Юрий Мартыненко - Мы – красные кавалеристы. Роман

– Здравия желаю, – нашелся чего ответить Ефрем.

– Да вы не бойтесь, – совсем по-простому успокоил семеновец. И только улыбка казачьего офицера привела и мать, и сына в нормальное чувство. А слова «мир вашему дому» и вовсе повергли их в полное смятение.

– Просим к столу, – пригласила хозяйка, показывая на табуретки.

– Вы Елизавета Ворошилова? – спросил подхорунжий.

– Я.

– Швея?

– Да.

– Неси! – коротко приказал он казаку.

– Есть! – козырнул тот и поспешил на улицу.

Офицер прошелся по кухне. Сделав несколько шагов, остановился со словами:

– Ничего-ничего. Надо потерпеть. Совсем немного осталось. К весне закончим с большевиками и заживем. Заживем, – повторил громче и уверенней. – Хорошо заживем! Без войны, без крови, без бед.

Хозяева смотрели на офицера.

В сенях протопали шаги. Появился казак, обнимая изогнуто-покатые бока фанерного футляра швейной машинки. Поставил на стол. Откинул футляр.

– Вот! Система «Зингер»! Самая новая, – офицер бережно провел ладонью по крутой черной лаковой шейке машинки. – Подойдите ближе.

Елизавета приблизилась к столу, не сводя глаз с машинки.

– Будете заниматься шитьем фурнитуры для добровольческого отряда. Приказ генерал-лейтенанта Семенова. Силком мы мобилизацией не занимаемся, тем не менее, на вашей территории в скором времени будет вновь произведена запись добровольцев. Мануфактурой вас обеспечат. Привезут образец нашивки Так вот… Надеюсь, согласны? – офицер пристально посмотрел на хозяйку. Та качнула головой, дивясь новенькой машинке. Была у нее и своя старенькая, но сломалась. Давненько не сидела она за шитьем. Только интересно, кто же надоумил-то офицера привезти заказ именно ей.

– Ну и чудненько, – подхорунжий провел пальцем по тонким усикам и надел фуражку. – Да, вся работа будет оплачена, – добавил он и вышел в сени.

– Эка вам подфартило! – хитро подмигнул хозяевам казачок и поспешил за командиром.

Долго не могли прийти в себя ни Елизавета, ни Ефрем, сначала серьезно напуганные, а после удивленные причине неожиданного визита белых в их дом.

– Сынок, надо бы сначала посоветоваться с кем-то?

– С кем?

– Может, с Прохором Иванычем? Он-то человек знающий, опытный…

– Я не знаю, мам.

– Нет, надо к нему сбегать. Позови, пускай придет.

Прохор Иванович вскоре пришел и рассудил так, что надо заниматься шитьем.

– А как иначе поступить? Отказаться – себе дороже. Не шуточки ведь. Это с виду беляк такой ласковый вам показался, – рассуждал неторопливо Прохор Иванович, – а ну, как воспротивишься, так и он по-другому себя поведет.

* * *

– Ты нас шибко-то не пугайся, девонька, – всадник постарше в казачьей форме придерживал разгоряченного коня.

– Не знали, что повстречаем такую бравую деваху, а то бы побрились! – ощерив в улыбке белозубый рот, склонился с седла всадник помладше.

Подшучивая, всадники, оттесняли Настю с дороги в густые посевы ржи.

– Да ты никак брезглива к семеновским хлопцам?

– Может, она только красных предпочитает?

– Батянька, случаем, не комиссар?

– Семеновские хлопцы бьют красных, а не пристают к девушкам. Вот кабы к вашим сестрам кто бы так задомогался?!

– Как это не бьем красных? А кто это третьего дня ихний отряд в пух и прах растрепал?

– Где же это?

– Где, где! На станции. Ты что, девка, не слыхала ишо разве?

– Ишо не слыхала.

– Замужем иль невестишься? – уже миролюбиво спросил молодой казак. – Да не бойся, не дрожи, не тронем. Мы же понимаем. Мы ведь тоже братья кому-то…

– Есть жених, – соврала девушка. – Где-то у вас и служит. Может, и знаете? Ванька-вахмистр, – назвала наугад знакомое имя.

– Вахмистр? А почему Ванька? А как фамилия?

– Постой-ка, – всадник постарше указал плеткой на дорогу. – Кто там?

Приближался казачий разъезд.

– Кажись, наши, – обрадовались оба.

– Конечно, наши, а кто же еще? – осмелела девушка. – Вы же сами сказали, что всех красных разбили!

– Цыц, дура! – всадники стали разворачиваться навстречу разъезду. – Здравия желаем, господин подхорунжий! – казаки взяли под козырек.

– Кто такие? – строго спросил молодой офицер, бросив сдержанный взгляд на девушку.

– Фуражиры мы, ваше благородие.

– Ну, так фуражирьте, чего шляетесь, людей пугаете? Это что за девица-красавица? – подхорунжий опять бросил потеплевший взгляд на бледную лицом девушку. – Они что, приставали к вам?

– Нет, господин офицер, только спрашивали дорогу на село.

– Чего ее спрашивать? Эта дорога и ведет туда. Две версты до деревни. Все, ступайте! – приказал фуражирам. Те молча выехали на дорогу. Хлестнув лошадей плетками, поскакали в сторону, откуда подъехал разъезд.

– А вы откуда и куда? – спросил подхорунжий…

– Я с покоса напрямки. Батяня сенокосит, я за харчем домой.

– Ну-ну. И никого не бойтесь.

– Я и не боюсь.

Офицер поправил фуражку: – Ступайте тоже. Отец, наверное, уже заждался.

Слава и благополучие атамана Семенова были недолгими: уже к началу осени 1920 года произошли события, изменившие военно-политическую ситуацию в Забайкалье. Красная Пятая армия теснила белых с запада на восток вдоль Транссибирской магистрали. Забайкальские и амурские красные партизаны били с флангов по коммуникациям белых, лишая их боеприпасов, продовольствия, фуража и прочего интендантского имущества. Тем самым они заставили отступать войска, защищавшие Читу. Главный сподвижник барон Роман Урнгерн фон Штенберг покинул Семенова и направил свои войска в Монголию, захватив ее столицу Ургу. После этого барон во главе своей Азиатской дивизии вторгся на территорию России, но его войска были разгромлены Красной армией, а самого Урнгерна Сибирский ревтрибунал приговорил к расстрелу. Но все это случится несколько позже, а пока Забайкалье продолжало пылать огнем гражданской войны…

* * *

«После Октябрьского переворота 1917 года Дальний Восток – одна из самых сложных территорий России, где накопилось множество проблем.

Большевики хотели сохранить территорию в составе Советского государства, но при этом избежать широкомасштабной войны. В то же время страны Азии, прежде всего Япония, пытались оставить Дальний Восток с его богатыми ресурсами за собой путем оккупации всего региона. Сложная международная и военно-политическая обстановка в начале 1920 года привела партию большевиков и Советское правительство к политическому маневру – временному отказу от восстановления советской власти в Забайкалье и на Дальнем Востоке и образованию на этой территории «буферной» республики (ДВР). В 1920 году после разгрома Колчака большевики пошли на создание «буферного» государства, формально независимого от Советской России с целью отсрочить войну с Японией и по возможности вытеснить интервентов мирным путем с Дальнего Востока.