Яна Белова - Спасибо, что ты есть

– Мне лень, ну его, потом отопрусь, оправдаюсь и нападу, ладно? – Марина пересела к нему на колени, уткнулась носом в его волосы на виске.

– Можно я спрошу? – мурлыкнул Лекс, целуя ее плечо.

От его волос пахло табачным дымом и ее собственным шампунем, которым он якобы не пользовался. Шампунь кончался в два раза быстрее сам собой.

– Ну, спроси.

Вместо вопроса последовал поцелуй. Только спустя несколько минут он вспомнил, о чем хотел спросить:

– Что бы тебя заставило поругаться со мной? На что бы ты могла обидеться? Чтобы я знал, чего избегать.

– Я не смогу тебе ответить, – улыбнулась Марина, – я не знаю. Я не умею обижаться, я разочаровываюсь, – и, заметив его непонимающий взгляд, решила пояснить: – Люди, которые мне безразличны, могут меня легко разозлить или заставить ненавидеть, но как только они пропадают из моей жизни, я забываю, что они есть на свете. С теми, кто близок, всё сложнее. Если человек близок, я воспринимаю его целиком и мне уже безразличны отдельные вещи, которые я бы не простила тому, на кого мне наплевать. Фишка в том, что близким человек становится, только когда в нем нет ничего, что я не могу принять. А вот если я вдруг понимаю, что это что-то имеет место быть, то человек будто бы меня обманул, втерся в доверие и мой ближний круг, не соответствуя. Наверное, звучит как бред?

– Как раз всё понятно, – усмехнулся Лекс. – Я сам такой, правда, я всегда считал эту свою особенность чем-то невротическим, пытался с этим бороться, а ты вот – осознаешь и считаешь нормой. Даже завидно.

– Может, и невротическое это нечто, мне всё равно, – она обняла его покрепче, – всё так, как есть.

Из соседнего домика долетели раскаты хохота.

– Они не ругаются, это просто немецкий язык похож на ругань, – вздохнув, резюмировала Марина, положив голову ему на плечо.

– Может, они просто помирились уже…

– Я тебе должен сказать спасибо, – спустя какое-то время проговорил Лекс.

Солнце окончательно завалилось за горизонт, с моря повеяло вечерней прохладой, вечер накрыл мир легкой туманной дымкой сиреневых сумерек. В небе зажигались первые звезды. Марине не хотелось не только шевелиться, но даже ворочать языком.

– В таких местах, как это, когда всё вот так вот мирно и хорошо, мне всегда сложно думать об отъезде, всегда возникают всякие темные мысли, а с тобой этого нет.

– Я рада, – мурлыкнула она, – но тогда тебе тоже спасибо, что ты есть. От одной мысли, что скоро опять в холода и безнадегу, хочется заплыть подальше и не всплывать никогда. А ты теплый, с тобой вся эта дурь не имеет значения.

– Я примерно то же имел в виду, – кивнул Лекс, крепче прижимая ее к себе, – мы ведь приедем с тобой сюда?

– Обязательно, – уверенно заключила Марина, в тот момент нисколько в этом не сомневаясь.

С неба ей подмигнула звезда – яркая прощальная вспышка перед падением. Марина впервые в жизни успела загадать желание, возможно, только потому, что впервые в жизни так четко понимала, чего хочет больше всего на свете.

За несколько часов до отъезда проблемы большого мира напомнили о себе по полной программе – сообщениями на электронную почту, мелкими сложностями с трансфером, задержкой рейса на Москву и даже звонком на мобильник Лекса, которому тот не обрадовался более всего.

– Через три дня меня ждут в Лондоне, – буркнул он в ответ немому вопросу в обеспокоенном взгляде Марины, – будет официальная презентация четырех новых проектов, я им нужен как официальное лицо.

– Ты хочешь уехать уже через три дня? Я думала, времени будет чуть больше…

– Дня на два, потом в рождественский коматоз ехать туда смысла нет, и ремонт дома еще не закончен, это мягко говоря, – вслух размышлял Лекс, пристально изучая содержимое полусобранной сумки, – не помнишь, куда я зеленый пакет с зарядником дел?

– Рождественский коматоз меня не слишком пугает, – она достала из-под кровати зеленый пакет и бросила ему в руки.

– Там холод, дожди и нет солнца, – проворчал Лекс и, сунув последнюю майку в сумку, ушел курить на веранду. Однако не прошло и двух минут, как он вернулся в комнату. – Ты ведь поедешь со мной?

– На два дня? – удивилась Марина. – Погоди, я успею тебе надоесть, будет время.

– А если я очень попрошу? – хитро ухмыльнулся он, глядя на ее отражение в зеркале. – Сходим на этот дурацкий раут и свалим зимовать в Самару.

– Ну… – Марине не нравилась мысль, что придется идти на некое официальное мероприятие, где будут родители-компаньоны, – слона в посудную лавку приглашает либо тот, кто не дорожит этой лавкой, либо тот, кто не понимает, что слон не слишком осторожное животное, – поморщилась она.

– Ты не слон, ты хорек. Юркий, кусачий и, да, не слишком осторожный зверек.

– Надо же, какое лестное у тебя обо мне мнение, – засмеялась она.

– Я просто пытаюсь тебе сказать, что я прекрасно представляю твою реакцию на возможные выпады моих компаньонов. Не заморачивайся, просто поехали со мной, – последние пару слов он прошептал ей на ухо.

– Тогда есть ли смысл лететь в Москву, потом в Самару, чтобы через три дня опять лететь в Москву и Лондон? Может, на три дня продлим отдых тут?

Лекса уговаривать было не нужно. Не прошло и пятнадцати минут, как все формальности были улажены, билеты в Москву сданы, куплены билеты в Лондон, написаны все нужные сообщения, разложены на свои места вещи.

Однако беззаботности и ленивой неги больше не чувствовалось, мысли о предстоящем мероприятии неотступно преследовали Марину. Встречаться лицом к лицу с близким окружением Лекса она совсем не стремилась и в то же время искать предлог отказаться тоже не видела смысла. Было любопытно. Привычный Лексу мир значительно отличался от ее собственного, хотелось понять насколько.

К вечеру, когда по небу разлилось розовое золото закатного зарева, Лекс предложил поехать на экскурсию в соседний отель, где проходил заключительный этап турнира по виндсерфингу, по окончании которого должна была состояться грандиозная вечеринка.

Легкий и быстрый катер доставил их туда за десять минут. Ветер сменил направление и теперь дул с севера, приятно холодя слегка подгоревшие на солнце плечи. В воздухе пахло соленой влагой и приторно-сладким ароматом цветов. Вечеринка была в самом разгаре. Народ танцевал и веселился. Главный призер соревнования отплясывал на барной тумбе в юбке из плетеной травы. На пляже крутили файеры. Атмосфера безудержного веселья увлекала за собой.

После пятого коктейля Марина поняла, что напилась, впервые за последние пять лет. В голове стоял туман, ноги плохо повиновались.

Лекс смеялся беззаботно и искренне. Кто-то кинул в бассейн изображавшего папуаса танцора, следом туда же попрыгали его знакомые, то ли чтобы помочь ему, то ли чтобы охладиться самим. Один из купальщиков при падении в воду окатил случившегося поблизости Лекса водопадом брызг. Марина оттянула его от края бассейна, но поскользнулась сама, чудом не упав в воду.