Юрий Дружинин - Раз. Два. Полтора

Но продолжу свое повествование. Буквально на следующий день за нами приехал уже знакомый нам с Витьком капитан. И мы, собрав свои нехитрые пожитки, загрузились в автобус. Дорога заняла около получаса. И мы оказались в местном оазисе цивилизации. Это тот самый городок, в который нас возили убирать улицы. Капитан привел нас в местный офицерский клуб, позже мы узнали, что он называется «Спутник», представил нас мешковатому сержанту по имени Володя Спиридонов. Сказал ему, чтоб он ввел нас в курс дела, и улетел по своим делам. Володя поводил нас по клубу, показал, что и где находится. Экскурсия не заняла много времени. Первым делом Володя отвел нас на второй этаж и показал нам помещение, в котором располагается ансамбль. Помещение было довольно большое и состояло из нескольких помещений. Из просторного холла, в котором стояло несколько деревянных стульев с откидными сиденьями и стол, который служил заменой тумбочки дневального, можно было пройти в большой танцкласс с балетным станком и зеркалами на одной из стен и огромными окнами на другой. Из танцкласса две двери вели в раздевалки, мужскую и женскую. В раздевалках стояли пара лавочек, шкаф и неизменный атрибут – доска с вешалками на стене. Вернувшись в холл, можно было попасть в музыкальный класс. Володя открыл замок и показал беспорядочно наваленные коробки и ящики, в которых хранилась аппаратура и музыкальные инструменты. Он объяснил мне, что всем этим хозяйством я и буду заведовать. А для начала предложил починить несколько разбитых ящиков. Затем он показал мне маленькую кандейку и сказал, что здесь жил и работал прежний оператор, ну а теперь она будет принадлежать мне. Это мне очень понравилось. Иметь свою, пусть маленькую, но все же свою клетушку – это было просто подарком судьбы. В кандейке был стол, стул, по бокам две больших полки, на которых в художественном беспорядке были навалены какие-то полуразобранные приборы и электронные платы. А у дальней стенки была прикручена на стальных уголках довольно-таки широкая полка, на которой, как я сразу прикинул, можно было спать. Черт возьми, о таком везении я даже и не мечтал! Затем Володя запер «операторскую» и повел показывать нам клуб. Самым большим помещением в клубе, конечно, был кинозал. В другом конце клуба, если подняться на второй этаж, можно было попасть в художку – это небольшое помещение тоже принадлежало ансамблю, в нем и проживал основной состав. А прямо под художкой находился мужской туалет. После этой импровизированной экскурсии мы посидели с Володей на крылечке и покурили. Вообще-то я не курю, но в армии нам выдавали бесплатно по пять пачек сигарет в месяц. Я решил, что не пропадать же добру, стал получать сигареты и потихоньку начал курить. Потом Володя сказал, что когда подойдет время обеда, он придет за нами. Мы остались наедине с Витьком. Мы еще немного побродили вокруг клуба. Особых достопримечательностей мы не увидели, слева от клуба был небольшой скверик, а сзади и справа клуб окружали бетонные заборы, за которыми по всем признакам располагались воинские части. Затем мы вновь поднялись в ансамбль и расположились в мужской раздевалке, там была узенькая лавочка, на которой мы и расположились без особых удобств. Время тянулось ужасно медленно, мы устали сидеть на этой узенькой лавочке. Наш разговор затухал, разбиваясь о все нарастающее чувство голода. «Когда уже наступит этот чертов обед?» – эта мысль почти полностью заполнила наши головы. В этот момент к нам в раздевалку вошел довольно колоритный тип – мужчина небольшого роста в белой футболке, трико и пляжных шлепанцах. Зеркальные светозащитные очки, легкая, так называемая французская небритость и довольно пышная копна волос – все это как-то не гармонировало с суровой обстановкой армейских будней. К тому же на поводке он привел с собой комок шерсти, которому то и дело повторял: «Чапа, к ноге!» Он подошел к нам. И первым протянув руку, представился Славиком. Мы немного смущенно назвали свои имена. Славик сказал, что он солист ансамбля, в который мы попали. Немного поспрашивал, кто мы и откуда. Затем сообщил, что сейчас все находятся в отпусках, и стало быть, нам повезло, будет время немного адаптироваться и освоиться. После недолгой беседы Славик удалился, то и дело подтягивая за поводок Чапу, норовившую сорваться по своим собачьим делам. Славик немного отвлек нас от гнетущего ожидания обеда. Мы немного поговорили о нем с Витьком. На первый взгляд Славик нам показался немного странноватым, впоследствии наши первые впечатления подтвердились. Но ничто не вечно под луной, кончилось и наше бесконечно долгое ожидание. За нами наконец пришел Володя и скомандовал готовиться к обеду. Мы не заставили себя долго ждать. Тогда-то мы впервые познакомились со всем личным составом ансамбля. У нас оказалось всего четыре «деда» 4 4 Дед – солдат, отслуживший 1,5 года. , и это само по себе было здорово. Если бы мы попали служить куда-нибудь в роту, у нас было бы не четыре «деда», а минимум тридцать четыре, а может быть, и сорок четыре. И ни одного «черпака» 5 5 Черпак – солдат, отслуживший 1 год. , и уж тем более «дембеля» 6 6 Дембель – солдат, отслуживший почти 2 года. . Кроме уже известного нам Володи, баяниста, был Паша-танцор, не помню его фамилии, Андрей Загорин, ударник, и узбек-басгитарист Давлат Мамаженов. Кроме нас из «духов» 7 7 Дух – отслужил менее полугода. был еще Веня-танцор по фамилии Чигаев, но вел он себя так, как будто отслужил минимум год, и общался со мной и Витьком довольно-таки свысока. Хотя попал в ансамбль едва ли на месяц раньше нас. Небольшим строем из семи человек мы проследовали в столовую, расположенную в части, буквально в ста метрах от клуба. Обед, как и следовало ожидать, не блистал кулинарными изысками. Все та же баланда и на второе пшенная каша, запасы которой в армии, как я уже понял, просто неисчерпаемы. На третье стакан бледно-желтой жидкости под названием компот из сухофруктов.

После обеда деды и Веня, примазавшийся к ним, пошли в художку на сиесту 8 8 Сиеста – послеобеденный сон. , а мы с Витьком вновь пошли торчать в мужской раздевалке. Было жарко, и хотя обед был не сказать чтоб сытный, но вынужденное безделье и жара склоняли наши молодые организмы ко сну. И мы, как могли, пытались вдвоем уместиться на узенькой лавочке, расположившись головами друг к другу. Но это было чертовски неудобно. Так что то Витек, то я по очереди пытались разместиться на подоконнике. Он был хоть и пошире лавочки, но зато короче ее. В общем, так мы промучились около двух часов. Короче, время в первый день в ансамбле тянулось долго, как, впрочем, и всегда, когда руки не заняты работой. Но в армии все предусмотрено для того, чтобы солдат не страдал от безделья, потому что когда не работают руки, начинает работать голова. А как известно, в армии солдату думать не положено – за него командиры думают. Ближе к вечеру к нам зашел солдатик, который в клубе был и за киномеханика, и за столяра, и за слесаря, и уборщицу в одном лице. Он озадачил нас с Витьком мыть полы в фойе. Мы сочли, что не имеет смысла вступать в пререкания в первый же день на новом месте. Да и невелика трудность помыть полы… Затем наступило время долгожданного ужина. Ужин был, как и следовало ожидать, легкий. Он состоял из небольшой тарелочки ухи: такой легкий рыбный бульон, в котором кроме пары кусочков картофеля и небольшого кусочка рыбы плавал еще и лавровый лист. Кусочек черного хлеба и стакан чая. Вот и все. После ужина Володя отправил меня чинить ящики для аппаратуры, а Витька озадачил мытьем полов в ансамбле. За работой время летит гораздо быстрее. И потихонечку ярко-желтый диск, светивший в окно класса, в котором я нехотя заколачивал гвоздики в фанерные ящики, приобрел красноватый оттенок. А вскоре стал ярко-красным и почти скрылся за бетонным забором соседней части. Я наконец разделался с ящиками, а Витек с полами, он тоже не проявлял особого усердия. Создавалось впечатление, что уж если мы миновали участь два года держать в руках лопату, то уж швабра от нас никуда не денется, это сто процентов. Мы закрыли ансамбль и вышли на улицу. Был восхитительный южный вечер. В воздухе вновь из ниоткуда возник аромат ковыля и полыни. Жара спала, и городок стал медленно погружаться в сумерки. Из расположенных по соседству частей раздавались армейские шумы, приглушенные расстоянием команды и грохот сапог по асфальту. Мы же в это время сидели на заднем крыльце клуба и курили «Пегас». Это было просто здорово, хотя бы какое-то время не участвовать, а наблюдать со стороны за всей этой суетой под названием служба. Но кайфовали мы недолго, вскоре за нами пришел Веня.