Ордуни - Сократ

Несмотря на «принятые градусы», дембель, видимо, сообразил, кто перед ним. Тем не менее, будучи застигнутым на месте преступления, негодник никак не отреагировал на появление представителя власти. Он не переставал материться, а затем, наверное, с целью самоутверждения, встал во весь рост и принял угрожающую позу. Ни уговоры возмущенных соседей, ни слезы несчастной матери на него не действовали, а мое требование пройти в опорный пункт и вовсе было проигнорировано. Не подействовало и предупреждение о применении спецсредств. Я медлил… И тут здоровяк, смекнув, что имеет дело с новичком, повел себя и вовсе воинственно. А дело-то было на общей кухне! Кругом плошки да ложки, ножи да вилки! Но больше всего меня беспокоил топор, лежавший в углу. Правда, мои опасения реализовались частично, и вместо тесака в руках у дебошира оказался всего лишь предмет сервировки… Я завороженно смотрел на блестящее лезвие, перебирая в памяти все известные мне приемы самообороны. Совершенно некстати в голове промелькнули фрагменты из фильма «Кулак ярости» с легендарным Брюсом Ли, где даже острый, как бритва, самурайский меч не помог врагу одолеть именитого мастера кунг-фу. В моем же случае был обычный кухонный нож, который вообще трудно назвать грозным оружием. Тем не менее опасность была вполне реальной: нож есть нож! А маленький «дракон», ловко уворачивавшийся от ударов, былого восторга уже не вызвал. От волнения на лбу у меня выступил холодный пот. Положение было настолько серьезным, что выйди ситуация «из-под контроля», и дембеля ждали бы долгие годы заключения, а меня… Однако, несмотря на сложность ситуации, я прекрасно понимал, что это был не поединок. Передо мной стоял не враг, а один из жителей участка, где мне еще только предстояло работать. Есть много способов нейтрализовать противника (все-таки учеба в школе милиции не прошла даром), но я не хотел прибегать к крайним мерам. А парень тем временем стоял, монотонно покачиваясь из стороны в сторону. С него ручейками стекал пот и капал на немытый дощатый пол. «Чего медлит?» – никак не мог взять я в толк.

Водка, вытекшая из опрокинутой бутылки, успела образовать на полу лужу. Лохматый котенок, смахивающий на щенка, как и люди изнывавший от жары, бросился было полакать водицы, но резкий запах спирта напрочь отбил у него охоту пить. На стене у самого потолка деловито копошился огромный паук, плетя свою паутину на погибель беспечной мошкаре.

«Вот влип в историю! Может, и не суждено мне выбраться из этой передряги?» – промелькнуло у меня в голове. Парень продолжал стоять, сжимая в руке нож. Для меня время как бы остановилось. И только раздавшийся откуда-то сзади пронзительный женский вопль: «Помогите: убивают!» – вернул меня к действительности. Где-то заплакал ребенок. Мой взгляд остановился на швабре, стоявшей у двери. «Швабра, так швабра… Эх, был бы сейчас ствол», – подумал я и тут же вспомнил слова своего наставника: «Запомни, пуля – дура! Безусловно, закон разрешает применение огнестрельного оружия для защиты от посягательств, сопряженных с насилием, опасным для жизни или здоровья. Но, во-первых, как правило, объективно оценить степень опасности крайне сложно, а во-вторых, вокруг обычно люди. А если в нужный момент дрогнет рука и промахнешься? А если убьешь, вместо того чтобы ранить? А если пуля ненароком отрекошетит, и пострадают невинные? Да мало ли какие «если» могут возникнуть!.. А было ли посягательство опасным для жизни или нет, станет ясно уже потом, в ходе следствия, как говорится, постфактум, когда эксперту-криминалисту придется осматривать труп…

Хорошо, если злодея… Да и как так запросто выстрелить в человека?!.. Ты ведь не в тире и даже не на задержании! А вчерашний хулиган на следующий день протрезвеет и придет просить у тебя прощения… Что скажешь?.. Абсолютно плохих людей нет в принципе, как и абсолютно хороших. Ты имеешь дело, в первую очередь, с бытовой преступностью… это понимать надо! Она, как бы это тебе сказать, особенная что ли… А участковый – это не просто милиционер, он универсальный сотрудник МВД! Он пользуется правами и гаишника, и патрульного, и следователя, и опера, и все это для того, чтобы обеспечить правопорядок на участке. Скажу больше: настоящий участковый как «верховный судья» на своем участке! Но запомни: прав без обязанностей не бывает! И знай: большая власть – большая ответственность! Вот тебе и «да ну-у»… Так что оружие – на самый крайний случай!» Итак, передо мной с ножом в руке стоял, слегка покачиваясь, мужчина ростом под метр девяносто, весьма плотного телосложения, с осоловевшими глазами; а за мной были беззащитные женщины и дети… От ножа зависела, возможно, моя жизнь, а от мнения людей – нечто более важное: авторитет сотрудника милиции. Ситуация, поверьте, непростая. Это в кино все просто и красиво, а в жизни – намного сложней и прозаичней… Не знаю, чем бы тот инцидент закончился, кто кого бы «перестоял», если б не появился мой наставник. Люди о нем говорили, что «без его санкции» ни одна муха не пролетала на участке!» А тут такое! Интуиция не подвела бывалого майора и на этот раз. Он всегда приходил вовремя. Как потом выяснилось, вернувшись в опорный и не застав там меня, он сразу же понял, что к чему, и вычислил «место происшествия».

Громовой походкой, чеканя шаг, он уверенно вошел в кухню. При одном его появлении у меня словно гора с плеч свалилась! Завидев участкового, все моментально притихли, даже плач ребенка на время прекратился. Несмотря на тишину, напряжение, царившее на кухне, никуда не делось, оно словно перешло в другое состояние и будто бы пудовой гирей повисло где-то в воздухе. Майор молча, жестом, велел мне выйти, дав ясно понять, что моя миссия закончена. Но почему-то у меня возникло странное ощущение, что этим вечер не закончится и предстоит очень тяжелый разговор с шефом. Однако, несмотря на ожидание заслуженного нагоняя, я был невероятно рад появлению наставника. Молодчик же, увидев его, замялся, скукожился. Я оторопел! Такой мгновенной перемены я просто не ожидал! Как если бы сущий дьявол прямо на глазах превратился… в кроткого агнца. У меня сложилось такое ощущение, что он даже стал меньше ростом и только и делал, что искал глазами место, куда можно было бы спрятаться от пристального взгляда майора. Старший участковый, коренастый мужчина средних лет, спортивного телосложения, с военной выправкой, стоял, словно изваяние, и пронзительным взглядом «сверлил» вчерашнего сорванца.

Оценив ситуацию, переминаясь с ноги на ногу и пряча нож за спину, дебошир тихо произнес: – Прости, дядя Женя… Он, видимо, сразу протрезвел и пылал уже не столько от алкоголя, сколько от стыда. В его голосе не было ни злобы, ни ненависти, ни агрессии, лишь замешательство, смущение и даже почтение! Понурив голову, дембель положил нож на стол и виноватой походкой пошел следом за нами.