Марина Миргород - Книга рекордов бизнеса

В этот момент Жан Жак Дэвре поразил Дэна окончательной и бесповоротной непроницаемостью своего лица, которое, казалось, было высечено из камня. Если бы представитель борцов за общественный порядок в пафосных Каннах безмолвствовал, его спокойно можно было бы принять за типичный образчик парковой скульптуры. Крупный нос на лице почти двухметрового Дэвре стал вдруг угрожающе крупным.

Хоть Дэвре и не хотел этого признавать, где-то в глубине души он был рад заданному вопросу, ибо страдал грешком, присущим всем нам: любил поговорить о себе.

– Интересный вопрос Вы задали, месье Енисееff. Скажу Вам по секрету, область моей деятельности производит неизгладимое впечатление на прекрасную половину человечества. – Тут он элегантно взбодрил свои усы легким касанием пальцев и рассмеялся сухим сдержанным смехом. – Шучу, конечно. – И он быстро вернул непроницаемость своему лицу. – Хотя, месье Енисееff, были в моей жизни невероятные романтические истории. – Взгляд Дэвре внезапно приобрел слегка затуманенную меланхоличность. Решительно не понимая, стоит ли воспринимать слова этого человека серьезно, или смеяться его непонятному чувству юмора, Дэн решил пока осторожно произнести:

– Очень интересно, месье Дэвре.

– Умоляю Вас, зовите меня просто Жак!

– С удовольствием, Жак, а вы меня – Дэн.

– Прелестно, просто прелестно, мой дорогой друг Дэн! Так вот, так уж и быть, поведаю Вам одну интересную историю. В Канны как-то приехала на отдых одна знаменитая актриса. Уж извините, я предпочел бы избежать имен. Женщина уже не первой молодости, но сохранившая необычайную неуловимую красоту. Такого рода красота, знаете ли, которая присутствует в каждом жесте, в каждом повороте головы… Кхм..Не буду утомлять Вас деталями. В общем, она обратилась в полицию с заявлением о краже драгоценностей. Кошмарный прецедент! Из разряда тех, что влияют на репутацию, не побоюсь этого слова, всего города! Подумать только: звезда кинематографа, бриллианты, полиция! Все в одном флаконе, как говориться. Так или иначе, по вине некоторых не существенных для моего повествования обстоятельств, это дело поручили Вашему покорному слуге. И что Вы думаете? Мои многотрудные старания и хитроумные измышления привели к чрезвычайному открытию: выяснилось, что это никто иной как муж актрисы подстроил ограбление с тем, чтобы заграбастать себе бриллианты собственной супруги! – глаза Дэвре сделались живописно круглыми, и наполнены были искренним негодованием. – C’est terrible, terrible! Ну и, разумеется, примадонна была страшно благодарна мне, когда весь этот клубок низменных человеческих страстей, не побоюсь этого слова, был распутан. И не поверите, она даже звала меня уехать с ней в ее родную страну. Ндааа, и такое бывает, и такое случается…

Трудно было сказать, сочиняет Дэвре или говорит правду. Дэну оставалось только дивиться чудным переменам в его собеседнике. Представлявший из себя минуту назад скульптурное изваяние, Дэвре в данный момент смущенно краснел. Поистине, люди сотканы из противоречий…

На самом деле, Дэвре чертыхался что было сил и ругал себя за то, что в очередной раз разоткровенничался. Это была одна-единственная романтическая история за всю его пока что непродолжительную карьеру. И он с неописуемым наслаждением вновь и вновь возвращался к ней, особенно в минуты душевной тоски и грешного уныния. Со временем история в его воображении обросла парой дестяков деталей, таких как перестрелки, погоня и даже – в минуты наивысшей тоски и наигорчайшей меланхолии, которая была свойственна молодому сыщику, – фигурировало спасение примадонны из горящего здания и страстный поцелуй в финале.

– Вот это история! – с неподдельным изумлением сказал Дэн. – Она достойна пера писателя с самой богатой фантазией. – Вот сейчас, подумал Дэн, крайне удачный момент для маневра. – Я в свою очередь тоже могу Вам сказать кое-что по секрету, Жак.

Дэвре затаил дыхание: неужели ему сейчас удастся что-то узнать? Дэн продолжал, надев на себя маску дружеской откровенности:

– Я увлекаюсь литературой. В смысле, пытаюсь писать книгу. Хочу написать однажды бестселлер. – Дэн виновато улыбнулся, словно признаваясь в своей слабости. – Поэтому мне всегда интересно узнавать у людей те вещи, которые мое воображение не способно нарисовать. Вот, например, – Дэн выдержал паузу, чтобы Дэвре не подумал, что ему это так уж безумно интересно, и не заважничал, и продолжал ровным тоном, – например, каково это – вести расследование? Как на самом деле собираются улики, как они анализируются специалистами. Как Вы приходите на их основе к тому или иному заключению. И так далее. Эта кухня – это же такое количество деталей. – Он внимательно следил за реакцией Дэвре, пытаясь определить, заподозрил тот что-то, или нет. Но лицо Дэвре было снова совершенно непроницаемым. И в очередной раз Дэн удивился молниеносным изменениям в этом человеке.

В свою очередь, Дэвре думал в этот момент, что стоящий перед ним молодой человек явно что-то скрывает и в это же самое время пытается что-то вынюхать. Однако в целом Дэвре не мог не признать, что Дэн оказался приятнее, чем он предполагал. Казалось, он обладал пытливым умом и богатой фантазией. Дэвре опасался, что расследование может стать эмоционально сложнее, чем ему бы хотелось. Кроме того, Дэн обладал природным шармом, приветливостью и душевной теплотой. И это трудно было не заметить.

– Не нужно ходить далеко, – продолжал тем временем Дэн. – На моих глазах развернулась ужасная трагедия: погиб друг нашей семьи. И я не мог спать ночью, ворочался с боку на бок до утра, задаваясь элементарным по сути вопросом: ведь все мы видели, что лицо утопленника было разбито о скалы до полной неузнаваемости. Как следствие пришло к выводу, что это именно Эрик Оффенгеймер? Ведь никого не было на опознании тела. Насколько мне известно, его сын еще только на пути в Канны, летит сюда из Ванкувера.

– Да, Вы абсолютно правы, Дэн. Я понимаю Ваше естественное волнение. Но Вы также поймите меня: эта информация носит конфиденциальный характер. Это детали следствия, которые я, скажем так, не вправе разглашать.

– Нет-нет, я ни в коем случае не хочу склонять Вас к чему-то противозаконному. Это совершенно не входило в мои планы. Конфиденциальность есть конфиденциальность. – Дэн понял, что больше торопить и давить на собеседника не стоит, так как рыба могла сорваться с крючка.

Тут на лице Дэвре отразилось мучительное сомнение:

– Хотя, – и он взглянул на Дэна, словно надеясь прочитать в его взгляде, стоит ли ему доверить секретную информацию, или нет. Глаза сыщика прищурились, обнаружив вокруг множество мельчайших складочек, которые обещали стать со временем благородными морщинами мудрости. Потом, видимо, придя к решению, что доверить информацию стоит, Дэвре продолжил, – хотя я сам всегда полагал, что некоторые правила, как бы это помягче сказать, лишние. Тем более в Вашем случае, когда лично Вы заметили в воде тело. Я бы счел, что Вы имеете моральное право узнать хотя бы некоторые детали дела. К тому же это друг Вашей семьи.