Алексей Беркут - Дети пустырей

На волю просится, скулит.

Но ты смотри! Ночами, днями.

Как водится, не выпускай. Не смей! Пойми.

Небо под цвет моих подушек. Ласточки начали утреннюю охоту на мошкару. Я протираю с трудом глаза, вожу ногами по линолеуму в поисках тапок. А уже через десять минут выхожу из подъезда, пересекаю двор, перебегаю дорогу и неторопливо заворачиваю за здание автосервиса.

Дворники торопятся поскорее убрать свою территорию и успеть ухватить хоть часок утреннего сна. Про солнце ещё даже не слышно.

Очередная разборка началась из-за ерунды полной. Ввязались в канитель за свои обиды и, как оказалось, еще за чужих людей, тут уж только Гаврила все знает, но даже мне пока не рассказывает. Просто кого-то прижмём, чтобы лишний раз знали в лицо. Тем более в городе таких слишком много на улице развелось, грязи, недоумков по своим правилам. Время наступило такое, сплошные мажоры. Недавно такая фишка была, не поделили тропинку с четырьмя хмырями. Оказалось мажоры, и одеты по-уличному, так сразу и не признаешь.

Просто вышли оторваться, а ты знаешь, как отрываются некоторые детишки коммерсов и сундуков?! Собираются своей компанией, бухают и идут на улицу. Найдут какого-нибудь бомжа, и прямо там, где встретят, бьют, издеваются. Ладно, если живой останется. А бывает, просто катаются на папиной машинке по городу и стреляют в прохожих из пневматики или вообще из травмата. У нас одному знакомому как-то попали из пневмы, гематома была от подмышки до поясницы. Они отмороженные. Нет, это не гопота, у тех цель – деньгами разжиться. А эти, наоборот, от сытой жизни уставшие, у этих наоборот много денег и вседозволенность, и на самом деле нечем заняться.

– Ненавижу этих, Костыль! – не успев толком поздороваться со мной, зло воскликнул Гаврила.

Я здороваюсь с остальными, а он продолжает тираду.

– А почему вдруг должен любить их!? У них все есть, чем я хуже. Ходят сытые, покупают все, что хотят. А я каждый день напрягаюсь, где сегодня переночевать.

– Успокойся. У каждого свои напряги в жизни, – с некоторой осторожностью возражаю я.

– Очнись, Костыль! Какие у богатых напряги, как потратить деньги?!

– Мой отец говорит, что у мажоров из-за денег даже больше проблем. Ведь это бесцельное существование, пустота. Вот нормальные люди встают утром, идут на работу, у них есть цели. Достигаешь цели, радуешься. В этом и жизнь. А у этих пустота. Поэтому мой отец считает даже, что среди мажоров больше наркоманов, чем среди небогатых людей. Есть деньги, жить скучно.

– Интересно твой батя мыслит! – икнув, произнес Гав, а затем махнув всем рукой, добавил, – Все, выдвинулись.

Раннее утро. Мы идём все еще сонные и вследствие этого озябшие по Санаторке в сторону Новинской на разборы чужих полётов. Позавчера возле одного из баров избили двоих наших парней. Хорошие дяденьки нашептали Гавриле, кто это сделал.

И буквально пять часов назад мой вспыльчивый друг забил этим организмам встречу. Вот. Вот кто не сонный. Гаврила, вперив глаза в асфальт, быстро шёл к месту встречи. Сна ни в одном глазу, лишь злоба. И Витек так же. Он вообще старается во всём подражать Гавриле.

Я щупаю в кармане и достаю электронную сигарету, а затем начинаю их догонять.

– Витек, поправь рюкзак, – хриплым голосом окликаю я.

Да, забыл рассказать. Мы, вроде как, на рыбалку идём. Витек с рюкзаком, Аскен с Серёгой взяли спиннинги, а я с подсачником. Один Гаврила в боевых перчатках и руки в карманах. Остальные человек двадцать размазались по районам и идут по три-четыре человека к заданной точке.

Нам идти оставалось минут пятнадцать, когда Гаврила завернул к остановке, где все еще стоял, давно запрещенный игровой автомат. Мы остались ждать чуть в стороне. Спустя две минуты он подошел.

– Костыль, дай бумагу. Я сегодня не при деньгах, – попросил он.

– Ты чего, на автоматы подсел? – удивлённо спросил Аскен.

– Да так, по мелочи. Просадил, правда, пятихатку.

– Нормальные дела. Пошли лучше, Гав! – попытался остановить его я.

– Не надо. Сейчас всё в порядке будет.

Так и получилось, хоть мы и были уверены в обратном. Он взял у меня сотку, отдал стаканчик с кофе и ушёл. Через пять минут вышел, запихивая на ходу деньги в карман. Спустя еще минуту, Гав отдал мне триста.

– Сколько? – спросил Витек.

– Полторы, – абсолютно спокойным голосом, ответил Гаврила.

– Нормально.

– И я про тоже говорю.

Мы выдвинулись дальше. Пришли на пустырь за спортивным комплексом, недалеко от одного из местных прудов. Потихоньку подтянулись остальные. А тех мажоров не было. Ждали двадцать минут больше положенного.

Гав больше не вытерпел, схватился за телефон и начал названивать. То ругался в трубку, то вежливо говорил. Закончив разговоры, обернулся и подошел к нам.

– Всё. Едем сейчас.

– Куда, Гаврила? – спросил я.

– Тут недалеко, за городом. Эти тела должны быть на даче. Никто и не сомневался, что не придут, за свои слова такие не в ответе.

Мы больше не спрашивали.

Подъехали три обычные машины. Мы просто сели и поехали. Остальные парни пошли по домам.

Через полчаса, изрядно попетляв по садовому товариществу, машины остановились.

Втроем я, Гав и Аскен шли впереди. Остальные в шагах тридцати позади.

Вокруг всё уже пахло летом. Виднелись цветущие вишни в садах. Сквозь заборы уже лезли кусты малины и прочей зелени.

Когда подошли к даче, Гаврила не думая ни секунды, перелез через забор. Нет, он не подумал о возможной собаке. Обезбашенный человек. Он перелез и открыл калитку.

Дом окружили. Гав, я, Витек, Аскен и ещё двое пошли через заднюю дверь, со стороны мансарды.

В доме оказалось три комнаты. В одной мы нашли двух пьяных парней. Они явно крепко спали. Ещё один спал прямо за столом на кухне.

И тут всё началось. Гаврила стал подниматься на второй этаж. Но попятился, и мы увидели почему. Перед самым носом у него был ствол. Это тело было в бриджах. Видно было, что ещё не протрезвел, но направил волыну прямо в нос нашему другу.

– Спокойно, парень, – сказал холодно Гаврила.

– Да, ребятишки, давайте спокойно, – сказал этот мажор и начал ногой толкать одного из своих.

И тут Аскен тоже вытащил ворон и направил на этого урода.

– Нет, вам что, мало было!? Вы ведь из-за бара зачесались? – спросил нагло так парень, продолжая пинать своего.

– Ты с…а, не гони. Косяк за вами и спрячь волыну, – снова невозмутимо рявкнул Гаврила.

– Кто?! Как ты меня назвал!? Сосунок, тебе…

Он не успел договорить. Окно справа задребезжало, и его осколки стали сыпаться внутрь домика. Этого мгновения хватило Гаву, но не хватило противнику. Он повернулся в сторону окна, а Гав успел сделать всё, что хотел. Он резким движением отвёл руку со стволом, которую тут же перехватил Витек, а сам Гаврила обеими руками ударил мажору по ушам. Затем молниеносно лбом дал ему в нос. От этого мужичок не смог оправиться. Из перебитой руки выпал вороненок, а здоровой он обхватил свою голову. Гаврила подошёл вплотную и, отведя его руки врозь, въехал коленом еще раз в нос.