Юрий Леляков - Красные сферы (часть 1)

Расслоение земных реальностей…

Кто мог думать, что такое возможно? Одни — остались в «лучшей» ветви, а другие…

…А — как всё же сформировался мир живых озёр? Какая катастрофа должна случиться — чтобы эволюция избрала такой путь? Развитие каких форм жизни — оборваться, а каких — продолжиться? Да ещё — вторая координата времени…

(И сама эта способность Тагейно и Тафареме… Как они — теперь, на Нбендангхе? Видели их потом — создающими какой-то предмет, деталь — и всё! Больше нельзя знать! Не пропустил барьер…

Хотя тоже: к землянам «здесь» — или «там»? И что за «барьеры» — загадка!)

А — Фархелем? Есть же версия по тексту Захара — без «диких племён»! Неужели и там — расслоение, «вторая» реальность?..

А та «земная версия» — что она такое? И ведь — связная, целостная! Чёткие образы, характеры! Будто тоже не просто выдумка — а какая-то своя реальность и там…

А здесь — прошло ещё мало времени, чтобы о чём-то говорить определённо. И странно: как — бóльшая часть людей ничего не заметила…

(А уже — апрель 1986-го! И всё тревожнее — ожидание: каким теперь будет 26-е число?..)

И сам — пока один в вагоне, как проводник. И — один из немногих, кто знал тайну…

И пока — была лишь эта встреча. Их, знавших…

…— Так это всё твоё — про Атлантиду? — удивлённо спросил Мирослав Стеценко, возвращая Сергею Черненко тетрадь.

— А вот… твоё, про «магнитные кванты»? — удивился и тот. — Всё точно…

— Хотел сам разобраться в причине γ-всплесков, — признался Стеценко. — А оказывается, связано просто с… пульсарами? Как теперь пишут в «Земле и Вселенной», в этой ветви? А я думал всякое: и антивещество, и…

— Да, как с «холодными электронами» в кирлиановском эффекте, — напомнил Андрей Якименко. — Я сколько листал те журналы, пытаясь разобраться — и всё: тайна, загадка, неясно! А тут открыл — и вот оно!

— Вот и я так искал! Но разве поймёшь? За этой учёбой в школе…

— «Магнитные кванты»? — переспросил Родион тогда. — Но там нигде — их имён!

— В истории со сноповязалкой, — добавил Черненко. — Совсем другие: «роботы» с этими номерами!

— Но… — начал Стеценко. — Или я ещё думал: пусть у них — одно имя: «Родель», только разные номера! И дело происходит на Земле: работают где-то на заводе, собирают ещё роботов…

— Ну, а я? — признался Родион. — Тоже хотел про «роботов» в том понимании! Соответствующих как-то шахматным фигурам: в экипаже их 16… или 32, если считать и белых, и чёрных! А планета… Наверно, и была бы — как та Летучая Мышь…

— И что теперь будем делать? — спросил Андрей. — Где какой мир, какая реальность? Кто что будет писать дальше? Если будем…

— Мы с тобой, наверно — просто о мире живых озёр, — ответила Ольга. — Вдвоём. Есть же намётки… Напишем, как могло быть — и пойдёт как фантастика…

— А этим… не замкнём, не закроем какие-то пути? Опасно!

— Да, надо подумать… Подождём, может, что-то состоится реально… Чтобы не предварять будущее…

— И Иван с Захаром — тоже так? Пока…

— Как говорится, «в стол». И только то, что можно…

(Обидно — не передать!

Странствуешь во времени — а как разрешить такое?)

— И Меркурьев — когда что успеет из своих работ……

— Но о киборгах вообще, о проблемах биологических людей… Что-то публицистическое, — сказала Ольга. — Думаю, можно…

— Ну, мне-то, про Атлантиду? — после тяжёлой паузы добавил Черненко. — Ведь уже прошлое, уже было! Попробуем почувствовать какие-то следы… вместе? — обратился он к Стеценко.

— А я… — задумался тогда Родион. — Тоже попробую, что начинал когда-то? Ещё в 1943-м…

(С этими словами — и исчез оттуда. Его голографический образ — перестал быть виден всем. Знающим, что чудеса бывают…)

…И пока — снова поиск! С точки, где прерван тогда…

Пытались найти корни тех сюжетов, и вдруг — «второй звездолёт»! (О котором пока — ничего нового! Никаких следов посещений им Земли в прошлом…)

И сюжеты — как раз про Атлантиду, про «роботов»! И не осталось ли что-то из них — лишь на «той» Земле?..

…Вот и сам — хотел придумать такой экипаж «шахматных роботов»: по два — первых пилота, бортинженера (или штурмана? Как назвал бы — тогда, перед войной?); ещё по двое… кого-то; и по восьмеро — «рядовых»?.. (Что за чепуха: не армия же!) И представлял — что «по ходу дела» будут некие многощупальцевые существа, в виде осьминогов (хотел назвать «кракенами»… или почему-то — «граптолитами»? Это теперь знал: граптолиты — колониальные примитивные хордовые, почти микроскопического размера!); и — те же марсианские грибы… Но — на Марсе, по-видимому, и грибов нет…

(Зато, будто взамен — та, другая история! Где с шахматами лишь ассоциируется — образ «чёрного короля»!)

А собственная судьба — какой сложилась? «Отдача» туда, в прошлое, в 1943-й — уже из эпохи иных битв за судьбы миров?..

И ту историю — кто-то подхватил по-своему, построил иной сюжет…

(А если… реальные король и королева где-то — вправду обеспокоены: не проиграл ли он свою битву, в своём мире?..)

И связала же судьба таким узлом: его, Родиона Кременецкого, Савея Кускова, Петрову Анну Викторовну (ту его знакомую), и… короля и королеву в неведомой реальности! Ну, и двоих Грожовских (всем в приюте давали одну фамилию) — ставших потом отчимами Флантарского и Захара…

И уже на его, Родиона, нынешней жизни — будто кто-то пробовал варианты трагических судеб…

(Хотя — не терял никогда веру в земное человечество! Так и уживалось в нём, с ранних лет: отдельные скоты — не суть всего и всех…)

…Но и есть следы — худших, ужасных ветвей! Как намётки текстов, и — зримые образы…

Да: и раздевание прямо в классе, после чего — шли в подвал или школьный двор, там — привязывали к некой дощатой конструкции, и… Но потом, по пути домой — спокойный разговор: как о прочих делах, так и о… об этом? «Постыдное» — девальвировано от частого употребления…

И — в неком зале, как массовое действо…

И — как сами родители «низшего сословия» вели на дом к кому-то сына, оскорбившего «высших» — уже без штанов…

И — зал суда, где высеченному старшекласснику ещё и надевали на ноги ту планку! С которой — и не нагнуться, и не надеть ботинки: их — понесёт в руках младший брат, дошкольник. (В присутствии которого — всё и было…)

…Ну, и — сами тексты, литература той ветви! О том и было бы: и — как, придя домой, смывают кровь, грязь, перебинтовывают; и — ужас ожидания, когда страшнее всего «показаться «трусом»… (И даже тот образ втыкания кнопок в ногу — первоначально «оттуда»?)

Вот во что — вцепилась тогда «цензура»! Будто кто-то виноват — ощутив такое!..

…А — «ветвь раскрепощённого секса»? «Священные» права самца-насильника, которому «надо»?..