Ирина Цветкова - Сибиряки

1. Замена двуперстного знамения трёхперстным.

2. Отмена малых земных поклонов. Никон разослал по церквям «память», в коей говорилось: «не подобает в церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны».

3. «Аллилуйя» во время пения в честь Святой Троицы произносить не дважды, а трижды.

4. Крестный ход отныне проводить в обратном направлении – против солнца.

5. Было введены изменения в тексты Священного Писания и других церковных книг – так называемая «книжная справа». К примеру, о Царствии Божьем предлагалось говорить в будущем времени – («не будет конца»), а не в настоящем («несть конца»); Иисус, а не Исус и т. д.

6. Было изменено число просфор [4] Просфора – богослужебный литургический хлеб для поминания. на проскомидии и начертание печати на просфорах.

Подобные преобразования вызвали отторжение у большинства населения. Одним из первых выступил против реформы протопоп Аввакум. За это он был заживо сожжён в Пустозёрске. Народ и традиционная церковь отторгали реформы Никона. В 1682 году в Москве произошёл стрелецкий бунт, который был использован церковниками для борьбы с реформой.

Несмотря на повсеместное неприятие, официальная церковь уже не могла вернуться на прежние позиции. Старообрядцев объявили еретиками и стали подвергать их гонениям. Поэтому многие люди, не желающие принимать новые порядки, были вынуждены покидать насиженные места и отправляться в необжитые районы страны, где их не могла достать карающая длань Церкви. Одни ушли в далёкие населённые пункты, другие – создавали их сами, третьи, самые непримиримые, – ушли в леса, подальше не только от Церкви, но и от людей.

Такой была и семья Стеши. Артемий безоговорочно принял все предлагаемые условия – ради неё он был готов на всё. Рождение первенца принесло нескончаемое счастье в семью. Маленькому Ванечке были рады все – и родители и дедушка. Казалось, живи и радуйся, приумножай семью. Так думал Акинфий Степанович, глядя на молодых, радовался, считая, что оставляет дочь в надёжных руках.

Но счастье было недолгим. Ваня не помнил своего отца. Его заломал в лесу зимний медведь-шатун. Стеша тяжело пережила смерть любимого. Однажды летним днём она захворала. В полдень она почувствовала себя плохо. Прилегла, а к вечеру уже не могла разговаривать, была в забытьи и до утра не дожила. Ванечка тогда едва только на ножки вставать начал. Так и остались дед с внуком вдвоём. Дед горевал безутешно – его любимая дочь отошла от неизвестной хворобы также, как когда-то давно её мать. Впервые у Акинфия Степановича шевельнулось внутри: а если бы они жили среди людей, может, им помогли бы?… Может, доктора спасли бы ему и жену и дочь? И тут же откинул крамольные мысли. Нельзя, нельзя! Предки так жили, и он так живёт, и потомки так жить будут – одни в лесу, где им никто не мешает, никто не указывает, кому и как молиться. На всё Господня воля. Ежели Он их призвал, значит, так было нужно. Всё решается ТАМ. Теперь старику надо быть стожильным – Ваню поднимать нужно, а иначе тому не выжить в тайге.

Так и стал он растить Ванечку в одиночку. Жили они вдвоём и радовали друг друга.

…Ваня ещё раз обвёл взглядом берег встречи его родителей, подошёл к набегающей енисейской волне, которая тут же ласково постелилась под его босые ноги, омывая их своими чистыми водами. Ванюша наклонился и погладил водную гладь сибирской реки. «Спасибо, – прошептал он, – до свидания!» Дедушка приучил его относиться к Енисею, как к живому существу – могучему, животворящему, дающему и поддерживающему Жизнь.

А после этого он вприпрыжку понёсся домой. Уже смеркалось, поэтому надо было вернуться, пока дикие звери не вышли на лесные тропы.

Запыхавшийся, он вбежал в свою лесную избушку.

– Дедушка, я здесь! – торжественно сообщил он.

– А, явился, пострелёнок! Что ж не взял с собой ни лукошка, ни удочки – ничего не принёс, только даром день прошёл.

– Деда, я же просто погулять ходил, – примирительно произнёс Ваня.

– Ладно, ладно, – пробурчал дед. – Завтра вместе сходим, возьмём туесок, пособираем ягод, грибов, с удочкой посидим.

Это было их основным занятием и главным средством к существованию: сбор ягод, грибов, дикорастущих плодов, орехов, лечебных трав, ловля рыбы, получение масла из семян кедровых орешков.

– Потом я схожу по делам, а ты будешь читать книжки.

– Я зимой буду читать, – воспротивился мальчик.

– Ах ты, оголец, так и норовишь от дела отбиться! Зимой дни короткие, поздно светает, рано темнеет, поэтому будет мало времени на чтение. Читай сейчас, пока стоят долгие светлые дни.

Акинфий Степанович сам занимался с внуком азбукой, выучил его читать и писать. А букв в русском алфавите было много и все их надо было запомнить: аз, буки, веди, глагол, добро, есть, живете, зело, земля, иже, и десятиричное, како, люди, мыслете, наш, он, покой, рцы, слово, твердо, у, ферт, хер, цы, червь, ша, ща, ер, еры, ерь, ять, э, ю, я, фита, ижица. Буква Ё была авторской буквой, введённой княгиней Екатериной Романовной Дашковой (урождённой Воронцовой), первой в мире женщиной, возглавлявшей Академию Наук и основавшей Императорскую Российскую академию для исследований русской словесности.

Ваня знал все буквы, оттого и книжки читать умел. Хоть и в лесу жил.

Время от времени Акинфий Степанович ходил в деревню. Брал собранные ими дары тайги и Енисея-батюшки и шёл с ними в деревеньку Петровку за двенадцать вёрст. Там он продавал или обменивал своё продовольствие на то, что необходимо внуку: одежду, книги для развития, молоко и мясо. Как-то раз сделал удачный обмен на курочек – так у них в лесу появились яйца. А ещё нужны были спички, соль, керосин для лампы, удочки, кое-какая домашняя утварь. Крестьяне, которые уже знали отшельника, норовили что-нибудь дать помимо обмена. Так, однажды ему подарили щеночка – это была их собака Нюрка. Она у них долго жила, а потом погуляла с волком и принесла потомство – щенка волчьей породы, которого назвали Волчиком. Сама она уже где-то пропала, а молодой, злой и бесстрашный Волчик стерёг их дом от покушений лесного зверья.

Для своей Стеши он никогда не приносил книг. Считал, что она должна читать только богословские труды и только те, что был изданы до Патриарха Никона. А простые книжки – нечего ими баламутить неокрепшую личность. Но вот для Вани он изменил свои принципы. Видя, с каким интересом деревенская ребятня рассматривает новые книжки, захотелось и ему побаловать внука. Во-первых, он – сиротинушка, надо ему давать больше, чем другим, чего родители ему недодали. Во-вторых, всё же мужик растёт, должен много знать и во многом разбираться, чтоб не обвела его потом вокруг пальца ушлая деревенщина, когда он сам начнёт сюда ходить для обмена товаров. Пусть набирается ума-разума, однажды решил для себя дед и потому выбирал для Вани самые лучшие книги.