Иван Собченко - Казаки долго не живут

– Ты думаешь, это так просто? – спросил он.

– Растолковать в Москве надо, что нам не страшен никакой супостат: стрельцы, мы, казаки – сила какая! – вмешался Мазан.

Палий еще раз задумался, потом улыбнулся:

– Думаете, в Москве у людей головы послабее наших? – он отложил в сторону волок. – Все, что вы говорите, для меня не новость. Я слышал такое и в других сотнях: об этом самом мы кое с кем вчера советовались у меня дома. Был я с полковником Искрою у гетмана Мазепы в Батурине по этому вопросу. Хотел совместно с Самусем еще поехать в Киев к воеводе российскому, но тому, как нарошно, звание гетмана присвоили, чтобы он не имел право мимо короля сноситься с россиянами. Но можно еще раз потолковать с воеводой, вот съезжу в Киев, тогда все виднее будет. Но наперед скажу – нелегкое это дело. России разорвать с Польшею – значит, выйти из Лиги, что против турок создана, и восстановить против себя все державы. А все же съезжу, может, что-нибудь изменится. Увидим скоро.

– Ну, что ж, бывай здоров, батько. Счастливого тебе пути и удачи. Мы ждать будем, и рыбки к твоему приезду наловим.

Не успели еще выйти из дома Гусак и Мазан, как в дом вошел весь в пыли брат Федосьи Савва. Он много лет казаковал на Сечи, а теперь, когда Палий заселил Фастовщину, прибыл к нему и командовал сторожевым отрядом казаков. Савва сообщил, что к Палию направлялись татары, их перехватили казаки Самуся и передали ему в Мироновке для сопровождения к Палию.

– Один из них назвался твоим племянником, – доложил Савва.

– Племянник пускай заходит, остальных расположите в подсобных зданиях.

– Хорошо, – Савва вышел.

В первые годы заселения Украины казаками они верны были цели, с которою Ян Собеский предпринимал восстановление казачества в крае, подвластному Речи Посполитой: казаки беспрестанно предпринимали военные походы против басурман, и особенно славился ими Палий. Он не только не допускал татар опустошать польских и русских пределов, но и сам ходил и посылал своих казаков в Буджацкую орду разорять татарские села: не один раз доставалось от них Очакову. Не раз крымские и белогородские султаны при содействии турецких янычар наступали на Палия со своими ордами и даже подходили под сам Фастов, но Палий всегда счастливо побеждал их и отгонял. Он взял в полон одного султана. Постоянный борец против мусульман, Палий, однако, не чуждался и дружественных сношений с ними, когда они сами к нему дружелюбно обращались, не единожды приезжали к нему из Буджацкой орды аги с подарками – седлами, луками и стрелами. Предлагал объединить силы против ляхов, хотя его полк и полк А. Абазина не были внесены в реестр, и их содержание не финансировалось королем.

Были между татарами у Палия родные: его сестра была когда-то взята в полон и стала женою татарина, и ее сын Чара-мурза, будучи мусульманином, уже приезжал в Фастов гостить к дяде.

Заселялась Украина, умножалось войско казацкое, и Палий расставлял своих казаков на жительство по Полесью в местностях не только королевских, но и духовных лиц и наследственных шляхетских. Так как казаки считались королевским войском, и не получали определенного жалованья, то собирали в свою пользу «борошно» (под этим словом разумеется не одна хлебная мука, но также деньги, возы с лошадьми и всякие хозяйственные орудия – все, в чем казаки могли нуждаться для своего содержания). Палий становился, словно удельный владетель в своем полку, а расстановка в чужих местностях казаков вела к тому, чтобы со временем, сколько возможно, больше расширить территорию этого полка и распространить казачество, передать ему над краем господство, принадлежавшее польскому шляхетству.

Распахнулась дверь, и в дом вошел действительно племянник Палия Чара-мурза и с ним два татарских воина.

Чара-мурза на ломаном русско-татарском языке произнес приветствие:

– Великому воину дяде Палию весточка от его великой сестры, моей матери.

Палий пошел навстречу племяннику, обнялись.

– Как здоровье моей сестры?

– Хорошо.

– Федосья, знакомься с моим племянником. Собери на стол.

Федосья, ничего не сказав, подобрала подол длинной юбки, побежала в столовую.

– Дяде подарок – татарское седло, – отдал распоряжение племянник на татарском одному из татарских воинов, который держал в руках завернутый сверток.

Вошли в дом Савва и Семашко.

– Савва, посмотри, как стол у хозяйки, – попросил Палий своего шурина.

Савва ушел в столовую. Тут же появилась Федосья: пригласила всех в столовую.

Все вступили в просторную комнату с широкими лавками вдоль стен, увешанных оружием и разными принадлежностями и добытками охоты. С одной стороны глядела гигантская голова дикого кабана с огромными клыками.

Массивный стол, покрытый шитою узорами скатертью, был уставлен яствами и питиями. На самой середине стола красовался жареный барашек.

– Прошу, дорогие гости, до хлеба-соли, покушать с дороги. Испробуйте мясо барана и наше питье, – говорила приветливая хозяйка, приглашая гостей к столу.

Федосья налила по чаре водки – запеканки и поднесла сначала племяннику, а потом и остальным. Выпили, крякнули, да и было от чего крякнуть, словно веником царапнула по горлу запеканка.

– Ну, как горилка, у вас такой нет? – спросил Палий племянника.

– Спотыкач, батюшка, – улыбнулась Федосья, перебив племянника.

– В Крыму спотыкача нет, – заметил племянник.

– Спотыкач, ишь ты, – качал головой Савва.

– Уж и подлинно спотыкай-водка. Вы кушайте, дорогие гости, – приглашала хозяйка.

И кушали. Доставалось и жареному барану и другим яствам. Племянник между тем свел разговор к причине его приезда к Палию. Как оказалось, его поездка была связана с тем, не согласятся ли казаки Правобережья, вместе с казаками запорожскими, выступить вместе с Крымом против ляхов. Палий уклонился от такого разговора. Хотя у него была мысль, если не хочет Москва подать помощь Правобережной Украине, то он может обратиться к хану. Но Палий им не верил.

– Потом, племянник, об этом поговорим, а сейчас угощайся, угощай своих воинов.

Палий проводил племянника. Его не очень радовала помощь в 40-тысячном войске от татар, обещанных от имени крымских мурз племянником, в случае, если он признает над собой власть татар. Ему хотелось быть под рукой московского царя, поэтому он и поехал в Киев к русскому воеводе с очередной просьбой принять его полк в подданство Москвы.

В Киеве Палий задержался, ожидая ответа из Москвы, а в Фастове пока осталась хозяйничать Федосья.

Федосье сообщили, что к ним едет московский священник, тот, что прошлой весной проезжал через эти места в Палестину – тогда его в Мироновке встречал сам Палий. Теперь священник возвращался в Москву, побывав в Турции и в Крыму. Его сопровождает отряд крымских татар.