Константин Воронин - Выживальщик. На островах

Через час нелёгкий Наташин труд увенчался успехом. Розовощёкие близнецы, закутанные в Ларисины футболки, усердно брякают ложками в мисках, поглощая суп. На второе их ждут мои любимые макароны по-флотски. Грязная одежонка девочек откисает в тазу. Наташа и Лариса не обедают, а смотрят, как насыщаются Даша и Маша. После обеда Лариса собирается их обстричь наголо.

– Ничего, потом обрастут. Главное, чтобы вшей не было.

– А есть? – пугаюсь я.

– Не знаю. Бережёного бог бережёт. Опять же без волос не так жарко. Мы с Наташей довольны, что подстриглись.

– Вы мне с короткими стрижками больше нравитесь.

– Мы так и поняли.

Наташа объявляет девочкам, что сегодня тихого часа у них не будет, но с завтрашнего дня, после обеда, она уложит их поспать.

– А тебе, Лариса, хлопот добавится, надо будет им полдник после сна устраивать.

– Да не проблема, чай с печеньем сделать или оладушек со сгущёнкой.

– Сегодня компота банку открою и печенья по пачке выделю, – решаю я.

Лариса стрижёт девочек, Наташа опять загоняет их в ванну и поливает из ковшика, чтобы смыть остатки стриженых волос. Потом, чтобы головы не напекло солнцем, повязывает беленькие косыночки. В этих косынках и футболках до пят, Даша с Машей похожи на древнерусских деревенских детей. Различать их, оказывается, очень просто: у Даши на щеке маленький звездчатый шрамик. Он не обезображивает личико девочки, зато позволяет отличаться от Маши.

Наташа стирает близнецам их бельишко. На жаре к вечеру высохнет. Я иду к опушке леса с топором и ломом, выкорчёвываю пару пеньков. Устанавливаю их у кострища – теперь девочкам есть на чём сидеть. Открываю банку ананасов кусочками и накладываю две полных кружки. Достаю из палатки-склада пару пачек печенья. Девочки чайными ложками достают из кружек кубики ананаса, грызут печенье. На лицах написано блаженство.

– Какая вкусняшка, – не выдерживает Даша.

– Вкуснотища, – поддерживает её Маша.

– Нравится вам у нас? – спрашивает их Лариса, готовя на костре ужин. Близнецы дружно кивают.

– Мама у нас хорошая была, пока нас в джунгли не закинуло. Она воспитательницей в детском саду работала, мы к ней в группу ходили, – объясняет Даша. Разговаривают девочки очень чисто, не картавят, не шепелявят, все звуки выговаривают правильно.– А когда мы здесь очутились, она заплакала: «Как же мы без нашего папы жить будем?». И стала с разрисованным дядей водку пить, что от папы в холодильнике оставалась. Потом дядя Володя разрисованного дядьку убил, а мама всё равно водку пить не перестала. Принесёт нам бананов связку, а весь сахар и хлеб унесла, чтобы водку делать. Дедушка Алексеевич нас по чуть-чуть подкармливал. Редиски дал по две штучки…

– Редиска у нас скоро своя вырастет. И лучок, и морковка, – подошла к костру Наташа, – Володя, я завтра утром с тобой пойду. Надо девочкам одежду принести, игрушки. Дома у меня книжек детских полно осталось, если на растопку не пустили.

– Да, уж, как-то я про это не подумал, второпях. Растерялся, что таким приданым наградили.

– Замечательное приданое, – обняла девочек Наташа, и они прильнули к ней со счастливыми лицами. Наталья взяла их за руки и повела по нашему участку, показывая, где что расположено.

Накормили девочек ужином пораньше. Мы привыкли ужинать уже впотьмах, при свете костра. А близнецов надо было укладывать спать. После сытного ужина они «клевали носами». И, едва солнце опустилось за деревья, Наташа уложила девочек в свою палатку. Даша и Маша вежливо пожелали всем спокойной ночи и почти мгновенно уснули. Напевавшая им колыбельную, Наташа вылезла из палатки и прижала палец к губам. Мы перешли на шёпот.

– Спят ангелочки, умаялись за день, – вздохнула Наташа, улыбаясь.

– Не тесно вам в палатке будет? – спросил я у неё.

– Палатка-то четырёхместная, а нас в ней только трое.

– Хочешь сказать, что Маша и Даша за одного взрослого сойдут?

– Нет, хочу сказать, что Ларисёнок к тебе переселится. Надеюсь, не обидишь малолетку?

– Вау! – шёпотом выкрикнула Лариса и запрыгала у костра, – я сама его обижу. Сбылась мечта идиотки!

– Ты учти, мечтательница, тут ни акушеров, ни гинекологов нет, – одёрнула Ларису Наталья.

– Ты что, Наташа. Да у повара гигиена на первом месте. Я, как девочек подстригла, сразу мыться пошла. И дни у меня сейчас самые безопасные, только вчера месячные закончились.

– Меня упрекала, что я тороплюсь в постель к Володе, а сама…

– Что же, я рядом с ним, как полешко, лежать буду?

– Ладно, будем считать, что появление Даши и Маши принесло тебе удачу в личной жизни.

– Ага. За что я им безмерно благодарна. У меня, как раз, комплект чистого постельного белья есть.

– Кровь на простыне будешь демонстрировать после первой брачной ночи? – ехидно прошептала Наташа.

– Да, ну тебя, – смущённо шепнула Лариса, но радостно улыбаться не перестала.

С первыми лучами утреннего солнца, лежащая в моих объятиях обнажённая Лариса, открыла глаза. И улыбнулась мне ласково и счастливо. Гордо прошептала:

– Вот и стала я твоей женщиной. Если не считать, что сначала было чуть больно, то всё остальное – прекрасно. А в конце чуть с ума не сошла. Как от крика удержалась, не знаю. Так орать хотелось от наслаждения.

– Мне тоже пришлось сдерживаться.

– Но немножко порычал всё-таки. Хорошо тебе было, я же видела.

– Ещё бы! – и поцеловал торчащий сосок на белоснежной груди.

– Век бы с тобой рядом пролежала, но плита зовёт, – вздохнула Лариса, – ничего, дотерплю до следующей ночи. Ты теперь мой. А я – твоя.

Встала на четвереньки и поползла к выходу из палатки, с футболкой и трусиками в руках. Я не удержался и легонько шлёпнул по белой округлой попке. И поцеловал место шлепка.

Наташа тоже встала сегодня рано. Потому, как надо было поскорее сходить к дому. Умывшись, Наташа подошла к костру позавтракать. Не говоря ни слова, вопросительно посмотрела на Ларису и та показала ей большой палец, поднятый кверху.

– Ясно, – вздохнула Наташа и принялась есть. Через полчаса мы уже шли по берегу, покурить я решил на ходу. Наталья надела на ремень шортов кобуру с газовым «Браунингом». Девчонки привыкли к оружию, я для практики дал им пострелять и из помповика, и из пистолета. Патронов от «Сайги» пожалел.

Шли мы быстро. К дому подошли, когда на моих наручных часах не было ещё и девяти часов утра. Но Алексеич уже бодрствовал. Пока я таскал в тележку коробки с продуктами, он вызвался привести к нам мать Даши и Маши. Она явилась с опухшим лицом, нечёсаными волосами, заспанная.

– Одежду для Маши и Даши отдай, – потребовала Наталья.

– Консервов дадите, будет одежда.

– Ну, квартиру-то твою нам покажут, сами возьмём. А вот консервы покойникам ни к чему, – спокойно отрезала Наташа, доставая из кобуры «Браунинг». Клацнула затвором.