Салават Вахитов - Любовь 24 часа

Однако позже я осознал, что в случайном, казалось бы, совпадении есть своя логика: фейнмановский призыв посмотреть на мир с другой стороны прекрасно иллюстрировался графикой Штейнберга, которая символично объединяла в себе два противоположных подхода – привычный взгляд с высоты Солнца и парадоксальный – через задницу. Кстати, если вы помните, профессор Лев Гумилев тоже считал, что рассматривать предмет исследования нужно и с высоты птичьего полета, и из мышиной норы. В своей практике я неоднократно убеждался, что проктологический метод Штейнберга работает надежно и безотказно. Благодаря профессору, я однажды изобрел новый литературный жанр, предполагающий короткие изречения, названные мною проктологизмами. Суть жанра заключалась в следующем: известная поговорка или распространенная цитата переписывалась строго наоборот, вследствие чего достигался довольно забавный эффект. Так, чеховское «краткость – сестра таланта» неожиданно прочитывалось как «талант – брат краткости». И еще для сравнения: был бы хомут, а шея найдется; где слезешь, там и сядешь; если гора идет к Магомету, то Магомет не идет к горе; две головы хорошо, но одной хватит; зуб неймет, да… Ну, не будем про зубы.

Если честно, и жизнь наша идет всегда по синусоиде между двумя крайностями: мы похожи на путешественников, которые сначала идут в гору до самого ее пика, а оттуда дорога ведет только вниз – к подножью или, может быть, даже к пропасти. В периоды подъема мы гении, а в периоды падений выглядим унылым говном. Профессор Джон Максвелл писал, что, даже находясь в полной заднице, нельзя забывать, что ты – гений, и нужно стараться обернуть неудачу себе во благо. Тут я бы добавил проктологическое следствие: даже находясь на вершине успеха, не забывай, откуда ты пришел…

***

Если мы живем в парадоксальном мире, можно ли его понять без парадоксального взгляда? Ответ понятен: разумеется, нет. Так вот, с зубами у меня, действительно, не все в порядке. Зубная боль – это моя маленькая война. Чтобы победить в ней, нужно разработать действенную стратегию и тактику.

Для начала я построил солярную графику Штейнберга и выделил восемь способов воздействия на больной зуб. Нет никакой надобности оговаривать каждый способ отдельно, поскольку семь из них – чистка зубов, употребление таблеток, прикладывание успокоительных средств, массаж активных точек, чтение заговоров, полоскание и самообман – никакого заметного облегчения не принесли. Оставалась надежда на гипотезу профессора Ширяева. И для подтверждения ее был необходим эксперимент.

По здравому рассуждению то, над чем я ломал голову, представлялось сущим бредом. Но ведь я был нездоров – зубная боль не оставляла меня и не давала заснуть. К тому же в процессе исследования я несколько увлекся полосканием десен алкоголем, отчего мой разум изрядно затуманился. «Так где же взять ночью объект для эксперимента?» – спрашивал я себя. И сам же себе отвечал: «Надо запустить в социальные сети любовный приворот».

У меня как раз имелась подходящая любжа, написанная несколько лет назад в качестве литературного упражнения. Тогда она, помнится, не сработала и не привела к ощутимым результатам. Но ведь чем черт не шутит, когда бог спит. Может, сработает сейчас? Я засел за Интернет и начал яростно набирать следующий текст:

Спустя некоторое время, прервавшись на очередное полоскание, я заметил, что давно интенсивно переписываюсь «в контакте» с некой «Sunny» и вовсю жалуюсь ей на жизнь, на проблемы, на зубную боль, пытаясь вызвать сочувствие и сострадание. Конечно, это была подсознательная уловка, для того чтобы подцепить какую-нибудь сердобольную девушку, но она неожиданно сработала. «Хочешь, я позвоню тебе?» – написала мне незнакомка. Я отправил ей номер своего телефона, и – чудо! – раздался звонок: в два часа ночи далекая таинственная девушка позвонила мне. Я совсем не романтик по жизни, но в ту ночь мне было нужно хоть с кем-нибудь поговорить.

Не помню, о чем мы говорили, это было совсем не важно. Важнее было другое: у меня, измученного бессонницей, неожиданно появился искренний собеседник и тихий шелест голоса, льющегося из примитивного мобильника, возвращал в мой разорванный мир первобытную гармонию. Кажется, я говорил, что занимаюсь писательством и даже прочитал в трубку один из рассказов. Там был эпизод, когда герой сообщает, что если при знакомстве предложить женщине рукопожатие – нагло так, по-мужски, – то она сначала теряется, а потом все же пожимает руку, и в самый момент касания между вами начинают устанавливаться доверительные отношения. Это позабавило мою телефонную подругу. «Ты уделяешь слишком много внимания мелочам, – развеселилась она, – я бы не стала придавать значимость столь незначительным фактам». «Но ведь я писатель, – возразил я, – подмечать детали – моя профессия». Я продолжал вести коварную игру, зная, что слово «писатель» действует на женщин магически и вызывает волну интереса. «Хочешь, я приеду к тебе?» – внезапно спросила девушка, и зубная боль стрелой пронзила мозг, не давая возможности осмыслить последствия легкомысленного поступка. «Хочу…» – прошептал я, и наконец догадался поинтересоваться: – А как тебя зовут-то?» «Лиана», – последовал ответ, и в это мгновение мне представилась смуглая вьетнамка, обвивающая мою шею длинными тонкими руками посреди самой толщи джунглей…

Она приехала под утро, и я пошел ее встречать. Образ юной смуглянки быстро померк при виде пышных форм, ожидающих моего явления. Я чуть помедлил, посмеялся в душе над собой и улыбнулся высокой, на голову выше меня, блондинке. И она улыбнулась в ответ и с хитринкой в глазах первой протянула мне руку. Но я решил переиграть «искусительницу» и вместо рукопожатия обнял ее, уткнувшись лицом в мягкие вьющиеся локоны. Волосы пахли утренней свежестью и едва уловимым, почти забытым ароматом комаровских яблок, и сквозь них я разглядел рыжие лучи встающего на горизонте солнца.

Переступив порог моей холостяцкой квартиры, она осмотрелась и, кивнув на видавшие виды диван, спросила:

– И многих женщин ты приводил сюда?

Странные существа – эти женщины. И весьма предсказуемы. Меня всегда удивляло: ну почему они все задают один и тот же вопрос? Выдержав паузу, я ответил: