Юрий Леляков - Журавлиная ночь

Кламонтов лежал на правой, «обычной» полке в купе. По переборке ползло пятно света от фонаря за окном. Точно как тогда, в первый раз…

Но… Прошло три годичных цикла — и ему формально уже 34…

И за эти три года, отдельных от «реального», наружного времени — сколько выходили туда, наружу, в разные виртуальные образы реальности, в смоделированных вагоном обликах! И затем всякий раз — помня лишь бредоподобные следы чего-то «не очень реального», мало стыкующиеся между собой. Что-то — как бы уходило из активной памяти. Хотя — и сколько разных времён и мест прошло перед ними…

…Улицы разных городов и сёл: утренние, ночные (дневные и вечерние — реже)… То — пустынные; то — полные людьми, но мирные и спокойные; то — запруженные волнующимися толпами; то — уже в шлейфах дыма, озарённые языками пламени… И надо — то просто присутствовать, как бы запоминая что-то; то — ворвавшись в последний момент, незамеченными успеть вынести книгу, рукопись, чертёж, прибор, и доставить в указанную вагоном точку пространства-времени… (Но — никогда не знали продолжения этих историй, не встречали нигде снова те документы и приборы…)

…Заброшенные места: пустыри, развалины, пещеры — где также что-то спрятано неизвестно кем и в какие времена; или наоборот — надо самим заложить свой, специально заряженный вагоном кристалл… (И не всегда знали: где и в каких временах пришлось бывать, что спасать, для кого оставлять спасённое?)

…Тайные, охраняемые объекты — куда вовсе приходилось проникать в «полуэфирных» обликах (порой умножая так статистику замеченных аномальных явлений, и тоже производя не всегда понятные самим действия: что-то копируя, переснимая, отключая, перенося в другое место)…

…Просто архивы, библиотеки, тот самый ночной поиск в них…

И — сны. Вереницы символических видений, образов, данных — из памяти вагона… Прорывалось — и не всегда понятно: где реальное, где виртуальное, где — вовсе лишь иносказания? А затем — также постепенно забывавшиеся…

И так, три годичных цикла — поток смутных следов через сознание. Ведь изменённое ими — уже словно обрывалось, казалось нереальным, и плыло далее в вечности — отдельным, самозамкнутым кольцом времени. И пopoй думалось: как вовсе не утратить связь с реальностью — какой бы то ни было? И лишь чувство цели — помогало «держаться на плаву», не терять ориентиры в потоке снов, похожих на изменённую реальность, и реальности — на ужасный сон…

…Да, вот уже не вспомнить: где, когда, в какой деревне пришлось искать спрятанную в стене дома то ли математическую с непонятной символикой, то ли просто зашифрованную рукопись? А вокруг всё — как в прежних фильмах о войне: зарево и дым пожарищ на горизонте, руины и остатки боевой техники… И пришлось притаиться за стеной у окна, мимо которого «стражи исламского порядка» (так, кажется, назывались) вели человека в окровавленной казачьей форме, с болтающейся на перевязи через шею отрубленной кистью руки — а какая-то женщина бежала рядом и кричала:

— Оставьте его! Он не воровал! Слышите? Не воровал!..

Но там, куда вели, на другом конце улицы, кто-то уже ставил гладко струганный кол — отрубленной руки казалось мало… И можно представить, что бы увидели — не забери их вагон из очередного временнóго тупика в тот момент! Мусульманский «идеал» перевоспитания «диких и вороватых» русских колхозов… А вскоре — уже и не очень верилось, что были там, видели такое…

…Впрочем — был и казачий «идеал».

Здание, которое Кламонтов помнил как свою школу — увидели в окно лестничной площадки соседнего дома, которого «наяву» нет; рядом — строй людей в форме, к чему-то привязано окровавленное человеческое тело, под ним на асфальте — лужа крови (явно не от одного человека)… Кто-то склонился над привязанным, как бы для проверки пульса; но рядом уже стоял поп в рясе с крестом… А ведь и в той реальности это была школа! И судя по тому, как стоявшие строем ученики схватили и деловито понесли внутрь это (непонятно, живое или мёртвое) тело — им было не впервые! Да ещё кто-то целовал саблю, что-то патетически провозглашая — а из спортзала долетали вопли: спортивного азарта, умело внушаемой «священной ненависти», просто физического страдания?.. Этого не узнали — вагон сразу забрал их оттуда. Где побывали — лишь для демонстрации им ещё одной возможной ветви с «высшей расой» во главе. И это — те так «возрождали» страну, победившую фашизм?..

…А кришнаитский «идеал»? Прямо в здании университета — суд какой-то «особой коллегии» над студентами, которые, не выдержав хронического истощения, взялись проводить опыты по клонированию отдельных животных тканей для продовольственных целей! И приговор: ссылка в Сибирь без права занимался научной деятельностью столько-то лет!..

…А «идеалы» всевозможных националистов? На городских площадях — плахи, виселицы с трупами, публичные расстрелы; и тут же из радиоэфира — вопли о выстраданной независимости, «свободе веры», насмешки над поверженными «инакомыслящими»! Хотя и у тех свои, внутренние порядки… Ведь что творило ещё какое-то утрированно-черносотенное псевдоказачество — с теми же кришнаитами; или некие «гайдуки» или «гайдамаки» — с теми, кого ошибочно приняли за тамплиеров или масонов; или невесть откуда взявшиеся на Руси «самураи» — снова с казачеством!.. Но всюду ктo-тo считал: всё оправдано, за жертвы никто не спросит — ибо это они «наводят порядок», «возрождают традиции», «изгоняют скверну»! Унылый и жестокий «порядок», обоснованный чем попало: деревенским прошлым, очередями, взятками — при нежелании понять проблемы других! И так — в стольких ветвях…

…И сколько ночей в библиотеках, споров, уже полузабытых, недоумения, разочарования, когда становилось ясно, что представляет собой та или иная идея: нет, это — не выход, не решение! И удивляло, возмущало: почему всё предлагается какая-то уравнительность, сведение всех под один шаблон, удовлетворение лишь самых элементарных потребностей; или — установление в сложнейше устроенном мире «простой справедливости»? Это же — не коммунизм, не лучшее будущее!

Но и древние «идеалы»: присяги некому легендарному образу, отдачи совести и нравственности «вовне», признания чьего-то права решать судьбы миров по произволу — куда опаснее! Ведь кто-то вправду мог подумать, что человечество Земли не в состоянии решить свои проблемы! Могло ли не тревожить?..

…И вдруг, в самом деле — такой неожиданный рейс в мир иных изменений! Когда рядом с вагоном среди ночи, уже под утро, опустился дисколёт — и вышедшие оттуда инопланетяне,