Евгений Панов - Ядерная книга. От Семипалатинска до Дубны

И тогда Ауэзов сказал:

– А нельзя ли их вообще прекратить? Устала наша земля, наш народ…

На что Курчатов ответил:

– Прекратить испытания могут только Берия или Сталин.

Так – со слов многолетнего помощника президента Академии наук Казахстана – описаны события далекого 1950 года в книге Калмухана Исабая «Каныш Сатпаев – таким он был». Из воспоминаний ясно, что все решения по ядерной проблеме принимали не республиканские руководители и не ученые, а первые лица СССР, что робкие протесты, на которые решались только самые известные, самые уважаемые, самые влиятельные в республике, увенчанные союзными премиями и наградами люди, подавлялись в зародыше. О запрете испытаний в советские времена нечего было и думать.

Почти 40 лет спустя, в годы перестройки в крестовым походе на объявленный смертельным врагом уран объединились партийные секретари и генералы, физики и лирики, рабочие и студенты, журналисты и колхозники. После акций гражданского неповиновения, чуть ли не бунта родилось международное антиядерное движение «Невада-Семипалатинск», во многом поспособствовавшее закрытию американского и советского испытательных полигонов.

Но и после этого уранофобия в Казахстане оставалась столь сильной, что общественность и слышать не хотела о развитии атомной энергетики. У старшего поколения казахстанцев страх перед «атомом» в крови. Правда, экономическую, промышленную, энергетическую политику определяют теперь не аксакалы, а люди средних лет и даже куда более молодые. Они к аргументам энергетиков и ядерщиков прислушиваются и видят очевидные вещи. Кое что, действительно, совершенно ясно. Очевидно, что строить АЭС в «ураноносной» стране с большими запасами ядерного энергетического сырья, как говорится, сам Бог велел, что строить их рано или поздно все равно придется – мировой опыт показывает, что без них не решить энергетические проблемы будущего даже в обладающем нефтью, углем и газом Казахстане. Для восполнения дефицита АЭС подходят идеально прежде всего из-за низкой стоимости топлива. Отсюда следует очевидный вывод: уран нуждается в помиловании. Борьба за энергию, на которой готова свихнуться планетарная цивилизация, – серьезный повод вычеркнуть его из списка врагов.

К тому же, дело не в одной угрозе энергетического голода. Похоже, урану суждено стать чем-то значительно большим, чем источником простой электрической и тепловой благодати. Похоже, он может быть неизмеримо щедрее, но, чтобы полнее вкусить от его щедрот, нужно сначала понять, что же он в действительности такое.

Пока, однако, понимания нет, есть лишь гипотезы – более-менее, не очень и совсем не научные, интуитивные догадки и художественные прозрения. «О, виноград пустынь – уран!» – сказано в одном из стихотворений Гадильбека Шалахметова, человека в Казахстане очень известного и уважаемого, создателя хоть как-то объединяющей бывшие советские республики телерадиокомпании «Мир», человека, работавшего руководителем республиканского телевидения, председателем агентства «Казинформ», министром печати и информации, пресс-секретарем президента Назарбаева, депутатом казахстанского парламента, да еще и поэта.

Формулируя мысль прозаически, Гадильбек Минажевич рассуждает о казахстанской степи как об «урановой стране», призванной к реализации «уранового дела», «урановой миссии», возложенной на кочевников-номадов и их потомков Творцом. Месторождения урана, разбросанные по территории Казахстана, создают определенный эволюционный фон, среду, в которой происходят мутации. Они направлены на инициацию творческих способностей и рождают пассионариев. Именно они и именно здесь, в открытой всем ветрам Космоса степи много-много веков назад совершили первую технологическую революцию: человек сплел аркан, поймал лошадь, приступил к скотоводству и земледелию. Потом он стал ткать из ниточек-арканов сукно для прочной теплой одежды и парусину для парусов кораблей, что вызвало бум не только в кораблестроении и станкостроении, но и во многих смежных отраслях – в выращивании хлопка, работорговле, производстве оружия для захвата рабов, должных выращивать хлопок… Потом арканные формы обнаружились в магнитных и электрических потоках, открытие и освоение которых вызвало бурное развитие всех отраслей производства, коренным образом изменило промышленность и быт. Наконец, последний технологический взрыв, который принято называть прыжком в информационную эру, тоже обусловлен качественным скачком в применении арканных форм. К концу ХХ века выяснилось, что передача управляющей информации и энергии, потоки которой скручены в форме арканов, по различным проводам, представляющим собой не что иное, как арканы, является самым насущным делом, потому что энергия и информация нужны людям всегда – ежедневно, ежеминутно, ежесекундно…

Предположение, что урановый фон может стимулировать эволюционные процессы, не противоречит научным данным. Известно, что все урановые месторождения носят приповерхностный характер, то есть, влияние их флюидов не экранируется земной толщей. Известно, что уран (а также торий и радий) участвует в биохимических процессах, но вот как – до конца не ясно. Возможно, это прояснится при дальнейшей эволюции человека (или коэволюции, как называл академик Моисеев совместную согласованную эволюцию природы и человека, должную сменить в эпоху ноосферы эгоистическое существование «потребителя природных богатств»). Известно, наконец, что в местах залегания урана случаются те самые события, которые называются посвящениями.

Вот достоверный случай. Жил-был художник, дизайнер и архитектор Бахытбек Талькамбаев. Он окончил известные художественные институты СССР, получив лучшее по тем временам профессиональное образование, много работал, мало отдыхал, ибо был востребован, добился успеха и признания, короче, вел напряженную, насыщенную делами жизнь творческого человека. Но однажды она кончилась. Мир вдруг предстал перед ним совсем в другом свете. Так бывает, когда человек получает посвящение. Именно это, видимо, и случилось с Талькамбаевым. Причем, случилось на юге Казахстана, в богатых ураном краях. Кстати, родился Бахытбек тоже на юге с его урановой аурой.

Посвятительное событие подвигло его на создание собственной картины мира. В этой удивительно связной картине, во-первых, каждому явлению, предмету, слову, звуку, цвету, короче, каждому кирпичику мироздания отведено свое законное, только ему принадлежащее место, во-вторых, он неразрывно соединен со всеми другими кирпичиками, и, в-третьих, каждое действие вплетено в непостижимый для нас, но идущий к своей цели вселенский, космический процесс.