Валерий Красовский - Объединяя времена

3

Майор Семин встретил на вокзале родителей разбившегося десантника. Подробно рассказал о случившемся. Отец солдата, участник минувшей войны, приехал забирать сына при орденах и медалях. Лицо его было хмурое, осунувшееся. Он почти не разговаривал, большей частью молчал и слушал. Мать, наплакавшись до этого, лишь изредка причитала: «Сыночек ты мой родненький!», содрогалась плечами и вытирала глаза черным платком. Семин передал деньги, собранные в полку на нужды похорон. Затем гроб с погибшим погрузили на машину, и траурный кортеж уехал на родину призывника в небольшую деревушку соседней области.

Зайдя домой, Семин обнаружил записку от жены: «Я уехала к родителям. Дочка со мной. Жить дальше в твоем захолустье без работы не могу, боюсь потерять диплом. Извини».

Майор Семин медленно шел по военному городку между казармами, автоматически отвечая на приветствия младших по званию. За последней казармой он свернул на тропинку, петляющую между сосен и ведущую к озеру, где была оборудована плавательная зона, огражденная буйками. Дойдя до берега, присел на скамейку. Ветра не было, вода как зеркало, только круги от гуляющей крупной рыбы и мальков. И вдруг перед его глазами возникло лицо заместителя командира полка по политической работе майора Сомова. Видение было настолько явственным, что Семин даже повернул голову. Рядом никого не оказалось. Видение снова начало его преследовать. Он увидел, что Сомов достал из кобуры пистолет и приставил его к виску. Семин, как под гипнозом, начал повторять движения Сомова, но в последний момент разжал пальцы. Оружие упало на землю.

– Товарищ, майор, разрешите обратиться! – перед Семиным возник посыльный из штаба.

– Да! – выходя из транса, произнес Семин.

– Вас командир полка срочно вызывает. Сомов застрелился.

Семин начал смотреть себе под ноги, намереваясь поднять упавший пистолет.

– Вы что-то ищете? – спросил посыльный.

И тут Семин обнаружил, что пистолет находится в кобуре на своем месте.

– Нет, нет. Все в порядке.

У командира полка находилось уже несколько офицеров, среди которых был полковой врач, докладывающий, что у покончившего собой недавно нарушилось зрение, и он его возил на обследование. Была обнаружена опухоль гипофиза.

Через год батальон майора Семина стал вновь не досягаем для конкурентов. Потом служба в Афганистане. Помогал жене растить дочь. Повторно так и не женился. Выйдя в отставку, стал егерем.

К началу прохождения интернатуры за годы занятий в хирургических кружках я практически неплохо освоил многие технические приемы и способы ведения операций. Удаление нетипично расположенных воспаленных червеобразных отростков мне доставляло даже какое-то эстетическое наслаждение. Быстро заметив это, заведующая отделением Жанна Леопольдовна, разрешила мне самостоятельное оперирование при экстренной помощи и консультативные осмотры по отделениям. Надо сказать, что мои сокурсники не торопились себя проявлять и кое-что выигрывали такой тактикой. Мне же приходилось замещать заболевших хирургов в поликлинике, читать экспромтом лекции о вреде курения и пьянства или о половом воспитании, затем я готовил санитарную дружину одной из маленьких фабрик к городским соревнованиям, а сегодня мне сказали срочно идти в одно из ПТУ в качестве хирурга для осмотра обучающихся там девушек. Когда я занял свое рабочее место, перед моим кабинетом уже образовалась очередь. Девушки толпились, хохотали, повизгивали, пританцовывали.

– Девчонки, хирург пришел! – долетела до меня многократно повторенная фраза. – Молоденький!

Дальше было слышно хихиканье и многоголосый шепот.

Первой зашла изящно сложенная улыбающаяся девушка в белой кофточке и светло-коричневой юбке, на ногах у нее были колготки.

– Раздевайтесь! – сказал я.

– Как? Совсем? – переспросила она.

– Совсем! Все полностью снимайте!

Еще в период обучения в институте практикующие врачи напоминали студентам о том, что в медицине существует не писаный закон подлости. Он заключался в том, что у однажды невнимательно осмотренного больного обязательно оказывается какая либо серьезная патология, пускай перед этим ты посмотрел сотни пациентов и ничего не пропустил. Я это усвоил хорошо, поэтому поблажек ни себе, ни пациентам не делал.

– Лифчик тоже снимать? – послышался из-за шторки голос девушки.

– Да, и трусики тоже.

Но она сняла только лифчик и приблизилась к столу. У нее было все в норме. Мастопатии не было, грыж тоже.

– Геморроя нет?

– Нет!

– Показывайте! Здесь стеснение не уместно.

На осмотр у меня ушло белее десяти минут. Всего же предстояло осмотреть более пятидесяти человек. Я прикинул, что с таким темпом мне для этого потребуется около девяти часов.

– Девчата, хирург геморрой ищет! – кто-то ехидничал за дверью. – У кого геморрой, можно без очереди! – доносилось до меня.

Я вышел в коридор и сказал:

– Заходите по пять! Кто первым разденется, сразу ко мне.

Стеснение у них как-то пропало само собой. Они быстро раздевались, выстраивались нагишом в колонну по одному и подходили одна за другой, я их осматривал, делал записи и отпускал к следующему врачу.

– Доктор, а вы женаты? – вдруг спросила, подойдя ко мне, одна из девиц.

– Да! – ответил я, – но к делу это не имеет отношения.

– А мы там спорили: можно ли относиться к врачу, как к мужчине? Глядя на вас, я вижу, что можно.

– Об этом поговорим в другой раз.

– Это так интересно, а вы «в другой раз…» – Пыталась поддержать ее следующая обнаженная.

Откровенно говоря, они своими подколками мне уже начинали надоедать. Я продолжал работать, как робот, боясь, что-либо пропустить. Когда была осмотрена последняя из прибывших на осмотр девушек, мне хотелось только добраться до квартиры и выспаться перед дежурством.

В то утро на работу я шел по берегу Двины. Был уже конец октября и деревья спешно сбрасывали последние оранжевые, желтые, кирпично-красные и просто пожухлые листья. Ночью некоторое время падал снежок и местами он не успел еще стаять. В месте, где река образовала песчаную косу, вернее песчаный занос, на котором вольготно отдыхала группа валунов, из невысокого прибрежного кустарника выскочил человечек в одних плавках и стал растираться полотенцем. Он был настолько маленького роста, что походил на гнома из детской сказки. Я, на всякий случай, поздоровался. Гном приветливо кивнул в ответ.

– А вам не холодно? – спросил я.

– Нет, не холодно. Пожалуй, даже жарковато, – ответил тот.

Удовлетворяя свое любопытство, я остановился и вновь обратился к гному:

– А давно вы моржуете?