Иван Собченко - Казаки долго не живут

Когда толмач вышел, Палий пересказал полковникам содержимое письма. Потом послал несколько человек на Куяльник – орда в самом деле прошла там. Тогда полки двинулись по сухим Буджацким степям на Очаков, далеко обходя татарские селения, чтобы преждевременно не встревожить обитателей крепости.

Вскоре должен был показаться Очаков. Теперь шли только ночью, а днем отдыхали в балках. Однако, как ни таились, все же, подходя к Очакову, услыхали: у городских ворот часовой бил на сполох. Пришлось остановиться.

Палий с несколькими казаками поехал осмотреть город. На крайней башне, будто прикрепленный к ней, висел молодой месяц. Небо было светлое и чистое, словно балдахин ханского шатра, по которому густыми светлячками были рассыпаны звезды.

Палий вернулся в лагерь, и поднял свой полк и полк Пашковского, тихо повел их в обход Очакова.

Остановились в лесу, на берегу лимана, и стали готовиться к бою. Рубили деревья и складывали лестницы, набивали порохом бочки, захваченные заранее у степных татар. Работы хватило до самого утра. Палий ждал рассвета на опушке, откуда хорошо был виден город.

От лимана повеяло влажной прохладой. Горизонт побледнел, затем заалел, багровое пятно быстро поднималось по небу, и казалось, что намокает опущенный в кровь платок. Он разбухал, наливался, и вот противоположный берег охватило пламя утреннего солнца. Лучи скользнули по воде, проложив пеструю, похожую на длинный ковер дорожку. В первых лучах солнца слева от Очакова заклубились тучи золотистой пыли: Козьменко и Макиевский начали наступление.

Казаки развернулись влево и помчались на город, обгоняя клубы пыли, которую ветер относил в сторону, наискось к лиману. Вот они ворвались в опустевшее предместье. Перескакивая на конях через изгороди и плетни, понеслись к стенам. С бастионов рявкнули двадцатичетырехфунтовые пулкортаны. Но казаки продолжали скакать. Второй раз стены окутались дымом еще более густым, чем при первом залпе. Завыли, засвистели ядра и пули. Казачья лава смешалась почти под самыми стенами, всадники поворачивали коней в степь. Тогда ворота крепости распахнулись, на них галопом вылетела татарская конница, передние всадники чуть сдерживали разгоряченных коней, пока не выехали все, и только тогда пустились в погоню.

Палий заткнул подзорную трубу за голенище: все можно было разглядеть и простым глазом. Бегущих отделяло от преследователей не больше полуверсты. Полковник оглянулся – его казаки уже сидели в седлах. Когда полки Козьменко и Макиевского, а за ними и татары миновали лес, Палий вывел свои полки из засады. Удар был до того внезапен и стремителен, что татары даже не успели помыслить об обороне. Гонимые полками Палия и Пашковского, они кидались под сабли казаков Макиевского и Козьменко, или, разрубленные со спины, падали на окровавленные конские гривы. Все три лавы сбились на небольшом пространстве, так что и удирать было некуда. Мало кому из татар удалось вырваться из сабельного смерча. В плен сдалось всего девяносто человек, и захвачено было три орудия.

Около часа казаки отдыхали на поляне у небольшой речушки. Люди подходили к реке, раздевались до пояса, черпали пригоршнями или шапками холодную воду и освежали потное тело. Затем снова затянули подпруги на конях. Палий выстроил полки и повел на город.

Наступали одновременно от южных и западных ворот. Вперед ворвалось несколько небольших отрядов с охапками соломы, намотанными на концы пик и смоченными смолой. Доскакав до предместья, казаки подожгли его. Камышовые крыши и скирды сена вспыхнули, и ветер понес на Очаков клубы сизовато-белого дыма. За дымом не стало видно стен.

Палий приказал идти на штурм. Казачья лава все быстрее катилась вперед, кони перешли на галоп. Миновали пылающие апельсиновые сады предместья. Со стен вразнобой прозвучали орудийные выстрелы, однако, пушкари из-за дыма ничего не видели, и ядра почти не нанесли наступающим урона. Палий с трудом разглядел в дыму ворота, к которым штурмующие уже подкатывали бочки с порохом. Спешенные казаки подожгли фитили, раздался глухой взрыв. Передав лошадей намеченным заранее в каждой сотне коноводам, казаки кинулись ко рву, забрасывая его деревьями, обломками стен, плетеными корзинами, кусками войлока – всем, что попадалось под руку в низеньких домишках предместья. Те, кто успел уже перебраться через ров, пытались сломить осевшие, но все еще крепкие ворота. Тем временем казаки лезли на стены по лестницам, помогая передним длинными шестами, или подсаживая друг друга.

Янычары яростно оборонялись. Сверху летели огромные колоды, тяжелые камни, мешки с порохом, вспыхивавшие и обжигавшие казаков. Татары опрокидывали лестницы и шесты, стреляли из ружей и луков, сталкивали казаков пиками и саблями. Однако дым мешал им, в нескольких местах наступающие взобрались на стены, к воротам подтянули сделанный в лесу деревянный таран, и после нескольких ударов ворота упали.

В пролет кинулись и пешие и конные. По выкрикам, по шуму боя Палий определил, что еще раньше казаки ворвались через западные ворота. Янычары оставили стены и, отбиваясь кривыми саблями и ятаганами, отступали по узким улицам города, безуспешно пытаясь где-нибудь закрепиться. Но их сопротивление было уже сломлено, казаки пробились через сады и по крышам, и бросились на обороняющихся по всему городу.

Сотни давно смешались, казаки дрались отдельными группами, в которых трудно было навести порядок. Мимо Палия проскакал Андрющенко. Потом улица расширилась, стало светлее, и Палий с Андрющенко выскочили на просторную мощеную площадь, где высился огромный дворец. Оттуда стреляли, несколько человек упало на площади.

Казаки отступили за строения, повели перестрелку. И хотя к ним присоединялись все новые и новые группы, и их огонь становился все плотнее, он все же не мог причинить никакого вреда янычарам, скрывавшимся за зубчатыми стенами дворца. Тогда Палий, взяв с собой казаков, повел их по узенькой улочке в обход. Пробежав несколько сот шагов, свернул в какой-то двор, пересекли сад, потом вышли на другую улицу и, наконец, снова увидели стену дворца. Двух часовых сбили несколькими выстрелами, подтащили к стене сорванный где-то поблизости плетений хлев, и по нему полезли во дворец.

Сверху прозвучало еще несколько выстрелов. Казак рядом с Палием покачнулся, схватился обеими руками за руку полковника, и они вместе скатились вниз. Палий наклонился к казаку – тот был уже мертв. Держа наготове пистолет, и внимательно следя за крайней бойницей, откуда мог ударить выстрел, Палий снова полез на стену. Через несколько минут казаки были в крепости.

Разъяренные казаки нещадно рубили янычар и аскеров, подрывали бастионы и стены. Со смехом смотрели, как разбегаются из гарема напуганные жены мурзы и наложницы. За садами наткнулись на ямы длиной в пять и глубиной в три локтя – в ямах сидели невольники. Казаки отвалили железные плиты и спустили веревочные лестницы. Один за другим вылезли из ямы худые, измученные люди. Палий увидел их уже без кандалов, окруженных со всех сторон казаками.