Игорь Ягупов - Валькина жизнь

Главное – постараться избежать истерик и слез. Слез особенно. Она уйдет отсюда достойно. Ей не в чем себя упрекнуть. Она не давала ему никакого повода. А девчонки в плановом просто сплетницы. Даже не так: не просто сплетницы. Правильно сказала Зинаида Петровна: им завидно, потому что они хотели бы быть на ее, Валином месте. Впрочем, это не повод для нее вести себя так же. Утром в понедельник она зайдет в кабинет к Натану Ефимовичу и потребует перевода. И не будет реагировать ни на какие его шуточки. Она взрослая женщина, специалист. Она не позволит так с собой обращаться. Она приехала на Севере не затем, чтобы крутить романы с начальством. У нее, в конце концов, есть парень в Жданове.

Вспомнив о Пашке, Валя мысленно спотыкается. Есть ли у нее этот самый парень? Не пишет ведь ничего. Наверное, забыл. Был бы он настойчив, как Натан Ефимович, может, она и не поехала бы ни в какой Мурманск. Впрочем, Валя тут же себя одергивает: равнодушие Пашки не повод для Натана Ефимовича расставлять свои сети. Она ему скажет, все скажет – жестко и однозначно. В понедельник утром.

Но все выходит не так. Натан Ефимович неожиданно появляется в главке в пятницу вечером. Очевидно, прямо с поезда. Валя рассортировывает бумаги. Уже шестой час. Но августовское солнце ярко светит в огромное окно приемной. Увидев Натана Ефимовича, Валя вздрагивает и съеживается. Она не готова проявить свою жесткость прямо сейчас, на три дня раньше предполагаемой даты.

Впрочем, Натан Ефимович тоже выглядит смущенным. Он молча ставит в вазу на подоконнике огромный букет каких-то желтых цветов.

– Я воды наберу, – бормочет Валя машинально. – В сухой завянут за выходные.

– Это тебе, – сообщает Натан Ефимович. – Домой заберешь.

– Добавлю к стоимости туфель, – брякает Валя, чувствуя, что получилось как-то грубо.

Но Натан Ефимович обходится без своих обычных подтруниваний. Он молча смотрит на нее и лишь иронично качает головой. Валя нарочито зарывается в разложенные на столе бумаги. Молчание затягивается, и скоро она чувствует, как щеки ее начинают гореть. Нужно что-то сделать, чтобы снять почти физически ощущаемое в комнате напряжение. Валя уже собирается начать заготовленный, хотя и не доработанный еще до конца строгий разговор о переводе на стройку, когда Натан Ефимович ее опережает.

– Предлагаю сходить завтра в ресторан, – произносит он. – Для примирения.

Валя вскидывает на него измученный взгляд. Да что же это такое? Он снова сбил ее с толку! Теперь ее заявление о переводе будет выглядеть нелепо и по-детски. Снова женские капризы, скажет он. И будет прав. Сто раз прав. Она не может вести себя с ним достойно. Необходимо это признать.

– Я зайду завтра в шесть, – говорит Натан Ефимович.

– Но, – начинает Валя.

– В шесть, – повторяет Натан Ефимович и добавляет после секундной паузы: – Номер твоей комнаты я помню: сам выписывал ордер на заселение.

Затем он несколько поспешно, как кажется Вале, выходит из приемной в коридор.

– А как же иначе? Чего я хотела? – со злобой к самой себе думает Валя, ворочаясь ночью в кровати. – Я всего полтора месяца здесь работаю и уже получаю больше, чем на стройке. И комнату мне выделили. За красивые глаза, что ли? Вернее, да, за них как раз и выделили. Наверное. Даже наверняка. А вовсе не потому, что я ценный специалист, которому песок месить на объекте не позволят. Тут совсем другая причина. Как они там сказали: «Натан на нее глаз положил»? Теперь надо расплачиваться. Впрочем, не это главное. А что? А то, что, допустим, перейду я сейчас на эту самую стройку. И что дальше? Кому я сделаю хуже, кроме себя? Девчонкам из планового? Они-то как раз будут рады. Они только этого и ждут. А что касается разговоров и гнусных намеков, то их только прибавится. Про то, что было и про то, чего не было. Впрочем, и это, конечно, не главное. Не в пику же завистницам-плановичкам начинать крутить роман? Бред какой-то. А что же главное?

Валя никак не может поймать суть кружащихся в ее голове мыслей. Внезапно ответ становится для нее очевидным. Самый простой и нежелательный для нее ответ. Она гнала его прочь, потому что не хотела признавать то, что не встраивалось в ее планы на жизнь.

– Он мне симпатичен, – выдыхает Валя. – Даже более чем.

Когда на следующий день Натан Ефимович, как и грозился, ровно в шесть часов появляется у нее на пороге, Валя встречает его в лучшем своем платье с глубоким вырезом и новых туфлях на высоченной шпильке.

– Ух ты! – только и может сказать Натан Ефимович.

– Что, теперь самому страшно? – фыркает Валя, почувствовав свою власть.

– Пожалуй, – усмехается Натан Ефимович. – Идем?

Он ведет ее в самый модный в городе ресторан. По крайней мере, так ей потом завистливо сообщают знакомые девчонки из общежития. После ресторана Натан Ефимович ожидаемо предлагает Вале пойти к нему домой. И она не отказывается.

Жизнь превращается для Вали в весьма комфортное существование. Скоро она почти перестает появляться в своей комнате в общежитии, переселившись к Натану Ефимовичу в его большую квартиру в самом центре города, возле площади Пять Углов. Квартира, надо сказать, оказывается воистину холостяцкой – бездумно обставленной и запущенной. Но эти огрехи прежней Натановой жизни Валя быстро исправляет. В спальне появляются огромная кровать и столь же чудовищных размеров шифоньер.

– В нем жить можно, – высказывается о шифоньере Натан. – Чем заполнить такой объем?

Валя воспринимает его иронию в качестве руководства к действию. За пару месяцев она плотно забивает шифоньер обновами. И то сказать: не в обносках же ей ходить. Она на людях работает.

Стоит ли говорить, что висевшие на вбитых прямо в оконные рамы гвоздях шторки-тряпочки заменены гардинами на карнизах. Разительные перемены касаются и других уголков квартиры. Натан радуется уюту и денег не жалеет.

– Квартира должна быть тебе страшно благодарна за такую заботу, – повторяет он всякий раз, когда Валя обзаводится новым предметом мебели, очередной вазочкой или шторой.

– А ты? – огрызается она.

– Отчасти да, – отшучивается Натан.

– От какой части? – притворно злится Валя.

Натан продолжает ерничать дальше, но Валя уже не слушает его. Она теперь не боится начальника, и его ирония больше ее не смущает. Валя просто позволяет Натану шутить, не более того.

– Чем бы дитя ни тешилось, – думает она, снисходительно поглядывая на мужчину, который еще недавно внушал ей страх.

На работе она тоже начинает чувствовать себя хозяйкой.

– Есть что-то в разнос, Валентина Николаевна? – всякий раз по имени и отчеству обращается к ней щупленькая девчушка-курьер Наташа Неверова, забегая в приемную.