Андрей Абинский - Револьвер партизана

Бабушка и мать жили в другой комнате. Бабушка продавала на рынке молоко из желтой бочки на колесах. Мать работала уборщицей в «Спецконторе», которая относилась к автомобильному гаражу. Жили бедно, но не голодно. Бабушка снабжала семью свежим молоком, на зиму рубили и квасили капусту, а главное, в погребе никогда не заканчивалась картошка. Картошку любили и готовили во всех видах, щедро приправляя луком.

Печь с железной духовкой занимала половину кухни. На ней варили-парили и обогревались зимой. Каждый день Васька должен был наковырять в сарайке два ведра смерзшегося угля и нарубить горбыля для растопки. К весне уголь в сарае заканчивался и ему приходилось бродить по железной дороге и собирать на откосах черные антрацитовые куски. Иногда везло и попадался серый пористый кокс.

Эти мелкие заботы не отнимали у Васьки много времени. Предоставленный сам себе, он бродил по слободке, примыкал к разным компаниям и участвовал во всех проделках местной шпаны. Здесь царили свои законы и неписаные правила. Уважали сильных, смелых и блатных. Увлекала воровская романтика.

На лавочке Юрка Чивирев пел под гитару и вышибал слезу:

Гитара у Чивирева пела и плакала. Мальчишки восхищенно смотрели на уркагана.

– Еду в трамвае с котомкой, – сказал Чивирев, отложив гитару, – рядом шкет в панамке. Спрашиваю:

– Малек, тебя как зовут?

– Алкашка.

– И меня Алкашка!

– Канаешь откудова?

– Из лагеля.

– И я из лагеря!

– А куда?

– К бабе.

– И я к бабе!

– Эх, родственная душа!..

Юрка выплюнул жеваную папиросу и с чувством закончил концерт:

В этот вечер они ограбили телефонную станцию. Чивирь финкой отколупал шпон и выставил стекло. Щуплый Васька залез в темную комнату и передал в окно что нашел – два телефонных аппарата и моток толстого кабеля. Телефоны забрал Чивирев, пацанам достался кабель с цветной проволокой. Из нее мальцы плели ремни, колечки и браслеты.

Осенью Чивирева забрили в армию на три года, чем спасли от очередной отсидки. В это же время Васька Худышкин случайно подружился с Веней Коняевым.

В школьном туалете Веньку зажали в угол два пацана и уже успели навесить пару оплеух. Худышкин не раздумывая встрял в потасовку – наших бьют! В драке Васька был смел, зол и увертлив. Враги позорно бежали с трусливыми воплями: «Худой, мы с тобой еще встретимся, мы тебе накостыляем!»

Венька шмыгал носом и вытирал сопли носовым платком.

– Не дрейфь, если что, мы их прищучим на слободе, – покровительственно сказал Васька. – Сему Толстого, я знаю. Он уже получал от меня люлей!

Веня спрятал платок в карман и протянул Худышкину тонкую руку:

– Дружба?

– Дружба! – сказал Васька.

С этого дня юный пионер и отличник Веня Коняев, не без внутренней борьбы, позволял Ваське списывать домашние задания и заглядывать через плечо во время контрольных работ. Дружба обязывает.

Однажды Веня пригласил Худышкина к себе домой. Квартира была на четвертом этаже «сталинского» дома и, пока они шли по мраморной лестнице, Васька читал на дверях эмалированные таблички: «Ветеран КМЗ Ивашов В. Н.», «Почетный шахтер, стахановец Колюжный А. С.», «Металлург Коняев С. В.». За дверью приглушенно звучала музыка.

Дверь открыла Людка, младшая сестра Коняева. Вертлявая девчонка с торчащими косичками и острыми локтями:

– Маман, у нас гости! – писклявым голосом объявила она.

В соседней комнате пышная дама восседала на круглом пуфе и бросала свое тело на клавиши пианино. Громкая мелодия металась по коридору и шевелила листья заморских пальм. Женщина молча кивнула и еще усерднее ударила по клавишам.

– Маман величают ЗоПа, – сказал Веня, когда они вошли в комнату. – Зоя Павловна.

Коняевы жили богато. У каждого была своя комната. Красные бархатные гардины струились в проемах дверей. Ореховая чешская мебель солидно покоилась на изогнутых ножках. В ванной свободно мог уместиться рояль, а в туалете пахло цветами. По вечерам Коняевы смотрели телевизор через стеклянную увеличительную линзу.

– Держи книжку, «Меткие стрелки» называется, – сказал Веня и взял с полки книгу в коричневом переплете. – Вернешь через неделю, там много занятного. Книгу не ломать, страницы не загибать! Иначе ЗоПа меня убьет.

У Веньки было много чудес: телефонный аппарат, с которого можно было позвонить на кухню, самодельный детекторный радиоприемник с узорным вариометром, а главное – конструкторский набор «Юный электрик». За пять минут можно было собрать квартирный звонок, светофор и даже телеграфный аппарат. На фанерном ящике конструктора был выжжены черные буквы: «НАША ЦЕЛЬ – КОММУНИЗМ!»

Васька задумчиво брел домой и размышлял о коммунизме, который наступит через невообразимо долгие двадцать лет. Тогда он подарит матери новое платье с рисунком из красных цветов. А пока ему нужно встретить толстого Сему и надавать ему по сопатке.

С Васей Худышкиным мы познакомились в ноябре и вместе хлебали щи из «бурсацкой» кастрюли более трех лет. «Бурсой» называли среднюю мореходку, в которой обитали только парни – будущие судоводители, механики и радисты.

Мы уже отбатрачили месяц в колхозе и приступили к занятиям, когда однажды, в нашу общагу вошел стройный юнош в черном морском бушлате и с чемоданом в руке. Он безошибочно определил старшего и обратился к Вадиму:

– Старшина второй статьи Худышкин прибыл для дальнейшего прохождения службы!

Правую руку он приложил к бескозырке с гвардейскими лентами.

– Дембель? – спросил старшина роты Вадим Шмидт.

– С корабля на бал, – ответил военмор и пожал всем руки. – Вася.

– Вадим.

– Андрей.

– Попов, Александр Степанович.

– Нашего полку прибыло! – сказал старшина роты. – Занимай, Вася, крайнюю шконку, за рундуком. Белье получишь завтра. Ужин ты уже протабанил. К сожалению, у нас с провизией тоже полный штиль.

– Обойдемся сухим пайком, – ответил Вася, снимая бушлат.

Грудь Худышкина украшали знаки воинской доблести: «1 класс» и «За дальний поход». Потом мы узнали, что Василий служил на водолазном катере и дальше двенадцати миль от берега не заплывал. Первоклассный значок был куплен во флотском универмаге.

Худышкин заметил портрет изобретателя радио над кроватью Саньки Попова и спросил:

– Это кто, твой дедушка?

– Нет, он мой тезка. Полный.

Если бы в 1895 году профессор Попов не изобрел радио, это бы сделал сейчас наш талантливый Сашка Попов.