Валентина Абакумова - Другая физика

– А это что такое? – Властный голос преподавательницы перебил увлечённую своим экзаменационным ответом Наталью резко и недоброжелательно. Наталья обернулась к ней (та имела привычку во время экзамена не сидеть за столом напротив отвечающего, а ходить между рядами, рассматривая стенды, а заодно – и это для неё было самым главным – наблюдая за поведением готовящихся к ответу студентов) и увидела в её руках свою тетрадь, чистую тетрадь, которую она брала с собой для подготовки к ответу. Однако сердце её дрогнуло. Подруга, узнав темы её вопросов, желая помочь, подсунула ей листочек с тезисами о творчестве Фолкнера (все мы знаем об этих маленьких студенческих хитростях), и Наталья, уверенная в своих знаниях, потеряв всякую бдительность, вложила его в тетрадь и забыла о нём.

– Так, так… Фолкнер! Так вот почему ваш ответ, милочка, от зубов отскакивает! До свиданья! Сегодня я у вас не буду принимать экзамена. Попробуйте прийти ко мне в другой раз.

Наталья поняла, что экзамен этот, несмотря ни на что, она будет сдавать теперь года два, и сдаст его в лучшем случае за месяц перед ГОСами… Ошарашенная малоприятной перспективой, Наталья сглотнула подкатившийся к горлу ком, тот провалился в солнечное сплетение и застрял в нём куском льда, который лишил бедную студентку возможности сделать выдох. «Ну, где справедливость? – подумала Наталья. Возникший от волнения звон в голове заглушил биение сердца. Все предметы вокруг вдруг зашевелились и заплясали перед глазами. – Ну, вот, не хватало здесь только помереть… Может, я бы и согласилась на это, если б можно было вернуть время назад, хоть на пять минут…» Яркая вспышка расколола лёд, сковавший тело Натальи, она, наконец, сделала выдох и заговорила:

– Сам Фолкнер, удивительно правдиво…

«О, чудо! Кажется, получилось… Что же предпринять?..»

Не закончив фразы, она сделала резкое движение рукой, и рядом стоящий стул с грохотом свалился на пол…

– Что такое – прозвучало так же возмущённо и властно.

Наталья замерла. Неужели она всё-таки увидела тетрадь? Пересилив внутреннее напряжение, она повернула голову в сторону грозной матроны… и поспешила придать выражению своего лица как можно больше виноватости, было зачем: одной рукой вузовская Фрекен Бок подпирала свой бок, другой – приподняла очки над бровями… Тетрадь лежала на столе в том положении, в котором оставила её Наталья… Теперь нужно сделать всё, чтобы отвлечь эту надменную тётку.

– Простите, пожалуйста, за шум… Я сама так испугалась! Стул тут стоял как-то недостаточно устойчиво… А я, нескладёха, так увлеклась…

Преподавательница подошла ближе, внимательно осмотрела Наталью, с нескрываемой подозрительностью заглянула в стол – шпаргалки ищет! – и подвигала туда-сюда стул, поставленный Натальей на место.

– И как это у него получилось «стоять недостаточно устойчиво»? В моё время девушки были поженственней.

«Если из женственных девушек вырастают такие тётки, – то…» – и не нашлась как продолжить мысль.

– Продолжайте, пожалуйста!

– Своей трилогией писатель опровергает характерное для многих американских произведений утверждение, что мир – абсурден и непостижим, а человек заведомо обречён. Фолкнер отказывается «принять конец человека», – Наталья произносила последние фразы своего ответа с особенным удовольствием, теперь уже не только с осознаваемым, но и прочувствованным смыслом произнесённого. – В своей речи при получении Нобелевской премии он сказал: «Я верю в то, что человек не только выстоит, он победит.»

Погода была замечательная. Наталья возвращалась по тенистому бульвару, с удовольствием принюхиваясь к свежим запахам разбушевавшейся зелени. «А жить – это всё-таки наслаждение…» – думала Наталья. Ну, что ж, очень похоже на настроение студента, спихнувшего не столько трудный экзамен, сколько трудного преподавателя. Вот только не давала покоя ситуация, пережитая на экзамене. Может, показалось ей всё это? Или приснилось? Ну, для «показалось», пожалуй, слишком сильные были переживания. А уж «приснилось» – то тем более нужно исключить. Если бы она заснула у этой Горгоны прямо на экзамене, то сейчас она бы не гуляла по бульвару, а собирала чемоданы, потому что дальнейшее пребывание в институте стало бы невыносимым и бессмысленным… Неужели, это действительно, случилось? Но как? Как это могло случиться? Вот уж воистину «этого не может быть, потому что не может быть никогда»… А что она там хотела-то? Вернуть время на пять минут? Но, похоже, оно вернулось только минуты на две…«Нет, я так серьёзно об этом думаю, как будто это случилось на самом деле…» Наталья покрутила пальцем у виска, это позволило ей улыбнуться над собой, и она почти уговорила себя больше никогда даже не вспоминать об этом. Мороженое в вафельном стаканчике окончательно привело её в себя. Она стояла на остановке, медленно, с удовольствие поглощая приятный холод любимого с детства продукта, и уже планировала день отпущенный на отдых, и вдруг…

Он шёл быстро, чем-то возбуждённый и окрылённый. «Неужели нашёл очередную жертву?» – подумала Наталья. Конечно, так торопиться и ничего не замечать вокруг себя можно только, если идёшь на свидание. Но вряд ли он так радуется влюблённости. Скорее, его радость от предчувствия свежей крови. Бедная девочка! Он, наверное, уже успел убедить её своей методикой разрушения девичьих сердец, что лучше него нет на этом свете. А та, наверное, рада! Ещё бы! Какой мальчик склонил перед ней умную и красивую головку! Можно только удивляться, откуда у такого молодого человека прекрасные знания женской психологии? Талант, что ли?.. Или он прирождённый Дон Жуан? Нет! Дон Жуан всякий раз искренне любил. А здесь… Нет. Нет. Это не тот тип. Похожего на него хорошая литература, пожалуй, ещё не предлагала. Или отсутствие собственного эмоционального опыта этого порядка не давало ей возможности почувствовать этот образ. Ну, а теперь-то… Наталья с болью вспомнила ещё раз, с каким, как ей показалось, ехидством он произнёс ей: «А я-то думал, что ты уже взрослая. Ну, что ж, может быть, тебя это хоть научит тому, что прежде чем желать объятий мужчины, по меньшей мере, нужно повзрослеть. И тебе это, кажется, пора сделать. А я, извини, здесь не помощник.» А она до самой последней секунды не сомневалась в нём! И в тот день бежала к нему, чтобы обрадовать… Он-то теперь, наверное, надеется, что она сделала аборт. Но, нет, Наталья, действительно, повзрослела после этого разговора… Да и поздно уже. Живи спокойно, ненаглядный мой. Если бы даже она смогла вернуть время на момент вашей первой встречи, чтобы отвести свою беду, то теперь бы она не стала этого делать. Ради того, кто должен родиться. «Да! Вот так!» – мысленно она крикнула ему вслед и отвернулась.