Виктор Бондарчук - Старлей из УГРО – 2, или У смертельной черты

Все отлично. Народу полно. Небольшой зал на десять столиков почти полностью заполнен. И публика как раз та, что мне и надо. Подпитая, говорливая, слегка агрессивная. Здесь самообслуживание. Прошу у бармена пива погорячее. Он с пониманием кивает. Присоединяюсь к компании из трех люмпенов, которые здесь всерьез и надолго. Бокал пива на триста пятьдесят грамм стоит всего сорок рублей. Вполне по божески. Не выдерживаю, и выпиваю горячий напиток залпом. Рядом стоящие мужики понимающе усмехнулись. А я так замерз, что зуб на зуб не попадает. Второй бокал цежу уже не спеша. Мужикам рядом со мной весело. Один рассказывает про вчерашние пьяные похождения, остальные покатываются со смеху. Хотя на мою еще трезвую голову в этом рассказе ничего смешного нет. У компании как раз стадия радости, дружбы и братства. И грех этим не воспользоваться, пока они не налились пивом до стадии сильных и крутых бойцов, которым все по барабану. Которым по плечу все здесь сокрушить и всех разогнать. Достаю телефон, начинаю набирать номер и роняю его на пол. Пока медленно поднимаю, успеваю сдернуть заднюю крышку и вынуть батарейку. На моем крутом смартфоне это делается очень просто. Матерюсь так громко и смачно, что компания сразу обращает на меня внимание.

– Вот сука, телефону кранты. И корешу срочно отзвониться надо.

Собираю аппарат, вставив батарейку другой стороной. Жму кнопки и снова матерюсь. И мне уже ничего не остается делать, как обратиться к окружающим за помощью:

– Мужики, не выручите. Звонок надо срочно сделать, а телефон не дышит. Только что уронил.

Смотрю на компанию честными глазами пионера – ленинца. Мужики целую минуту соображают кто это к ним подвалил с мутной просьбой. Но мои широкие плечи, ясный взгляд добряка – придурка с кружкой пива в одной руке и дорогим телефоном в другой не только успокаивает их, но и убеждает, что я свой парень – киридон, а не какой то там бичуган – пропойца.

– Не вопрос братан. Брякни, если нужда есть. – Крепыш с красным лицом и пудовыми кулаками настроен дружески, но все же опасается подвоха – А после твоего звонка денежки с телефона не улетят все до единого рублика?

– Так я же рядом. Только пришел. И буду здесь не меньше часа.

Аргумент убойный на пару с образом своего на сто процентов парняги. И вот простенький телефон у меня. Кант отвечает сразу, но ничего хорошего в ответе нет.

– Комнатуха есть тут одна в коммуналке. На месяц снять не вопрос. Но за нее надо сразу отдать пятнадцать тысяч, и ни каких отсрочек.

– Все понял. У меня сейчас денег нет.

– На нет и суда нет. Я тоже пустой, как барабан. Если что, звони.

Отдаю телефон и благодарю мужика. Тот, слышавший мой разговор, сочувственно роняет:

– Проблемы, брат?

– Они самые.

На этом разговор заканчиваю. Мне эти товарищи уже неинтересны. Напиться с ними не вопрос. Угостят без проблем, как и без проблем начнут выяснять отношения, едва перейдут в буйную стадию. Допиваю не спеша пиво и ухожу из бара, когда соседи по столику начали говорить на тон выше. И оглядываться по сторонам, отыскивая противников для молодецкого рукопашного боя.

Дома деньги есть. В крайнем случае можно перехватить у родителей. А вот как это сделать и не засветиться: вопрос. Рискнуть и зайти в наглую? Ну нет, ночевать в холодной камере выше моих сил, как душевных, так и телесных. Так что придется вернуться на хату Фени – квартиранта. Он обещал приютить на пару – тройку дней. Чем я дольше на свободе, тем для меня лучше. Глядишь все и подзабудется, новые обстоятельства выплывут в мою пользу, и я что ни будь нарасследую. А пока, чтобы не быть не вежливым, беру две бутылки водки по сто пятьдесят рублей за пол – литра, и палку молочной колбасы за триста. Денег осталось мизер. Едва – едва смогу завтра продержаться на пирожках, если не заходить греться в ту же «Раковую шейку».

Мое вторичное появление на перевалочной хате уголовников было встречено явно неодобрительно. Это я сразу шкурой почувствовал. Немного сгладила обстановку водка и колбаса. Мол, не на халяву приперся. Понятно одно и очень четко, завтра меня здесь быть не должно ни под каким видом. Что и подтвердил Феня.

– Пойми, Угол правильно. Здесь тебе не место. Надо мной тоже люди стоят, и их слово решающее. Я тебя знаю, а они о тебе только слышали.. По их понятиям от тебя толку ноль. Ты уже не действующий мент, и ничем нам помочь не сможешь. У нас правило одно: все для братвы, а уж потом для себя.

– Почему вчера так не сказал? Я бы уже сегодня не появился.

– Тут вот какая заковыка. Вчера мое слово главным было, а сегодня другого человека. И этот человек тебя знает. И еще он говорит, что ты с нами не пойдешь по любому. Так что ты кадр бросовый. Не их, и не наш.

– Может мне прямо сейчас уйти? Говори прямо.

– Сегодня ночуй, коли пришел. Я тебя обнадежил, пригласил. Это на мне. Я за слова свои отвечаю. А вот завтра все.

– Спасибо. Мне идти некуда. И пока ничего путного не могу придумать. Не втянулся еще в обстановку бродяжничества.

– Ты Угол, мужик правильный. Ты Чел, я за тебя мазу держал и буду держать. И по своей линии помогу, не подтягивая братву.

Водочка размягчила душу уркагана. Сейчас она говорит, не он. А что не говори, а приятно, когда такое мнение о тебе.

– Если честно, то не понимаю тебя Квартирант. Я накрыл твою «бригаду». Они на долгой отсидке. Для тебя я лично ничего не делал. А ты меня уважаешь так, что готов против своих пойти.

– Я против своих не иду, не загибай. А что делаю, так за это сам отвечаю. Ты правильный, вот за это тебе мое уважение. Мало таких людей, как среди ваших, так и среди наших. Завтра вечером заскочи, дам тебе надежный адресок. На пару деньков приютят. Думаю, за это время ты дела свои утрясешь.

И снова холодная улица, с пронизывающим февральским ветром. Кажется, все против меня, но это и подталкивает к решительным действиям. У моего дома сменились все машины. Ни микриков, ни крутого джипа сегодня нет. Буду приводить в действие план номер один. А то я уже два дня в бегах, и ничего не сделал для своей реабилитации.

Дворник Расул снимает однокомнатную квартиру с семьей в крайнем подъезде. Сейчас он как раз чистит тротуар от снега, и вот – вот должен с этим закончить. Главное, перехватить его у подъезда. Ждать пришлось почти сорок минут, пока у дворника не иссяк трудовой энтузиазм, и он наконец двинулся в сторону своего подъезда. Лопату, скребок и метлу оставил на улице. Значит планирует продолжить работу. Выдвигаюсь. Мне идти чуть дальше, потому и добавляю шаг. Вот он ключом – таблеткой открывает дверь, и я его просто вталкиваю в подъезд. Он ничего сообразить не успел, только сильно испугался.