Сергей Семипядный - Зона сквозного действия

У Ларисы, суровой и надменной девочки девяти лет, – командный бас. Бас? В общем, не по возрасту и комплекции низкий, сильный и громкий голос. Макарыч даже вздрогнул. А потом встряхнул головой, прерывая уже полным ходом идущий мыслительный процесс, и в замешательстве округлил глаза.

– Наверно, живой… был.

– Если он был живой, то мог умереть! – вскричала двенадцатилетний поэт Арина. – Объект летающий мой, ты был живой, ты был живой… Боже!

– Вы, Макарыч, нарушили правила… Вы правила полётов знаете? – спросил Роман.

– Я правила дорожного движения знаю. А эти – не очень. Но, мне казалось, я был очень внимателен.

– Если он был слева, вы должны были… – начал Роман. – Нет, по-другому скажем. Если тот, второй участник движения, был справа, то пропустить следовало.

– Земля, полоса прибрежная, которая набегает на шасси, – произнёс Макарыч и, помрачнев, добавил: – И… там другой воздух.

– Другой? – спросил Матвей.

Макарыч, задумавшись, кажется, забыл о детях.

– Да, с неустановленной стороны, – проговорил он, похоже, по инерции. – Не трагически, конечно, а вот с винтом и амортизационным шнуром костыля…

– Мальчишки… – фыркнула Лариса. – Они все такие непродуманные!

– Минутку! – воскликнула Арина. – Надо найти объект, если он живой, и оказать помощь, если он ещё жив.

– Или позвать всех и похоронить, – вздохнула Лариса. – С почестями, как жертву.

Роман обернулся к Макарычу.

– Катастрофа у озера?..

– У озера. Мне круг пришлось… Замеры. Но туда лучше… В общем, туда нельзя.

– Почему?

– Ну, мы решили… – Макарыч почему-то замолчал.

– Они решили! – Роман посмотрел на Матвея. – Ты понял?

– Я столько слышал про озеро, что… – проговорил Матвей растерянно.

– Тут замечательные места. А озеро… Да ты же… – Макарыч хотел обратиться к Роману, но не смог вспомнить, как того зовут. И обернулся к Арине и Ларисе. – Да вот и девочки…

– Лариса и Арина, – сказала Лариса.

В этот момент дорога в последний раз вильнула, и из-за леса появилась река, неширокая, но бесшумная, с водой синей и на взгляд очень холодной. А справа – скрывающий часть реки двухэтажный дом садового типа с большим и высоким крыльцом. Ещё правее – второй дом, тоже в два этажа, однако размером поменьше. И тоже с крыльцом.

– Да, Лариса и Арина бывали здесь. Тут ведь и кроме озера… Да вот же река. Я один схожу! – закончил Макарыч, словно на что-то решившись, как только трактор остановился. – Да, я схожу. Я прямиком, по мосту и через лес.

Он бросил винт к заднему борту и выбрался из прицепа. Роман и Матвей тотчас последовали за ним.

– Иду с вами! – крикнула Лариса. – Вдруг врач потребуется. Я начинала с кукол…

– Нет! Нет! Нет! – Макарыч вытянул перед собою руки, словно намерен был самым решительным образом удержать детей от чего-то крайне нежелательного.

Они относительно недалеко, метров на пятьсот, отошли от реки и живого, отзывающегося на каждый шаг моста, когда заметили идущую по тропинке им навстречу бабу Сашу. Она хромала, опираясь на длинную палку, и вообще выглядела неважно, однако, завидев внука и внучку, взмахнула руками и даже попыталась ускорить шаг.

– Здравствуй, бабуля! – кричит Лариса.

– Вы почему хромаете, Александра Васильевна? – задаёт вопрос Макарыч и не без удивления рассматривает синяки и ссадины на её лице.

– Я не знаю. Я же летаю. Вот, летела – и вдруг… – Баба Саша останавливается и тяжело опирается на свой посох. – Да, и Конфуцию не всегда везло, как говорят наши.

– Слышали? Летела! – говорит Лариса, затем подбегает к бабе Саше и обнимает её. – А что, может, ты, правда, летаешь?

Баба Саша, подвергшаяся объятиям внучки, вскрикивает:

– Ой! Ох-хо-хо! Больно-то как! Здравствуйте, человечки!

– Авиакатастрофа! – провозглашает Роман.

– Авиакатастрофа? – Матвей пытается повнимательней рассмотреть палку бабы Саши с крюками на одном из концов.

А баба Саша – она уже собралась с силами – отодвигает Матвея в сторону, чтобы получить доступ к телу внука.

– Вот… он, неустановленный… объект! – произносит Роман, похрустывая неокрепшими косточками в объятиях соскучившейся бабушки.

– Он… ранен, но… сильно жив. Она… правильнее сказать, – уточняет Лариса, вновь оказавшаяся в руках бабы Саши, довольно крепких.

– Да, потому что самостоятельно передвигается и радуется встрече, – резюмирует Роман, приводя в порядок одежду.

Макарыч, улыбаясь, пожимает плечами.

– Значит, похорон не будет.

– Но можно вылечить её и отпраздновать выздоровление! – говорит Лариса.

Идея с празднованием Роману приходится по вкусу.

– Баба Саша, тебе много времени нужно, чтобы выздороветь? До вечера выздоровеешь?

Баба Саша поводит плечами и морщится от боли.

– Ой, не знаю. Медобследование бы…

– И так всё ясно, – заявляет Роман. – Летунья! Ты и пешеход неважный. Лечить незамедлительно. Ларка, ну!

Лариса смотрит на Романа, как на идиота.

– Но у меня нет ничего!

Баба Саша уже едва на ногах стоит, её уже покачивает.

– Вы её обнимашками добили, – сообщает Матвей.

– Александра Васильевна, может, вам помочь? Я могу вас на руках отнести, – предлагает Макарыч.

– Мы поможем! – поддерживает Роман. – Это называется груз триста.

Бабу Сашу, несмотря на её сопротивление, впрочем, очень нерешительное, подняли и понесли. Матвей и Роман взялись за правую и левую ноги, а Макарыч подхватил её под мышки. И баба Саша мгновенно затихла.

Матвей бросил взгляд через плечо и сообщил:

– Похоже, потеряла сознание.

– Главное, живой доставить. У неё и снадобий всяких… А уж таблеток-то!.. – успокоил Роман. – И с нами мама большую кучу ещё отправила.

– Вот если бы лекарства лечили заранее, пока не заболело! – произносит Лариса. – Хочу я, чтобы бабуля не болела больше никогда!

– Ларисочка… – слышится слабый голос бабы Саши.

– Ты не разговаривай! Тебе нельзя! – не даёт ей говорить Роман.

– Но стонать ты имеешь право! – Лариса сжимает в ладошках руку бабы Саши. – И капризничать.

Баба Саша удивлена.

– Капризничать?

– Ты можешь требовать хоть эскимо с вишенкой, хоть круассан с любой начинкой. А лучше – пирог с маком!

– С маком?

– Эскимо тут всё равно нет, а пирог с маком я люблю. – Лариса мечтательно улыбается.

Макарыч, он уже порядком устал тащить больную, мотает головой.

– Нет-нет! Сначала лечение.

Баба Саша, как будто, возмущена.

– Почему нельзя одновременно? У меня какие органы пострадали? Ноги и бока. Да. Но не аппетит.

И подмигивает Ларисе.

Дед Фёдор и Арина ждали на берегу, перед крыльцом дома с надписью по фронтону «Александрия», изготовленной из многоцветно окрашенных реек. Оценив увиденную картину, они поспешили навстречу.