Яна Белова - Спасибо, что ты есть

– Спасибо вам огромное, простите, пожалуйста, нас за эти дополнительные хлопоты, – Марина извлекла из своего бумажника тысячерублевую бумажку и протянула домработнице.

– Да что вы, мне несложно, – растерялась та, однако деньги взяла, – если вдруг что понадобится, звоните, я завтра могу приехать, если нужно.

– Нет, завтра отдыхайте, я вам позвоню. Спасибо.

«Деньги делают людей любезными и готовыми в любое время суток прийти на помощь, бабло побеждает зло», – мелькнула горькая мысль.

Сидеть в коридоре и ждать Марина больше не хотела, поэтому сразу направилась в процедурный кабинет.

– В верхней одежде сюда нельзя! – напустилась на нее медсестра.

Марина отмахнулась от нее, как от надоевшей мухи.

– Серега, как закончишь, вылезь, надо поговорить, – крикнула она через перегородку.

– Я иду уже, подожди минуту, – отозвался тот.

Медсестра недовольно поджала губы.

– Идите-идите, нельзя здесь вам быть, – с этими словами она буквально вытолкала ее обратно за дверь.

Марина сняла плащ, бросив его на диван рядом с пакетами, присела рядом, уронила голову на руки. Стрелки часов ползли к девяти вечера, всего два часа прошло с того момента, как она, спокойная и довольная, возвращалась домой.

Домой… Знать бы, где это теперь. Квартира Лекса определенно не была ее домом, квартира родителей – это всё-таки квартира родителей, со всей определенностью она это поняла, выбирая плитку для ванной: ту, что она бы выбрала для своей собственной квартиры, определенно не устроила бы их, она не чувствовала себя вправе навязать им свой выбор. Это их дом, просто она там до сих пор живет. В своей собственной квартире, которую она сдавала, она не жила и двух дней, это тоже был не ее дом.

– Ну, что, красавица моя, можешь забирать своего неруся, – провозгласил Серж, сунув ей в руки папку с тремя листами, – номер страховки впиши там, счет в кассу, если не покрывает, и можете валить на все четыре стороны.

Марина протянула ему страховой полис Лекса.

– Этот должен покрыть?

Серж кивнул и присел рядом.

– Этот всё покроет, я таких давненько не видел, он у тебя экстремальщик, что ли? По-русски совсем не говорит, только матерится.

– А что, сильно матерился? – улыбнулась Марина. – Да он вообще молчит, донт андестенд он меня и всё тут, а тебя, я так понимаю, очень даже андестенд. Сейчас Машка закончит с ним. Я ему легкий гипс поставил, снимать нельзя, мыть можно. Там, где швы, часть открыта, ее не мочить.

– А как же мыть, если не мочить? – удивилась Марина.

– А как угодно, – засмеялся Серж, – швы через недельку снимем, потом пусть как угодно моет, а пока швы есть – не мочить. Гипс недели на четыре, не меньше.

– Так долго?

– А чего ты хотела, два пальца вывихнуты, я думал, сломаны, но нет, вывихи я вправил, трещина вот тут и две трещины вот тут, – он неопределенно показал на свое запястье, – это с какой же силой надо бить, чтобы так себе руку уделать, он не убил никого?

– Раковину убил вдребезги, – усмехнулась Марина, отдавая ему копию заполненного договора. – Так что, бытовая травма и никаких?

– Никаких, – улыбнулся Серж, – а то еще мало ли, международный конфликт…

Марина отдала ему папку, вложив туда пятитысячную банкноту.

– Страховка его покрывает всё, счет можешь выкинуть.

– Выкинь сам, – ухмыльнулась Марина, – мало ли, может, еще приедем, а ты уставший.

Серж, так же как Галина Петровна, ломаться не стал, аккуратно пристроил купюру в нагрудный карман рубашки под халатом.

– Заходите, если что. Ты что же, теперь с ним?

Из процедурного кабинета вышла медсестра, Марина встала.

– Пока не решила. Рада была тебя увидеть, позвони как-нибудь, поговорим, расскажешь мне о тяготах семейной жизни.

– Хорошее дело браком не назовут, – полушутливо-полусерьезно проговорил он. И стало вмиг понятно – семейная жизнь не особо его радует. – Давай, иди, переведи ему, что раковины бить неполезно для здоровья, я печать поставлю и приду.

Когда она вошла, Лекс развлекался тем, что разворачивал окровавленный рукав, пытаясь натянуть его на гипсовую перчатку.

– Снимай-снимай, Галина Петровна привезла всё.

Не дожидаясь какой-либо реакции с его стороны, она собственноручно принялась расстегивать на нем рубашку. Он не сопротивлялся и ничего не говорил. Так, молча, она натянула на него хлопчатобумажный тонкий свитер и куртку, правда, с курткой домработница не рассчитала, рукав на гипс не натянулся, пришлось просто накинуть ее на плечо. Лекс хлопнул себя по карманам, Марина молча протянула ему его телефон.

– Оставь у себя, вдруг потеряю, – голос у него был жуткий, глухой и хриплый. Он оглянулся по сторонам, будто надеясь найти что-то на полу.

– Пакет пришлось спустить в канализацию, они тут все мнительные жутко, – предупредила Марина.

От неожиданности он на секунду замер, будто получив удар в поддых.

Странный, обреченно усталый взгляд, Марина не смогла бы точно сказать, какой реакции она ожидала, но определенно какой-то другой. Он не отреагировал, только передернул плечами и поднялся.

Серж вернулся с подписанным и проштампованным выписным листом, отдал Лексу, тот что-то буркнул по-английски. Марина надела плащ, взяла сумку, и они не торопясь покинули больницу. Тащить Лекса на себе больше не пришлось, он, несмотря на очевидную слабость, старался держаться отстраненно. Всю дорогу домой молчали, он прикидывался, что спит, Марина делала вид, что верит в это.

Войдя в квартиру, он против обыкновения не разулся у порога, а прямиком двинулся в спальню в куртке и уличных ботинках и, не включая свет, грохнулся с размаху на кровать. Марина лишь вздохнула. Правила жанра требовали прояснения ситуации и выяснения отношений. Что-то выяснять или доказывать у нее не было ни сил, ни желания. Она не спеша закрыла дверь, разделась, покормила крутившегося под ногами соскучившегося кота, приняла душ, переоделась, выпила чашечку ароматного чая и только после этого зашла к Лексу в спальню.

У порога в беспорядке валялись ботинки и куртка. Свет включать она не стала, наоборот, выключила в холле и на кухне и в полной темноте, на ощупь, добралась до кровати, споткнувшись о скомканный свитер. Лекс свернулся в комок почти на самом краешке и, казалось, спал. Марина отбросила покрывало с другой стороны кровати, осторожно, стараясь не задевать покалеченную руку, развернула его на спину, в ответ он только шумно вздохнул. Подумав, она всё-таки стащила с него брюки и, выдернув из-под него одеяло, накрыла им сверху.

– Ну, вот и отлично, – вздохнула она, устало уронив голову на подушку, почти моментально заснула, уткнувшись лбом в его плечо.

Под утро ее разбудил Богард, скатившийся во сне с верхнего края подушки ей на голову. Лекс обнимал ее загипсованной рукой, повернуться, не потревожив его, не было ни малейшей возможности. Марина стащила кота с подушки, тот недовольно фыркнул, повернулся к ней спиной и улегся ей под бок.