Валерий Красовский - Объединяя времена

Итак, я нахожусь на очередном дежурстве в качестве врача интерна и помощника дежурного хирурга. Мой старший коллега начал делать какую-то, уже не помню, экстренную операцию. Я занимался осмотром больных поступающих в приемное отделение и консультациями по больнице. Уже ближе к полуночи меня вызвала сестра и сказала, что инфекционист просит зайти дежурного хирурга в отделение и осмотреть поступившего два дня назад подростка. Я направился по вызову. Юноша семнадцати лет уже был осмотрен хирургом ранее. По подписи я определил своего опытного старшего коллегу. Больной жаловался на частый жидкий стул, тенезмы, тошноту и позывы на рвоту, схваткообразные боли в животе. Была повышена температура. Изменения в крови указывали на воспалительную патологию. Лечение энтероколита не давало эффекта. Я обратил внимание, что предыдущий консультант не исследовал прямую кишку. Я попросил перчатку и в смотровой установил, что имеется резкая болезненность передней стенки прямой кишки с правой стороны. Я выставил диагноз острого аппендицита, перевел больного в хирургическое отделение и с дежурной медсестрой удалил отросток, который был в стадии гангренозного воспаления и спаян со стенкой прямой кишки.

Утром после доклада о проделанной работе я вышел в коридор пообщаться с коллегами и перевести дух. В это время ко мне подошла плачущая женщина и в слезах начала благодарить за спасение ее единственного младшего сына. Мне стоило сил успокоить ее. Из ее рассказа я понял, что не так давно у нее умер старший сын, у которого не диагностировали аппендицит. Лечился он также в инфекционном отделении. Умер от перитонита.

Когда ее сынишка выписался, она разыскала меня и с выражением материнского счастья на лице решительно вручила округлый сверток. Я решил не омрачать настроение женщины и принял подарок. Это оказался добротный пятизвездочный коньяк, который с моими товарищами на одном из уик-эндов мы пустили в дело.

Она была такая же, как и другие дети: играла, резвилась, иногда ссорилась, была подвижной, общительной, не без чувства собственного детского достоинства. Почему родители назвали ее Линда? Как мне удалось выяснить, имя Линда встречается в эстонской мифологии. Линда была женой великана Калева, она же мать героя Каливепоэга. Линда на португальском языке означает предел чего-либо. В Нижегородской области есть река и населенный пункт с таким буквенным сочетанием. В дошкольном возрасте дети по-разному общаются между собой, но большей частью мальчишки с мальчишками, девочки с девочками. Интерес к противоположному полу появляется позже, где-то в младших классах и достигает своего расцвета к совершеннолетию. Однажды Линда ощутила после ссоры матери с отцом и последующего их развода, что мальчишки ей прекратили нравиться, даже стали внушать, если не отвращение, то, по крайней мере, чувство неприязни. А в старших классах у представителей мужского пола стали меняться голоса. Если раньше на уроках пения они вписывались мелодично в общий хор, то теперь наоборот хотелось, чтобы они закрыли рты и не произносили ни одного пискливого звука, похожего на петушиное кукареканье. Юноши стали быстро расти и превращаться прямо на глазах в долговязых и неуклюжих созданий с неумеренным аппетитом. У них начали проклевываться усы, на щеках и подбородках расти волосы. Некоторые стали даже бриться. Девочки же наоборот округлялись и хорошели. Мальчики теперь по-взрослому засматривались на девочек и завязывали с ними дружеские отношения. У Линды была подружка Снежана, к которой она была привязана всей душой. И когда у Снежаны появился мальчик, с которым она стала проводить больше времени, чем с ней, Линда ощутила жаркий прилив ревности. Наверное, в то время она впервые поняла, что влюблена в Снежану. У нее были даже стычки и ссоры с новоявленным другом Снежаны. Когда она поняла, что подруга отдалилась от нее, она словно заболела, стала грустной и рассеянной, но ей удалось превозмочь свои чувства благодаря общению с другими сверстницами. Линда еще не осознавала, что ее совершенно не тянет к отношениям с мужским полом. После окончания школы она долго мучилась в выборе профессии, но, в конце концов, сдала документы в медицинское училище и стала медицинской сестрой. Однажды она пошла в ресторан и там познакомилась с двумя молодыми докторами, проходившими стажировку. Потом решилась пойти к ним домой. Когда после хорошего ужина с вином дело дошло до откровенного сексуального предложения, она вдруг почувствовала приступ отвращения, вскочила, схватила свои одежки и стремглав умчалась с явочной квартиры. Удаляясь, как спринтер по улице, она слышала удивленные голоса молодых людей, выбежавших вслед за ней с целью выяснить мотив ее поступка. На работе в терапевтическом отделении она была на хорошем счету. Когда Линда смотрелась в зеркало, то с удовольствием отмечала у себя, как ей казалось, мужские черты лица. Ей нравились ее прямые брови, ровный без горбинки и не задранный кверху нос, закругленный, но не угловатый подбородок, ровное гладкое пространство щек, сжатые губы, серьезный взгляд. Вскоре она подружилась с новенькой медсестрой, принятой в отделение сразу после училища, и на первых порах помогала ей освоиться на новом месте трудовой деятельности. Ею новая подруга жила в общежитии, а у Линды была двухкомнатная квартира, которую ей оставили родители, уехавшие куда-то в сельскую местность. Линда предложила подружке жить вместе. Но, примерно, через неделю ее квартирантка почему-то вернулась обратно. Было заметно, что между ними загулял холодок. Новая медсестра старалась избегать общения с Линдой. В августе месяце в больницу прибыла целая группа врачей интернов для прохождения практики. Среди них была и Роза Давидовна Шнейдер, будущий психиатр, среднего роста, с маленькими черными волосами на верхней губе и щеках, которые ее не портили, а наоборот придавали некую пикантность. Она иногда консультировала больных с психическими нарушениями в терапевтическом отделении. Роза Давидовна своим профессиональным взглядом сразу выделила Линду среди других сотрудниц отделения, заметив в ней, как она выражалась, поведенческий эксклюзив. Постепенно от отдельных реплик в общении с постовой медсестрой Линдой Роза Давидовна перешла к беседам о жизни, а она умела это делать профессионально. Линда доверительно рассказала все о себе, о своих чувствах и переживаниях. Она привязалась к Розе Давидовне и при малейшей возможности искала с ней встречи. Общение с психиатром становилось для Линды потребностью, которая постепенно превращалась в зависимость и страсть. Ей надо было разобраться в себе. Роза Давидовна объяснила Линде, что у каждого человека, кроме морфологической и анатомической принадлежности к определенному полу существует и душевное или психическое самоощущение. У большинства людей одно соответствует другому, но у некоторых случаются сбои. Это болезнь. Механизм этих нарушений пока не раскрыт.