Виктор Вержбицкий - 30 дней в доме с призраками

Главное фойе «12 Сэйнтс Хилл» выглядело очень впечатляюще. Отель изнутри напоминал загородное имение какого-нибудь знатного лорда, в духе Тюдоров или схожих с ними именитых семей. Томас не увидел внутри никакой привычной стойки для портье, как было принято в подобных местах. Только в западном углу, у стены, стоял высокий солидный шкаф, где находились ключи от большинства комнат и помещений дома. Прихожую украшали многочисленные средневековые гобелены и железные канделябры. В середине комнаты фойе украшали массивные мраморные колонны огромной высоты, доходящие до верхних этажей. Томас увлечённо задрал голову вверх, оценив высоту потолка прихожей, заметив наверху, висящие на огромной высоте, люстры, и что вдоль стен закрадывались лестницы, ведущие на самые верхние этажи. Перед ними же величественно выступала главная лестница, ведущая на второй этаж здания, над которой висела огромная оловянная морда чудовищной гаргульи.

Репортёр недовольно почесал нос, мысленно раздумывая:

– Ну вот, опять же! Даже здесь они не обошлись без своих уродливых статуй. Всё пытаются нагонять страху на посетителей…

Сюзанна провела его по бархатной красной дорожке, устилающей главную лестницу, заведя журналиста на второй этаж, после чего коридор завёл их вправо, к протяжённой линии ореховых дверей вдоль восточной стены. Подведя своего гостя к одной из них, управительница вручила ему ключ от его комнаты. На тёмной ореховой двери красовалась золочёная табличка с цифрами «225».

– Прошу вас, и добро пожаловать, – вежливо уступила ему Сюзанна.

– Ну что ж… Поглядим. – Ключ весело щёлкнул в дверном замке и Томас с ожиданием толкнул дверь.

Внутреннее убранство комнаты оказалось для него слегка разочаровывающим… Совершенно далёкая от того показного убранства, что Томасу приходилось наблюдать внизу, и совсем небольшая по размерам. В углу, у стены стояла простая одноместная кровать, аккуратно застланная и готовая к использованию. Запыленное овальное зеркало висело над старой тумбочкой, и даже крепкий платяной шкаф отдавал отзвуком старины. Комнатное освещение в номере тоже было скудным, одна лишь небольшая викторианская люстра да подсвечник стоял на письменном столе…

Томас Бредберри сложил свои чемоданы в углу и уткнул уставшие руки в бока, деловито разглядывая свою комнату.

– Ну и ладно. Мне всё равно наплевать на бытовые удобства. Ведь здесь я буду находиться, в основном, только когда захочу поспать. А так, для моей главной работы мне больше интересен весь остальной дом и сад снаружи него, ну и кладбище, – размышлял он про себя.

– Как вам ваш номер, мистер Бредберри? Нравится?

– В общем, то номер не плох, но и не шибко роскошен… Для меня сойдёт, – ответил ей репортёр.

– Ну что ж… Тогда устраивайтесь поудобнее. К сожалению, мне сегодня надо будет уехать в Вустершир и оставить вас тут одного, но не волнуйтесь, у нас повсюду здесь имеются полные кладовые и холодильники с едой, благо повар позаботился.

Старая мысль, что Томас будет обречён остаться здесь один, снова высунулась наружу, как подвальная крыса из сырого угла.

– Надо же… Как это печально. А кто-нибудь ещё будет составлять мне компанию, пока вас не будет на месте, может быть, кто-нибудь из вашего персонала останется здесь?

– Иногда сюда приезжают шеф-повар и уборщики, в основном, по хозяйским делам. Но не чаще, чем раз в неделю. Не беспокойтесь, я поделаю свои дела и вернусь, может быть даже не одна… Кроме того, мы с вами будем на связи.

Она вручила ему визитную карточку с номером телефона.

– Возьмите, это вам поможет дозвониться до меня, либо до моей секретарши, а она мне потом всё сообщит…

На журналиста внезапно накатила волна облегчения, словно выдернув его из чёрного омута тревоги.

– Благодарю вас. Теперь мне стало поспокойнее. Надеюсь, что тридцати дней вам хватит, чтобы «12 Сэйнтс Хилл» смог чем-нибудь поразить или удивить меня…

Сюзанна Милтон посмотрела на него как на мальчишку, неохотно признавшему свой естественный детский страх.

– Хи-хи-хих! Мистер Бредберри, можно вас спросить, а почему вы выбрали именно такой срок?

– Я и не выбирал срок моей командировки, это сделал мой редактор. А он мне сказал, что про вас в бульварных газетах пишут, что более тридцати дней ни один человек здесь не выдерживал…

Управляющая гостиницы хмуро задумалась над его словами, опустив подбородок.

– Может и так… А теперь, дорогой журналист, не соизволите ли вы проводить меня до главных ворот, пока на улице ещё окончательно не стемнело?

– Конечно, Сюзанна. Мне будет приятно.

Они вместе вышли во двор, и Томас прощался с мисс Милтон, наблюдая, как она отгоняет из гаража свой тёмно-оливковый «бентли». Он помог ей раскрыть пошире главные ворота, после чего Сюзанна покрепче защёлкнула на цепях замок, проделав те же операции, что и при въезде Томаса.

– До свидания, мистер Бредберри! – управительница дружелюбно помахала ему рукой и отправилась в чащу леса, освещая себе путь белым светом фар. Репортёру же оставалась долгая миссия по исследованию всего сверхъестественного в этом негостеприимном и странном месте…

Одно ясное знамение предрекало грядущее тоскливое одиночество. А именно – мягко ревущий звук мотора баклажанного «бентли» Сюзанны, торопливо удаляющегося по дорожной колее в глубь Национального парка Пембрукшира. Томас вернулся через меньшую калитку во внутренний двор, надёжно затворив её, после чего он обернулся на фасад дома, вперившись в «12 Сэйнтс Хилл» пристальным взглядом.

Казалось бы, он должен был с радостью предвкушать свои предстоящие дела. Весь отель находился в его полной власти, но было в душе репортёра что-то тревожное, закравшаяся мурашка, бьющая в мозг, словно воспалённый нерв. И дело было даже не в скандальных газетных сводках, нагонявших страху про это место, а скорее в какой-то профессиональной интуиции репортёра, чутье на подобные чёрные пятна.

– Не стой столбом, как монарший гвардеец, время начинать работать… Теперь я здесь, и вы раскроете мне свои скелеты в шкафах…

Один…

– А…?

Ты здесь один…

– …..

Совсем один…

Внезапная волна страха пробила нутро Томаса Бредберри до самых костей. Глаза принялись бегать по лицам статуй, украшавших сад. В чернеющей темноте вечернего леса раздались завывания дикого ветра, солнце уже начало прятаться за горизонтом. Отель стоял перед ним, смотря на него бесконечным числом тёмных потухших окон, которые в вечерних сумерках пробуждали фантазии о множественных глазах гигантского хищного насекомого. Перед надвигающейся темнотой «12 Сэйнтс Хилл» стал казаться Томасу ещё больше и подавляюще.