Лев Клиот - Сфера (сборник)

© Лев Клиот, 2016

© ООО «СУПЕР Издательство», 2016

Сёмка сидит в темной комнате под ключом. Это Ася, десятилетняя Сёмкина сестра, закрыла его в спальне. Она считала, что он мешает ей каждый раз, когда к ней приходят подружки. Аська знала, что он боится темноты, но это лишь добавляло ей садистского удовольствия. Она таким образом утверждалась в своем беспрекословном превосходстве над братом, мамином любимчике, который к тому же был вдвое ее младше.

Сёмка знал, что Аськины подружки, Таня и Юля, сейчас смеются над ним, и изо всех сил сдерживал себя, чтобы не разреветься в голос. Он панически боялся темноты. Герои многочисленных сказок, услышанных им и уже прочитанных самостоятельно, их изображения на цветных иллюстрациях – он помнил все до одного, и среди них были страшные персонажи. Они прятались по углам спальни, под кроватями, за занавесками. Он понимал, что, скорее всего, все это ему кажется, но до конца не был в этом уверен.

Нарастающий страх лишал его способности рассуждать, паника заполняла сознание, и он все сильнее сжимал в своем кулачке перочинный ножик – маленький, пятисантиметровый, с розовой пластмассовой ручкой, из которой вытащил, поддев за выемку в металле, короткое лезвие, надеясь в случае атаки защититься хоть этим, почти игрушечным, оружием. Страх постепенно сменила все возрастающая злость; обида на сестру переходила в ненависть и гнев.

Он чувствовал, что если немедленно что-то не произойдет, то он просто взорвется изнутри. Сёмка услышал, как закрылась входная дверь за подружками сестры и как повернулся ключ в двери его спальни. На пороге стояла Аська. Она смотрела на скорчившегося на полу брата, презрительно поджав губки. Того, что произошло дальше, Сёмка не помнил.

Позже ему об этом сначала осторожно рассказала мама, а потом – и сама Аська. Он, словно зверь, кинулся на сестру, которая, не успев сообразить, что происходит, подняла руку, успев защитить лицо. В эту руку Сёмка и вогнал лезвие своего оружия по самую рукоятку. Дикий Аськин визг, кровь на полу – эта картина будет восстанавливаться потом, а пока что перед ним была пелена, черная завеса небытия.

Пока Аське дезинфицировали и перевязывали рану, девчонка громко смеялась. Такая была у нее странность: всю жизнь Сёмкина сестра путала эмоции, всегда, когда нужно было плакать, она смеялась, и это вызывало у окружающих, которые в эту ее странность не были посвящены, осуждение – ведь она могла рассмеяться и на похоронах.

Рана не была опасной, и через полчаса Аська уже с аппетитом уплетала пирожное. Родителей больше беспокоил Сёмка. Он все никак не мог успокоиться: все эти полчаса он не плакал, он как-то нервно всхлипывал. Это было неконтролируемо, и он не мог заставить себя остановиться. Его просили рассказать, почему он ударил сестру? Он не отвечал. Аська сама рассказала, как все было, и отец пригрозил ей ремнем, чего она после такого серьезного кровопролития никак не ожидала. Мама весь вечер просидела с сыном, объясняя ему, что надо научиться сдерживать себя:

– То, что ты сделал, очень опасно. Ася, конечно, плохо себя вела, но ты мог совершить ужасное преступление, и тебя за это могли бы посадить в тюрьму.

Тюрьма очень сильно испугала Сёмку. Он представил себе пещеру, закрытую решеткой; в пещере страшные, грязные люди, в лохмотьях, с заросшими бородой лицами. Они сидят на камнях и на грязной, мокрой земле, и он среди этих людей должен будет жить до старости.

– Ты должен научиться сдерживать свой гнев.

– Что такое гнев?

– Это такое чувство, – мама задумалась: как объяснить маленькому мальчику, что значит это слово? Она и сама не была уверена, что сможет передать глубину этого состояния, присущего человеку, а может быть, и не только человеку. Может быть, их маленькая собачка тоже умеет гневаться. Мама улыбнулась: – Я пока не смогу тебе как следует объяснить, что это такое, просто когда ты будешь очень сильно сердиться и тебе захочется сделать что-то похожее на то, что ты сделал сегодня с Асей, останавливай себя, вспомни, как это плохо – и тому, кому ты можешь причинить боль, и тебе самому. Ты же видишь, как сильно ты теперь переживаешь.

– И еще, – чуть слышно добавил Сёмка, – в тюрьму могут посадить.

Мама его шепот расслышала и, как не пыталась быть строгой, но и на этот раз не смогла сдержать улыбку. Так в тот раз все и закончилось.

Двадцать копеек на мороженое – пломбир в вафельном стаканчике – Сёмке дали только после того, как он твердо пообещал есть его медленно, согревая во рту. Месяц тому назад ему удалили гланды. Слишком частая ангина пугала родителей больше, чем операция, которую провел лучший в городе хирург, близкий друг отца. Лето было в разгаре, и эскимо, стаканчики со сливочным или шоколадным мороженым в руках прохожих и друзей загорались в Сёмкиных глазах красными фонарями. Но он был мальчиком дисциплинированным и выполнял условия, которые ему были выдвинуты родителями: первое мороженое через месяц после операции.

Ему уже исполнилось шесть лет. Этой осенью начнется школа, так что он считал себя вполне самостоятельным человеком. Школа находилась прямо напротив его дома, нужно было всего лишь перейти дорогу. В соседнем со школой здании расположился магазинчик, в котором заполняли сифоны газировкой и продавали мороженое на развес. Туда-то, зажав в кулаке нагретую ладонью двадцатикопеечную монетку, Сёмка и отправился. В маленьком городке все друг друга знали, и тетя Валя, заполнявшая вафельный стаканчик, не поскупилась сделать горку над ним побольше.

– На, Семён Иосифович, наслаждайся, только не болей.

Сёмка вышел на улицу. Он постоял на тротуаре, подставив солнцу лицо, словно решил хорошенько нагреться перед тем, как в первый раз лизнуть заветную ледяную сладость. Солнце было таким ласковым, и так хорошо ему вдруг стало на душе… Впереди долгое лето! Страшная операция – он очень ее боялся – позади, и в руке у него мороженое.

Сёмка зажмурился, пропуская через прикрывшие глаза веки горячий, солнечный свет, свет цвета алой крови… В первую секунду, когда его качнуло от пробежавшего мимо большого мальчишки, он ничего не понял, и только во вторую секунду увидел, что его мороженое лишилось заботливо уложенной тетей Валей горки. Он не успел раскрыть рта, как другой мальчик, поменьше, на бегу запустив руку в вафельный стаканчик, зачерпнул еще треть его пломбирного счастья. Сёмка мог догнать этого второго, такого же маленького, как он, но в какое-то мгновение мамино «надо сдерживать свой гнев» его остановило.

Он потом расскажет ей, как все произошло, и запомнит это на всю жизнь, но в тот момент, как и в той темной комнате, когда он ранил свою сестру, Сёмка оказался за черной завесой небытия. Волна ненависти к тем, кто разрушил его праздник, так долго ожидаемое удовольствие, весь этот прекрасный день, поднялась откуда-то снизу, заполнила грудь, и он почувствовал, как его взгляд ударился в спину этого маленького воришки чем-то горячим, клубком сияющих нитей – так ему показалось.