Яна Белова - Спасибо, что ты есть

Только оказавшись в лифте, Марина перевела дыхание, внутри медленно слабела натянутая до предела пружина. Она прикрыла глаза в надежде избавиться от мелькающих красных мух. Умиротворение и хорошее настроение улетучились. Как жаль. Она не любила такого рода скандалов и всячески старалась обходиться другими средствами, однако в подобной ситуации скандал ей казался самым быстрым и надежным способом решения проблемы. Алина очевидно молода и полна веры в стандартные житейские алгоритмы поведения. Ей был представлен один из таких.

Весь негатив вылился в публикацию о том, насколько нецелесообразно полагаться на опыт прошлых поколений в выборе модели поведения в отношениях и в собственной семье. Отправив редактору одного из журналов свой очерк, Марина окончательно успокоилась.

Незаметно стемнело, Марина нашла на полке с DVD-дисками фильмы о Гарри Поттере. Она знала их практически наизусть. Лекс пришел, когда она досматривала второй фильм. Не раздеваясь, он плюхнулся на диван в гостиной, откинулся на спинку.

– Я всё сделал, можно уезжать.

Марина приземлилась рядом.

– И когда?

– Когда скажешь, на Мальдивы полетим через Москву, проштампуем тебе визу, там есть формальности – надо фоткаться в посольстве и сканировать пальцы и всё в таком духе, а потом…

Марина тяжело вздохнула.

– Ты не передумал?

– Мне трудно здесь, я мечтал уехать последние пятнадцать лет, за исключением тех лет, когда учился в другой стране.

Она могла его понять. Она сама мечтала о том же примерно столько же. А теперь, когда практически иррациональное желание, сокровенное, казавшееся всегда невыполнимым, обрело перспективу сбыться, она испугалась. Всё так зыбко, так внезапно. Отказаться от такого подарка судьбы она не могла, поверить в лучшее и ринуться в омут с головой тоже.

– Ладно, сделаем визу, мы же вернемся потом сюда после Мальдив?

– Как скажешь, – снова пожал плечами Лекс, – кота я на Мальдивы брать не хотел, побудет тут с Галиной Петровной, потом надо будет еще машину продать, съездить в Лондон, узнать, что с домом, на сколько там ремонт, всё это мелочи.

– Вот и хорошо, будет время привыкнуть к этой мысли, – кивнула Марина, – мне надо привыкнуть.

Она помогла ему снять рукав пальто с загипсованной руки.

– Я сегодня видел Алину, узнал о себе много лестного. Она сказала, что успела пообщаться с тобой, – нести пальто в шкаф было лень, здоровой рукой Лекс забросил его на спинку дивана.

– Всё-таки дозвонилась до тебя?

– Она целый день трезвонила, я ей перезвонил в итоге. Вот полчаса, как с ней всё мы выяснили, не ожидал я от нее такого идиотизма.

– Знаешь ли, она не производит впечатление обладательницы ума и сообразительности, – ухмыльнулась Марина, проводя пальцами по его волосам на виске, – рассказал ей свой стратегический секрет?

– Пришлось. Она выскочила из кафешки как ужаленная. Я, оказывается, подлая скотина, что не сказал ей об этом сразу, заставил, видите ли, унижаться и выглядеть дурой.

– Она даже не усомнилась?

– Нет, я сомневаюсь, что она беременна, вполне возможно, это какой-то хитрый план моей бывшей заставить меня пересмотреть свой образ жизни.

– Почему ты так думаешь? – Марина удобно устроилась у него на коленях, накрыв сверху пледом и себя, и его.

– Во-первых, они общаются, я знаю это точно, а во-вторых, она сказала «ты робот с программой на самоуничтожение» – это не ее фраза, я это слышал от Ольги, много раз слышал.

– Ну, все мы… – Марина крепче обняла его, уткнувшись в его плечо, – немножечко лошади. С тобой тепло, значит, ты не робот.

И не хотелось включать свет, не хотелось ни двигаться, ни говорить, тихо бормотал телевизор, за окном густели ранние осенние сумерки, урчал прикорнувший рядом кот – всё так, как должно быть – ясно, спокойно и тепло…

Перед поездкой на Мальдивские острова Марина решилась на тяжелый эмоциональный разговор с родителями. Ее отъезд за границу на полгода, а при удачном стечении обстоятельств и дольше, они не могли принять легко и сразу. Ее желание жить в другой стране никогда не находило у них отклика, впервые она заговорила об этом после университета, но тогда это казалось нереальным и большого значения они тому не придали. Они не поняли тогда «почему». Они не понимали никогда, что ее так не устраивает и почему она не может как все дети их знакомых – найти достойного человека и быть довольной, ведь ни жилищные, ни острые материальные проблемы ей не грозили. Никогда она не пыталась этого объяснить, но она не могла просто взять и уехать внезапно и вдруг. Так что пришлось объяснять, долго и подробно. Утром отец объявил матери, что и он, и она немедленно записываются на курсы английского, чтобы «могли ездить туда-сюда», у Марины вырвался невольный вздох облегчения. Если даже они не поняли «почему», они поняли, насколько это важно для нее.

Положа руку на сердце, родители были единственными по-настоящему важными людьми в ее жизни. Теперь у нее был еще Лекс, но пока она боялась откровенно и вслух себе в этом признаться.

За пару дней до отъезда Лекс снова скатился в суровую хандру. Марина варила кофе и читала вслух сказки собственного сочинения. Вопреки ожиданиям, он слушал с живейшим интересом, эмоциональный ступор отступал, депрессия отползала в темные углы и тихо дожидалась очередной бессонной, беспокойной ночи.

– На самом деле это классно, – признался Лекс, когда Марина перевернула последнюю страницу своего эпохального труда, – я, конечно, не специалист, но это классно.

Как же всё-таки приятно такое слышать. Тщеславие автора замурлыкало и заурчало глубоко внутри.

Значит, всё не зря, значит, кому-то всё-таки это нужно, с новой силой вспыхнул давно потухший огонек надежды на лучшее и веры в собственные силы.

В тот вечер Марина вдруг подумала, что неплохо было бы закончить более пяти лет назад начатый роман. Тогда она бросила его писать на середине. Не потому, что разочаровалась в сюжете или главной теме, просто пропал смысл, просто вдруг стало сложно писать «в стол» и бороться с ощущением, что на всем белом свете только ей одной нужны ее сказки.

Как и предполагал Лекс, с британской визой не возникло никаких проблем. Полчаса в посольстве – и заветный штамп стоит в паспорте. До рейса «Москва – Мале» оставалось более двенадцати часов. Лекс и Марина решили прогуляться по Москве.

Погода выдалась непрогулочная – пасмурная, хмурая и на удивление холодная. Заледеневший простуженный город искрился миллионами огней. Суета, хмурые лица, аляпистые рекламные растяжки – роскошная витрина бессмысленного стремления за бессмысленными достижениями: работа, успех, статус, символы успеха и статуса – дорогие вещи, правила писаные и неписаные, но всегда надуманные.