Игорь Ягупов - Валькина жизнь

Стоит ли говорить, что никто уже не шепчется у Вали за спиной? А чего шептаться, когда и так все понятно? Девицы из планового отдела смирились со своим поражением и теперь относятся к Вале с подчеркнутым уважением. Впрочем, подобное обращение Валя воспитывает в них ежедневными тренировками.

– Светочка, – строго говорит она блондинке с пухлыми губами, той самой, что опрометчиво громко произнесла тогда «Натан на нее глаз положил», – Светочка, тебе надо по три раза объяснять, как следует оформлять сметы? Кто это должен делать? Я? Это, между прочим, в мои обязанности не входит. Может быть, Натан Ефимович лично? Вам, девчата, здесь зарплату платят не за то, чтобы вы маникюр делали и чаи гоняли. А если кого-то что-то не устраивает, то всегда есть места на стройке. Там живая работа. Милости, как говорится, просим.

– Валентина Николаевна, – бормочет блондинка, – я сейчас исправлю. В перерыв.

– И ровно в два – на стол к Натану Ефимовичу! – победно вскинув голову, заявляет Валя. – Будешь знать, как сплетни разводить!

Последнюю фразу она произносит про себя, покидая плановый отдел с видом полководца, выигравшего сражение. Закрыв за собой дверь, она задерживается на несколько секунд и прислушивается. Но в комнате царит тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом бумаг на столах плановичек.

– Вот так, – хмыкает Валя и гордо продолжает свой путь в приемную.

Фаворитка! Это слово, вычитанное в детстве в одном из французских романов, часто вспоминается ей теперь. Да и бог с ним. В конце концов, как-то все сложилось в ее жизни.

Именно это говорит ей Зинаида Петровна:

– Все у тебя, Валя, сложилось. Только этого ли ты хотела?

– Да ладно, Зинаида Петровна, – отмахивается Валя. – Жизнь – штука сложная, как-нибудь вывезет.

– Это конечно, это правильно, – кивает добрая Зинаида Петровна, сама уже, очевидно, недовольная тем, что поставила под сомнение Валькино счастье.

Счастье это тем временем бьет ключом. На Новый год Валя с Натаном едут в Ленинград, где у Натана стоит забронированная квартира.

– Досталась от родителей, – небрежно поясняет он.

– А ты достался мне, – хмыкает Валя и чмокает мужчину в бритую до синевы щеку.

Зимний Ленинград производит на Валю неизгладимое впечатление. И она твердо решает со временем перебраться сюда. Для этого Натану, как она выясняет, надо отработать еще три или четыре года в Мурманске. Чтобы заработать северную пенсию и еще что-то там, во что Валя не особо вникает. Три или четыре года можно потерпеть. Это ее вполне устраивает.

Летом, заработав первый северный отпуск, Валя хочет съездить домой, навестить тетю Полю. Но Натан везет ее в санаторий в Сочи. Помпезные корпуса здравницы стоят в старом парке, спускающемся прямо к морю. Санаторий принадлежит союзному Минстрою. Здесь отдыхают начальники с семьями. Валя не хочет сводить знакомства с толстыми пожилыми тетками, говорящими исключительно о работе своих мужей, и почти все время проводит на пляже. Натан не возражает и охотно составляет ей компанию.

– Не обижайся на начальственных жен, – утешает он Валю. – Они всю жизнь сидят дома, скучают и деградируют.

– То ли дело – любовницы! – огрызается Валя. – Они целый день на работе, под боком, в приемной, им скучать некогда.

– Ты чем-то недовольна? Это так понимать? – неожиданно жестко реагирует на ее выпад Натан.

– Да понимай, как хочешь, – фыркает Валя.

Снова наступает зима. Роскошная квартира в центре города, заискивания девчонок в тресте и бесконечные обновы уже не радуют Валю. Ей хочется большего: определенности в отношениях, свадьбы, в конце концов. Она представляет, как приедет следующим летом с Натаном к тете Поле. И что она ей скажет? Как представит своего спутника? Да и не поедет Натан в Жданов. Зачем ему жить в одной квартире с тетей Полей? Опять потащит ее в санаторий. И ладно бы с ним, с этим санаторием, не в санатории дело, а в том, что в их совместной жизни появилась напряженность. Валя стала раздражительной, часто срывается по пустякам в истерику. Натан старается ее успокоить. Но становится только хуже и хуже.

– Ты чем-то недовольна? – спрашивает он ее.

В его голосе не чувствуется прежней иронии. В нем звучит беспокойство, озабоченность и стремление все исправить. Валя плачет у него на плече, извиняется за свое поведение, но никак не может сказать правду. Но Натан наверняка и сам догадывается о причинах происходящего.

Перед самым Новым годом они идут в театр. В областной драме дают оперу столичные гастролеры. Полный аншлаг. Но Натану удается достать два билетика в партер. Несколько дней перед спектаклем он ходил загадочный. А когда они начинают собираться на спектакль, Валя с удивлением замечает, что его руки слегка дрожат, когда он завязывает галстук, отчего правильный узел никак не выходит.

– Я помогу, – предлагает она, но Натан в ответ только нервно хмыкает и продолжает борьбу с галстуком.

– Как хочешь, – фыркает Валя, внезапно почувствовав, как что-то дрогнуло у нее в груди.

Почти карнавальная снежная зима, опера, разнервничавшийся мужчина. Ей кажется, что этим вечером что-то должно произойти. Валя едет в театр вся на нервах. Собственно говоря, до театра десять минут пешком. Но за ними приходит трестовская машина. Всю недолгую дорогу Валя сидит, как на иголках. Теперь она уже почти уверена, что после спектакля Натан сделает ей предложение.

Валя в опере второй раз. Спектакль производит на нее странное впечатление. Гастролеры привезли в Мурманск «Молодую гвардию». И эта опера совсем не похожа на ту, что они с Натаном слушали прошлой зимой в Ленинграде. Там все пели по-итальянски, а на сцене кипели неимоверные страсти. Здесь же толстоватый немолодой мужчина неподходящим ему высоким голосом отчаянно выводит по-русски:

– Стреляй, Олег!

– Патронов нет! – отвечает ему другой певец.

– Цемент-то им хоть завезли? – слышится веселый шепот позади Вали, и по рядам пробегает легкий смешок.

Спектакль идет тяжело. У Вали начинает болеть голова. Ей хочется вернуться домой и прилечь. Она уже совсем собирается уйти в антракте, но вновь думает о том, что Натан, очевидно, сделает ей сегодня предложение, а потому остается и терпит спектакль до конца. Отстояв очередь в гардеробе, они одеваются и выходят на улицу. Звуки назойливой оперы звучат у Вали в голове. Они идут домой пешком. Валя ждет от своего спутника тех самых слов. Но Натан мрачно молчит.

– Что ты все хмуришься? – не выдерживает Валя.

– Устал, – бурчит Натан. – На будущей неделе приемная комиссия приезжает. А у нас одни недоделки.

У Вали как будто выбивают почву из-под ног. Ничего не будет! Никакого предложения. Он просто нервничает из-за работы.