Ордуни - Сократ

Мудрый Эсхил говорил, что «часто убеждение бывает действеннее, чем сила!» А в данном случае одно лишь присутствие оказалось достаточным… Не побоюсь громких слов, но Евгений Алексеевич был настоящим заступником слабых и обиженных «на гектаре», – так в шутку он называл свой административный участок. И основным его оружием было мудрое слово, а отнюдь не пистолет. Правда, в случае необходимости он с легкостью менял тактику психологического воздействия на приемы рукопашного боя, которыми, кстати, мастерски владел. На участке о нем ходили легенды! К примеру, как-то в лихие 90-е он в одиночку уложил на асфальт лицами вниз нескольких подвыпивших братков, затеявших драку. Больше десяти лет прошло с тех пор, как мой наставник ушел на повышение, однако его бывшие «подопечные»: как законопослушные граждане, так и те, кто имел за плечами не по одной ходке, – по сей день помнят его… Не секрет, что руководство МВД уделяет большое внимание уважительному и корректному отношению сотрудников полиции к гражданам. И задача эта насколько важна, настолько и трудна. Ведь общаться приходится с разными людьми, в том числе и такими, как наш «кухонный герой»… Недостаточно уважать самому, важно чтобы уважали и тебя!.. И эту истину я познал, работая под началом Евгения Алексеевича. А для того, чтобы оценить всю глубину профессионализма этого человека, потребовались годы. Что же касается того инцидента с дембелем, наставник ругать меня не стал, сказал, что я правильно сделал, что пришел на помощь. «А как же «табу?» – удивился я. «А как же долг?» – улыбнулся мне наставник.

– Чего ломитесь? Как будто вас здесь ждут!

Из-за двери послышался заспанный женский голос. – Открывайте: милиция, – ответил я дежурной фразой. Дверь открыла молодая женщина и недовольно спросила:

– Чего надо? Вы бы еще ночью пришли!

– Я ваш участковый. Пришел по вызову. Представьтесь, пожалуйста.

– Ну, Тамара я, дальше что?

– Что у вас произошло?

– Ничего… хорошего.

Ей было лет тридцать или около того, на ней был халат и мягкие тапочки. Опухлое лицо да перегар свидетельствовали о ночных возлияниях.

– Меня интересует причина вызова милиции.

– Послушайте, товарищ милиционер, или как вас там, у меня нет ни времени, ни желания точить с вами лясы. Так что до свидания, – она стала закрывать дверь.

– Минуточку, гражданка, не так скоро, – остановил я ее. – Мне надо вас опросить…

– Ну, надо – так опрашивай, мне то что!

Она снова попыталась закрыть дверь.

– Вы меня не поняли, опрос – это когда вы говорите, а я записываю. – О, Господи, дадут мне сегодня поспать!.. Черт с тобой, опрашивай.

– Зачем вы вызвали милицию?

– А тебе какое дело?

– Повторяю свой вопрос: зачем…

– Ладно, чего заладил, чай, не дура… Надо было, раз вызвала…

– И зачем же?

– А ты уверен, что хочешь знать?

– Гражданка… – начал, было, я, но она не дала мне закончить.

– На, любуйся…

С этими словами она развела полы халата в стороны… Я оторопел.

– Видал? Проткнули меня малость… – сказала она, показывая пальцем на порез чуть выше пупка.

– Прикройтесь, вам не стыдно!

– Стыдно, у кого видно!..

– Что с вами стряслось?

– Ничего говорить не буду, заяв подавать не буду, показаний давать не буду! А тебе показала… так ты сам напросился. А впрочем, у меня все хорошо.

– Мне не понятен ваш настрой. Если у вас все хорошо, зачем надо было милицию вызывать, отрывать людей?..

– Я посмотрю, когда тебя резать будут, как ты запоешь. И потом, не больно вы и перетрудились…

– Не надо грубить, это вас не красит. Кто вас порезал?

– Конь в пальто! Ничего не было, ничего я тебе не показывала, тебе все это привиделось…

– Не хотите говорить мне, так расскажете в другом месте. Получается, что вы сделали ложный вызов спецслужб…

– Каких еще спецслужб?

– Милицию! Я буду вынужден подать рапорт…

– Не дури, начальник! Какой еще рапорт! Одни твои слова. А что видел меня голой… Ну, так кто ж тебе поверит? А будешь упираться, так вообще скажу, что ты ко мне приставал… Так что опрашивай и ступай восвояси.

– Гражданка…

– Послушай, мент, а может, лучше ты зайдешь ко мне, там и поговорим. Я тебя чаем попотчую, а может, чего покрепче предложу? А?

Годы работы в службе участковых вырабатывают в тебе такую выдержку, которая доступна не многим. Куда проще было бы плюнуть, развернуться и уйти, однако легкие пути редко бывает верными. И особенно, если ты участковый! Люди разные, и к каждому нужен свой подход.

– Вы, как я погляжу, настроены фривольно. Мне не до шуток. Одевайтесь и пройдемте в участок. На слове «участок» лицо ее изменилось, она настороженно посмотрела и как-то подозрительно покорно сказала:

– Хорошо. Только переоденусь… – после чего закрыла за собой дверь. В какой-то момент я подумал, что она больше не выйдет. Однако она сдержала слово, и вскоре мы были в опорном пункте.

– Итак, ваше семейное положение? – начал я опрос.

– Замужем я.

– Дети есть?

– Только их и не хватало.

– С кем поссорились?

– Известное дело с кем: с мужем, будь он трижды неладен!

– Так, значит, это он вас?

– Что он?

– Как что, порезал…

– Кого порезал? Меня? Вздор! И откуда вы это взяли?

– Хорошо, чем занимается ваш муж?

– На нервах моих играет.

– Вы ведь не ребенок, ведите себя серьезно!

– А чего вы к мужу моему пристали? Дался он вам… Говорю же: ни при чем! Дайте, в конце концов, бумагу, я все напишу…

Я дал ей чистый лист, ручку, и она стала писать. Удивительное дело, пока бумага не марана, она всего лишь бумага, но стоит на ней написать нужные слова – и это уже документ! От него людские судьбы зависят…

Закончив, она огляделась и с явным удивлением посмотрела на меня.

– Что это все значит?

– Что всё?

– А всё! Это не участок, а выставка какая-то! Прямо пансион благородных… ментов! Картинки у тебя здесь какие-то, чистота всюду, порядок… Непорядок!

– Я вас не понимаю!

– А чего тут понимать? Атмосфера здесь неподходящая, совсем неподходящая…

– А что вам не нравится? Живопись положительно влияет на человека, в частности, снижает уровень страха или беспокойства.

– Нет, несерьезно все это как-то… совсем несерьезно. А уровень страха не снижать, а повышать нужно… Без него никуда!

Она замолчала, достала из сумки сигареты и хотела закурить.

– Здесь не курят.

– Ну, говорю же – пансион! Курить здесь, видите ли, нельзя! Даже в самолетах пепельницы предусмотрены! Чего еще здесь нельзя? Наверное, ругаться матом? Угадала?

– Само собой разумеется.

– Вот ты… ты с кем работаешь? С кем дело имеешь? С профессорами, может, с академиками или с уголовниками да проходимцами всякими?.. Это милиция!