Вадим Фёдоров - Записки риэлтора

Коля забрался на подоконник, встал во весь рост. Раскинул руки.

– Я птица… – прошептал счастливо.

И нырнул вниз, в последний момент вытянув вперёд руки.

Он упал возле стоящих под окнами дома машин. На асфальт. При ударе его руки сломались, как спички.

Он лежал на асфальте между двумя машинами, не видимый с дороги. И истекал кровью. Которая била струйками из порванных артерий.

Макс посмотрел вниз, на Колю.

– Хреновая из тебя птичка, – сказал он.

Отошёл от окна. Взял свой портфель, набитый деньгами, и вышел из квартиры. На улице он сел в автомобиль и сразу же уехал. Домой.

А Коля умер. Он истёк кровью.

Обнаружили его два подростка, зашедшие пописать за машины.

Вызвали полицию. В квартире нашли двух одурманенных девиц.

Ольга смерть любимого сына восприняла очень тяжело. Она вся посерела. Почти не спала.

Чтобы не сойти с ума от горя, она принялась хлопотать о месте погребения для Коли. И каким-то образом договорилась похоронить его на старом Ольшанском кладбище, расположенном недалеко от центра Праги.

Неизвестно, сколько нервов и денег ей это стоило. Но она добилась своего. Её любимый сын был похоронен рядом с писателем Аверченко.

А Макс так и не смог воспользоваться этой квартирой. Его арестовали за продажу наркотиков. Судили. Квартиру конфисковали. Она теперь принадлежит государству.

Дом, в котором вырос Вашек, находился практически напротив Академии полиции, на окраине Праги. Родители получили её ещё при социализме.

Отец Вашека умер, когда ему было 10 лет. Автомобильная авария. И остались они вдвоём с мамой в трёхкомнатной квартире.

Мама после смерти отца замкнулась. Жила в каком-то своём мирке. Приходила после работы, готовила ужин и уходила к себе в комнату.

Много читала. А когда не читала, смотрела телевизор. Вашеком она почти не занималась. Да он особых забот и не вызывал. Тихий, спокойный. Как и мама, предпочитал посидеть перед телевизором вместо игры в футбол с ребятами во дворе.

Вначале они жили на мамину зарплату. Потом на мамину пенсию. Хватало. Тратить-то особо было не на что.

Вашек окончил школу с твёрдыми четвёрками. Поступил на службу в полицию. Где проработал три года. И был уволен за прогулы.

После службы в полиции постоянного места работы у Вашека не было. Единственным его доходом было периодическое участие в массовке на съёмках художественных фильмов. На киностудии Баррандов их снимают очень много.

Со временем Вашек даже стал представляться при знакомстве: артист. Не уточняя, артист чего и какие роли он сыграл. Самым значительным его достижением была роль фашиста в историческом кино. Где он с остервенением палил из автомата по гражданскому населению.

Жениться он так и не женился. Его патологическая лень отпугивала всех невест. Естественно, женщины у него были. Но романы случались короткие и рассасывались сами собой. Не причиняя никаких особых душевных страданий.

Таким образов Вашек дожил до 37 лет. Снимаясь в массовке и смакуя пиво по выходным в ближайшей пивной.

И тут его мама умерла. Болела раком, как сказали потом врачи. Болела, но в больницу не обращалась. А когда обратилась, было уже поздно. Последняя стадия.

Похоронив мать, Вашек обнаружил, что её отсутствие принесло в его жизнь дискомфорт. Исчезли ужины. Одежда стала неглаженой. И самое главное – исчезла мамина пенсия. На которую они и жили в последнее время.

Вашек продал мебель из маминой комнаты, но этих копеек хватило ненадолго.

В голове у него созрел грандиозный план. Он решил продать квартиру. И на вырученные деньги жить дальше. А жилплощадь снимать.

Я о его плане ничего не знал. Приехал, оценил квартиру. Сделал фотографии. Дал объявления. Организовал просмотры. Через полтора месяца мы квартиру продали. По довольно хорошей цене на тот момент.

Новое жильё Вашек снял самостоятельно. Без меня. Поближе к любимой киностудии. На Баррандове. Двушку в старом доме.

И началась у него светская жизнь. Обеды в ресторанах. Посещение мероприятий, тусовок. На которые он добирался на такси. Вашек купил себе костюм. И две рубашки.

Деньги закончились через два года. Внезапно.

Вроде бы ничего крупного не покупал. Тратил только на себя. Но, однако же, деньги закончились. Пришлось из двухкомнатной квартиры переехать в маленькую гарсонку. И немного ужаться в расходах на одежду.

Хорошо, что на околокиношных тусовках Вашек приобрёл кое-какие знакомства. И его устроили на киностудии сторожем. Он до сих пор там работает. По ночам охраняет павильоны. А днём иногда участвует в массовках. И с гордой уверенностью при знакомствах говорит: «Я сотрудник киностудии Баррандов».

И это правда.

Люба считала, что ей несказанно повезло, когда на её анкету в международном брачном агентстве ответил чех. 48 лет, приятной наружности, житель Праги. Звали его Алекс.

Ей уже осточертело жить в забытом богом городке под названием Дрезна. Ездить в Москву на работу, тратя полдня на дорогу, и считать каждую копейку. И ещё одной тянуть дочку 12 лет.

А тут вдруг раз – и бинго в виде иностранного жениха. И не какого-то голодранца, а солидного мужчины, живущего в 4-комнатной квартире. И не в Дрезне, а в Праге.

Для своих 34 лет Люба выглядела очень даже неплохо. Плюс опытный фотограф и в дальнейшем ретушь в фотошопе сделали своё дело. Её выбрали.

Люба ответила на письмо из Праги. Что да, одинока, воспитывает дочь. Дочь зовут Катя. Что очень романтична и нуждается в надёжном плече. И что готова на переезд.

Попереписывалась с потенциальным женихом в чате. Выяснила, что на самом деле зовут его Алешом. Но для удобства решила называть его всё-таки Алексом. Тем более он не возражал.

Алекс приехал в Москву на несколько дней в туристический тур. Познакомился с Любой. Признался ей в любви. Получил в ответ снисходительное «я согласна». И отбыл на родину оформлять Любе и её дочке документы.

Оформил. Люба с Катей приехали в Прагу, где на второй день после приезда и произошла небольшая скромная свадьба.

Кате выделили комнату. Обставили её мебелью. Алекс купил падчерице ноутбук и телефон. В качестве подарка.

– Спасибо, – хмуро сказала Катя.

С отчимом у неё не то чтобы не заладилось. Он ей просто не нравился. Раздражал.

Осенью Катя пошла в школу. В школе ей тоже не понравилось. Говорили все на чешском языке. Девочки были заносчивые, а мальчики, все как один, некрасивые. Но постепенно у неё нашлась пара подружек в классе. Язык сам собой выучился. И, в принципе, жизнь стала терпимой.

Люба же год ходила на курсы чешского языка. Так как на работу без знания этого самого языка её никуда не брали. Походила, походила, да бросила. Дома она разговаривала на русском, даже с мужем. А на улице ограничивалась набором наиболее популярных фраз.