И. Сотников - Гендерные войны. Один из эпизодов

Вот и Алекс с сотоварищами, такие на вид независимые, так называемые хозяева жизни, с пренебрежением к последней, выдавали свои истины. Которые по разумению их самих, должны были подчеркнуть, как он высоко плевал на нее со своей высокой колокольни. Ну, а колокольни то у каждого и говорить нечего, что ни на есть самые высокие. О чем, собственно, если говорить образно и велись разговоры в этих кругах сотоварищей. Иными словами, каждый из них мерил жизнь под себя, так сказать, определял истину мироздания через сравнительные характеристики, где мерой весов являлся каждый из этих индивидуумов.

Ну, а когда весовщиков слишком много, то и получается так, что в ход идут сравнительные характеристики, которые и начинают определять степень значения вашего слова. Разве какой-то там владелец лады-калина, имеет такой же вес по сравнению с тем же владельцем мерседеса? Вот, то тоже. Правда владелец какого-нибудь никчемного мазерати, сверху поглядывая на потуги владельца этого никчемного немца, только кивнет головой, говоря. – Ну, ну, поговори пока что. – И сплюнув на них обоих, обдаст их свежим выхлопом, не только продуктов переработки двигателя машины. Ведь и в нем имеется свой двигатель внутреннего сгорания, в котором еще не то перегорит. И получается, что не сам человек становится мерой весов, а та вещь, владельцем которой он является, по сути, определяет его судебный статус, с высоты которого, он и смотрит на окружающую его жизнь.

– Ну, вы опять утрируете. – Обязательно вставит свое слово владелец ролексов и еще чего-нибудь в том же материальном духе. Да, каждая вещь обладает своим духом и накладывает свою ментальность на ее носителя.

– Ведь прежде чем стать владельцем того или иного движимого и недвижимого имущества, мы класс капиталистов, немало положили сил, для того чтобы достичь успеха и в соответствии с ним, того положения, которое в свою очередь и дает нам право! – Презрительно бросит сверху взгляд этот имеющий право на жизнь и при этом не только на свою.

– Да уж, что и говорить, очень уж убедительно отсвечивают ваши часы в этом тусклом, по сравнению с ними, всего лишь, солнечном свете. – Смиренный ответ совсем не капиталиста, а так, не достигшего права. – Только почему-то, от вас, никогда не услышишь, что в основе всего вашего положения всегда лежит труд, да и рабочим людом называться вам как-то, даже не то что, не пристало, а в некотором роде даже зазорно. Ну, да ладно, ведь это ваше личное право решать, как себя именовать. Только вот, ваше право, становится каким-то, больно приложенным правом. И господин такой-то, таким является не по своей сути, а так, приложением к своему костюму от какого-нибудь дядьки-модельера, ради которого он и имеет право.

– Да вы дружок, просто завистливы. – Процедит сквозь фарфоровые зубы, этот господин, который и так много себе позволил, снизойдя до разговора с этим не обладателем яхт и пароходов.

– Может быть и так. – В ответ заявлю я, поглядывая на инвалида в коляске. Завидуя тому, как он так безмятежно и по-детски радуется наступившему новому солнечному дню.

Да уж, что нам тут говорить, а истина не определяется мерой весов или иными словами, в сравнении (видимо у вас нет того, с чем можно сравнивать в лучшую сторону, в обратную всегда найдется). Да вы, наверное, еще никогда не видели тех глаз завистников, с открытыми ртами провожающих вашу «Феррари» или же вслед глазеющими за вашей новой шикарной подружкой, за которыми, почему-то, лучше наблюдать со стороны, нежели находиться с ними рядом. Что и вынуждает того же Макса, который, надо признаться, пользуется некоторым успехом у противоположного пола, искать все новые объекты для своего внимания и понимания. И эта сидящая во главе с Алексом компания, разве могла обойтись без этого присущего человечеству желанию померяться, если не успехами, так хотя бы своим саркастическим мнением об этой субстанции, которая однозначно имеет к ним отношение. Ну, а как же иначе? Только человек на гребне успеха может со всей основательностью судить, что это такое.

Конечно, приятели Алекса не слишком зарывались, а высказывали свое мнение, согласно их занимаемого положения в компании. Все-таки субординация должна иметь место, и тут зарываться нельзя. Иначе ваши возможности завтра же утром на работе очень сильно понизятся в должности. Правда, данная приятельская компания не включала в себя вышестоящее начальство, так что можно сказать, что вечер проходил в конструктивном и позитивном ключе. Где каждый из присутствующих, не смотря на его занимаемую должность в компании, мог вот так прямо в лицо, высказать, выдохнуть или даже пустить сигаретный дым в свое желательное мнение, перенаправив его в адрес своего оппонента. Который в свою очередь, может без стеснения проигнорировать, плюнуть и вообще покрутить у виска, в ответ на эти глубокомысленные замечания своего товарища по столу. Так что, дружеский смех и подколы, которые последовали вслед по возвращению Алекса, после его таких танцевальных маневров, вполне были естественны и на что он как не начальник, а всего лишь коллега, не мог не среагировать должным ответным, смешливым образом.

– Ладно, Алекс, не переживай! Еще не вечер! – Андрон как-то очень хитро подмигивает Алексу и видимо движимый дружеским участием, протягивает тому бокал пива. После чего Алекс, которому просто необходимо не только дружеское участие, но и дополнительный прием внутрь, в один присест осушает бокал. Потом он всем своим весом наваливается на спинку дивана, который как кажется Алексу, затвердел и захолодел, что требует от него решительных действий по размягчению и обогреву, чем и начинает заниматься Алекс, вминая себя в спинку дивана. При этом происходит странная вещь, чем сильнее он разогревает спинку кресла, тем тише становятся голоса его сотоварищей, которых уже не только еле слышно, но уже и практически не видно. Пока…

– Все же, это делается не просто так. – Утром после очередного такого вечера, глядя в потолок своей постели, не имеющий возможность пошевелить головой, размышлял Алекс. До предела отяжелевшей от вчерашних раздумий о смысле его такого образа жизни.

– Они, по возвращению нас домой, либо же, как провальный вариант для одного из нас, не возвращения, либо же по той радости, который истощает наш внешний вид, делают для себя определенные выводы. Исходя из которых, уже могут строить свою дальнейшую политику по отношению к нам. – Озарила лицо Алекса верная догадка, но в тот же момент, легшая на него тень его половины, в руках которой была кружка с непонятной жидкостью, заставила вздрогнуть Алекса. Предположившего, что Офелия, увидев его лицевые гримасы, догадалась о том, о чем он догадался, и решив, что он представляет для них опасность, не долго думая, приготовила ему ядовитый напиток, который сведет его в могилу и тем самым купирует связанную с его догадливостью проблему.