Альфия Камалова - А у нас во дворе… Повести и рассказы

– А хочешь, Алина, я твоим парнем буду?

– Не-е! Я другого люблю.

– А ты, Таня, хочешь, я твоим парнем буду?

Танька, зажмурив глаза от смеха, трясет головой.

– Не претендуй на нее! У нее другой на уме! Ясно тебе? – со спокойным добродушием уточняет Валерия.

– Ясно, – улыбается Антон и как-то по-особенному значительно заглядывает ей в глаза. – Значит, ты одна свободная и невлюбленная? Ты будешь моей девушкой? – Он обнимает ее за плечи. Лерка резко сбрасывает его руку.

– Пойдем, Лера, я провожу тебя домой. И поцелую тебя в щечку. Ты умеешь целоваться? Нет? Я тебя научу! – он делает еще одну попытку приобнять ее и тянется к ней лицом. Лерка уворачивается:

– Отвали! Как-нибудь без ваших услуг!

– А, правда, девчонки, хотите? Надо же вам научиться! Некоторые девочки даже друг на друге учатся.

– Фу, как лезбиянки! – фыркает Танька.

– Хочешь, Таня, тебя научу?

– Очень надо!

– А ты, Алин?

– Когда придет время, сама научусь! – строго сказала Алина.

– А я умею! – гордо соврала Таня, сохраняя имидж самой опытной из всей компашки.

В «вышибалы» поиграть им так и не удалось. Новые друзья в канализационном люке нашли дохлую крысу и пугали ею девочек, те визжали на всю околесицу и разбегались в разные стороны. Изящный черноглазый Руслан повесил крысу на палочку и подошел к Алине:

– Хочешь ее погладить? Она ласковая и совсем не кусается!

Алинка состроила гримасу отвращения, а затем с лукавой улыбкой отпарировала:

– Сам целуйся с ней, любитель дохлых крыс!

– На лови ее, она хочет полежать на твоем плече! – загоготал Руслан, и труп грызуна полетел в Алину. Та увернулась, но почувствовала, как холодная шкурка срикошетила по ее руке.

– Ах, так! Ну, теперь держись! Счас она цапнет тебя! – Алинка вытащила из кармана носовой платок и, бормоча, что ради такого случая она готова им пожертвовать, через ткань осторожно уцепила пальцами длиннющий хвост-голыш и медленно приподняла мертвую коричневую тушку.

Руслан, не ожидавший, что изнеженная девочка решится прикоснуться к ней, успел отскочить на два шага и развернулся было драпать, но слишком поздно: крыса, описав дугу в воздухе, врезалась ему прямо в мягкое место.

– Я же говорила тебе, что она тебя цапнет! – засмеялась Алина, и ее смех слился с дружным хохотом ребятни.

– Алинка, а ты меткий стрелок! Точно попала в цель! – похвалил ее один из зрителей.

Голос принадлежал Антону Гончарову. Надо же! Он вновь удостоил ее своим вниманием! Еще совсем недавно они для него были салажня и шмакодявки, но теперь что-то изменилось…

Рядом с Гончаровым на лавочке сидел еще один большой парень лет шестнадцати. Он пристально и неподвижно уставился в Алину и не смеялся, когда все смеялись. Это был ОН – Юрка Селезнев – тот, о котором она давно вздыхала.

– Смотри-ка, он счас тебя взглядом прожжет! – прошептала подружке в ухо Таня.

– Ага! – хихикнула Алинка. – Я уже обугливаться начала! Счас точно задымлю!

Девчонки давно уже заприметили его: он приходил к Гончарову и поджидал его во дворе. При мимолетной встрече с ним, девчонок обычно смех разбирал: было невозможно ни прыснуть в кулак, когда он, миновав смешливую троицу, через несколько шагов как-то резко вдруг оборачивался и замирал с ошарашенным видом. А уж как пялился… Танька не упускала случая ехидненько подколоть: «Счас дырку на тебе протрет…».

А еще, проходя мимо девчоночьей стайки, Селезнев так густо заливался краской, так кирпично краснел, что подружки даже спорили между собой: свой цвет лица у него такой или нет. Юрку девчонки «пасли» для Алины, и страстно разжигались при этом, что даже Таня, равнодушная ко всему, что не касается ее лично, вдруг пылко заразилась этим процессом, и Алина от этого начала ревниво напрягаться.

В своей компании секретов друг от друга у девчонок не было. Все знаки внимания со стороны любимого мальчика обсуждались, и вследствие этого обстоятельства объект обожания неминуемо становился еще и объектом пристального наблюдения. Взглядам, жестам «наблюдаемого» придавалась особая значимость, их ловили, искали в них скрытый смысл, вели им учет, разве что их не регистрировали, подобно Золушкиным сестрицам из фильма Михаила Ромма. «Объект», попавший в зону этого особого напряжения, должно быть, чувствовал себя не особенно уютно. Потому однажды и пришлось Антону отбиваться от их напористого внимания грубостью и агрессивностью.

Старшеклассник Юра Селезнев поначалу тоже встал в пренебрежительную позу и поглядывал на них с высокомерием. Но внезапно в нем что-то заклинило, и он как-то странно стал вести себя…

Девчонки не зря подолгу кучковались возле теннисного стола на игровой площадке. Это была удобная наблюдательная позиция. Если чуть-чуть задрать голову и посмотреть наверх, то можно увидеть, как за тюлевой занавеской застекленного балкона Селезневых маячит чья-то фигура. Догадаться было нетрудно, кто это. И понимать тут нечего, что он там делал: он следил за ними!

– Проверить это запросто, – предложила Танька. – Давайте сделаем вид, что мы уходим…

Перед тем, как завернуть за угол, вся четверка внезапно обернулась: отбросив занавеску, Юрка аж наполовину вывалился с балкона, пытаясь удержать их в поле зрения.

И хотя девчонки в теннис не играли, они теперь частенько собирались возле теннисного стола. Громко разговаривая и смеясь, поглядывали на угловой балкон, выжидая, когда белая тюль колыхнется и сквозь нее проступят чьи-то смутные очертания. Терпенье лопалось: ну какого он черта там стоит? В контакт вступить ему слабо?

– Зажатый какой- то… – прошептала Лерка и вслух весело выкрикнула:

– Юрка! Сделай побольше дырку в шторке, а то лица не видно!

– Глаз-то торчит… У тебя их два – смотри в оба! – задорно и звонко подхватила Танька.

Селезнев в испуге присел. Девчонки засмеялись, а Лерка своим теплым грудным голосом чуть насмешливо, но дружелюбно сказала:

– А шевелюру-то видать… Пригладь вихры-то… пятерней!

Вечером, когда Лера молча слушала на лавочке спор Алины с Таней о том, кто лучше: Бритни Спирс или Алсу, из подъезда вышли Юрка с Антоном. Они обосновались невдалеке от девочек, придавив тяжестью своих тел железную оградку газона.

– Давай базарь о чем-нибудь, – пробубнил Юрка Антону, а сам в процессе этого «базара» выворачивал голову в сторону девчат аж на сто восемьдесят градусов.

«Я знаю, снова не получится из этой встречи ничего»… – эти строчки из Беллы Ахмадуллиной Алинка вспомнила позже и улыбнулась: ничего не вышло, кроме перестрелки взглядами… а ничего больше и не надо – разве не в этом – весь кайф? Разве не для этого она часами поджидает и подлавливает свой «объект», чтобы душа ее порхала и пела, как маленький эльф с крылышками из книжки Толкиена «Хоббит»?