Алена Ушакова - Последние каникулы. Роман

Вопросы задавал сидящий в центре полукруга высокий мужчина с правильными красивыми чертами лица. Дмитрий отметил его ярко синие глаза, вполне европейский лоск внешности, не хватало только строгого делового костюма и галстука.

– А кем лично для вас является Иисус Христос? – продолжал свои вопросы Высокий.

Дмитрий был обескуражен очередным выпадом главы Совета. Он задумался и с достоинством ответил:

– Позвольте, мне не отвечать. Это сложный вопрос. Отношение к Христу – слишком личная тема.

– Ну, хорошо, – Высокий неожиданно улыбнулся, и Дима про себя отметил, что глава Совета ему явно симпатичен. – Довольно об этом. Вы пребываете в Академии уже несколько недель. Позвольте поинтересоваться вашими планами на будущее, молодой человек.

– Несмотря на все впечатления, они, пожалуй, не изменились. Я все еще хочу вернуться в свой родной мир… Конечно, когда это будет возможно. Сейчас же нахожу большое удовольствие в занятиях вольнослушателя.

– И какие предметы вызывают наибольший интерес?

– История цивилизаций, мировая художественная литература, ну, и философия, пожалуй. Если позволите, я бы хотел посещать лекции по физике Вселенной, мировой механике…

– Это невозможно, – резко прервал его Высокий.

Он встал, давая понять вольнослушателю, что аудиенция окончена.

Покидая зал и про себя облегченно вздыхая, Дмитрий думал, что подобного «экзамена» ему держать не приходилось, вот только не вполне ясно, какой же будет вердикт строгих судей?

Через некоторое время после его ухода в зале заседаний Совета события развивались следующим образом. От строгости и чинности не осталось и следа. Некогда безмолвные «советчики» высказывались бурно, резко, в несколько голосов одновременно. Некоторые почти кричали. Совет бурлил и кипел. Можно было только поразиться накалу эмоций и страстей.

– Это возмутительно! Как он посмел!

– Подобные выходки чреваты отлучением от сообщества КS!

– Вы совершенно правы, любезнейший. Я всегда говорил, что от него можно ждать всего, чего угодно.

– Коллеги, успокойтесь, – властно призвал всех Высокий. – Меня интересует ваше мнение по этому вопросу, – обратился он к Профессору.

Незнакомец встал и повернулся лицом к членам Совета:

– Достопочтимый глава! Уважаемые коллеги! Чтобы составить определенное мнение об этом странном и, вероятно, трагическом происшествии, нужно иметь исчерпывающую информацию, которой на данный момент мы с вами не располагаем. Доказательств наших худших подозрений нет.

– Но они исчезли и не поддаются идентификации в обозримом пространстве Вселенной, – выкрикнула пожилая дама со странными шрамами на руках.

– Это еще не подтверждение их вины, а очень тревожный фактор, – спокойно продолжал Незнакомец, – я уже высказывал свое мнение, каким образом можно прояснить ситуацию, используя метод равенства параллельных миров.

– И здесь вам понадобится участие этого земного мальчика? – обратился к Профессору глава Совета.

– Да, ведь девочка принадлежала тому же миру, что и Дмитрий.

– А не кажется ли вам, любезнейшие коллеги, что этот мальчишка слишком дерзок? – подал голос бывший Невидимый.

С разных сторон полукруга кресел раздались голоса.

– Юношеский максимализм в таком возрасте вполне оправдан.

– Обыкновенный вольнослушатель.

– А что вы ждете от представителя мира Земли-7?

– Он дерзок – не слишком, – повысил голос и Незнакомец, – какой же гений отличается смирением? Его дерзость – подтверждение того, что мы в нем не ошиблись.

– Ну, что ж, коллеги, решение принято, – стремительно подытожил Высокий, – и более обсуждению не подлежит.

на Пушкинской

Августовский вечер еще дарил почти июльское тепло, но здесь наверху, на высоте пятиэтажного дома одолевал ветреной прохладой. С крыши здания постройки пятидесятых годов прошлого века Пушкинская улица была видна как на ладони. Дмитрий всматривался в ручейки праздно гулявших или спешивших по делам горожан, группу людей у светодиодного экрана на площади, напротив Городского тетра оперы и балеты, суету рабочих, реконструирующих мостовую, засыпанную кучами песка, чуть левее – в вереницы общественного транспорта, разъезжавшего туда и сюда, чуть правее – в открывающуюся панораму улицы имени полузабытого деятеля позапрошлого века, и ему казалось, что он смотрит документальное кино о своем родном Городе, от которого его по-прежнему отделяют неизмеримые просторы Вселенной. Какие чувства владели Ингвальдом, стоявшим рядом и также пристально вглядывающимся вниз, было неизвестно.

«Странно, – подумал Дима, – а он вполне бы сошел за горожанина». Одежда «космического студента» – в стиле Диминых современников, взъерошенные волосы, руки в карманах джинсов, а взгляд скорее насмешливо-разочарованный.

– Ну, что, – прервал Дмитрий молчание, – мой Город не похож на Город, в который ты так и не смог «выйти»?

– Да, не похож, – нехотя покидая состояние глубокой задумчивости, откликнулся Ингвальд, – скорее я бы сказал, что это не мой период, мне бы переместиться во времени где-нибудь на полторы тысячи земных лет назад…

– Это ты хватил. Вряд ли в таком случае тебя бы здесь что- нибудь вообще заинтересовало. Что, мой мир очень отличается от твоего? – зачем-то поинтересовался Дима.

Ингвальд улыбнулся:

– Отличается…

Они стояли на металлической поверхности метрах в пяти от странного памятника ушедшей эпохи – витиеватой беседки с белыми колоннами, неизвестно зачем примостившейся на краю прямоугольной крыши здания. Силуэт беседки четко вырисовывался на темно-синем вечернем небосклоне. Именно в ней расположились их спутники – Незнакомец и бывший Невидимый. Последний в свойственной ему манере уже с привычным для его коллеги раздражением вопрошал:

– Ну, и что мы здесь делаем? Неужели, у нас в запасе такая бездна времени, что можно так бездарно тратить его в этом богом забытом мире? Или вы, Профессор, решили устроить для своего воспитанника свидание с родителями?

– Любезнейший друг, прошу вас, не горячитесь. Заверяю вас – время мы даром не тратим, – отвечал Незнакомец, мягко улыбаясь. Он стоял, опираясь на деревянные почерневшие от времени перила беседки. – Мы производим осмотр местности. Как сказали бы аборигены, осуществляем рекогносцировку.

– И что же вы выяснили, кроме того, что средства передвижения аборигенов наносят ущерб экологии их мира, архитектура их убогих строений не функциональна, а сами они – жители мира Земли – вариант 7 подвержены смешным и жалким болезням, а потому срок их физического существования ничтожно мал? Так что же вы узнали?