Валентина Поваляева - Подарок судьбы. Повесть

Я посмотрела на ноги и чертыхнулась: моя рассеянность не знает границ. Успешный менеджер, гордость фирмы чуть не отправилась на работу в комнатных шлепках, украшенных кокетливыми пушистыми заячьими ушками. Смешную обувку подарила мне мамуля. То ли к Новому году, то ли к восьмому марта. Не помню точно. Знаю, что к какому-то празднику. И «зайчики», как называет тапочки Вера, мне очень нравятся. Теплые, мягкие, они словно ласкают ступню. Эх, жаль нельзя в них в офисе появиться. Всунув ноги в туфли, я поспешила к выходу, бросив по дороге дежурное: «Не скучайте!».

– Не соскучимся, не бойся, – крикнула в ответ тетушка.

Волнение, найдут ли общий язык Веруня и Димка, испарилось, стоило мне войти в агентство. Да вообще все из головы вылетело, потому что шеф, увидев меня, гаркнул:

– Синицына, ко мне в кабинет! Живо!

С такой интонацией начальство либо увольняет, либо предлагает проштрафившимся сотрудникам самую невыгодную работу, и я, понурившись, посеменила за директором, хотя никак не могла уразуметь, в чем, собственно, провинилась. Кажется, напротив, за последний месяц провела несколько блестящих (без преувеличения!) сделок, и шеф был весьма доволен мной, даже обещал повышение в должности.

Войдя в кабинет, директор агентства развалился в мягком кожаном кресле и жестом показал мне на стул. Я опустилась на жесткое сидение. По лопаткам пробежала легкая дрожь. Я моментально «нахлобучила» любимый купол и сразу почувствовала, как тревога проходит. Теперь я спокойно разглядывала «хозяина», пока он поедал меня своими маленькими противными молочными глазками.

Директор агентства недвижимости, в котором служу, человек, в общем-то, неплохой, но и хорошего о нем я мало слышала. Я не знаю, что он любит, чем занимается в часы досуга, потому что с начальством предпочитаю находиться на расстоянии. Для меня это только наниматель, хотя наши сотрудницы открыто о нем вздыхают и надеются когда-нибудь захомутать.

Надо честно признать, мужчина он видный. Чуть за сорок. Подтянутый, спортивного телосложения. Светло-голубые глаза. Прическа – классический «бокс». Всегда одет с той небрежной тщательностью, которая выдает неженатого аккуратиста и так импонирует одиноким заждавшимся своего счастья дамочкам. Обожание подчиненных Герман Сергеевич Стуков выносит с удовлетворением, ему явно льстит, что тетки таскают ему домашнее печенье, которое пекут, как говорит одна киногероиня, «с любовью», без конца заваривают чай и дарят мелкие сувениры в виде ручки или зажигалки.

Я не пеку, не завариваю и не дарю. Поэтому для шефа я «еще та штучка» – однажды случайно услышала, как он охарактеризовал меня приятелю, забежавшему к нам в офис в обеденный перерыв. Кстати, приятель Стукова мне понравился. Такой колоритный кареглазый крепыш с курчавой бородкой! И сразу видно, что живчик. Я бы с ним перекинулась парой фраз за чашечкой кофе. Только даже если он и хотел меня пригласить в кафе (недаром же обо мне спрашивал!), то после такой «рекомендации» уже вряд ли отважится.

– Вот что, Антонина, – шеф перестал поедать меня глазами и взял со стола папку с документами. – Некая Ангелина Тупикова продает дом в деревне Перемыкино. Местечко живописное. Лесок, экологически чистый район. Просит за него всего-ничего – миллион рублей.

Я удивилась:

– Там что, бревенчатый сарай на клочке земли? Хотя очень может быть. Насколько я помню, Перемыкино – из умирающих деревень. Местных жителей – «полтора землекопа», остальные – дачники. Да, лес там есть, и озеро имеется. А еще на краю деревни – старое кладбище. Может, этот дом как раз на могилы окнами смотрит?

– Это ты и проверишь, – заявил Герман Сергеевич. – Съездишь, посмотришь, что за изба, хотя, судя по документам, это приличный двухэтажный коттедж. Есть газ, водопровод. Имеется гараж и земли там двадцать соток. Сама понимаешь, странные деньги.

Я пожала плечами:

– Таких цен давно нет.

– Вот и посмотришь на месте. Прямо сейчас отправляйся. А к вечеру доложишь.

– Герман Сергеевич, – заныла я, – туда добираться-то! До ночи не вернусь! Машины у меня нет, а до Перемыкина автобус не ходит! Если на электричке, а она, между прочим, только в шестнадцать ноль-ноль отправляется, только к вечеру в деревню попаду. Еще от станции по лесу пешком километров семь топать! Да мимо кладбища…

– Вурдалаков боишься? – хохотнул Стуков, довольный собственной шуткой. – Ладно, из уважения к тебе как к ценному сотруднику, дам служебную машину. Только сегодня у Вадима отгул. Поедешь завтра. С утреца. А к вечеру доложишь!

Шеф милостиво давал служебную машину! Читатель уже явственно представил себе навороченный внедорожник, а я, признаться, взгрустнула: ну все, теперь точно где-нибудь в полях или лесах у деревеньки Перемыкино застряну на всю ночь.

Дело в том, что наш водитель раскатывает на видавшей виды «семерке». Когда три года назад директор агентства решил, что нам нужен автомобиль, по объявлению явился Вадим Куницын, двадцатипятилетний длинный худощавый парень, владеющий этим самым раритетом грязно-зеленого цвета. Впрочем, свою машину Вадик обожает, называет «лапушкой» и на полном серьезе может рассуждать о том, что его рухлядь на колесах «не в настроении» или «недомогает», словно речь идет о живом человеке. Наверное, Герман отказал бы Куницыну, но на мизерную зарплату никто больше, кроме этого странного парня, не польстился.

А странный он потому, что и зимой, в жуткий мороз, и летом, в едкий зной, носит кроссовки, потертые джинсы и хлопчатобумажную футболку. Когда я, облаченная в шубу, бреду на работу, проклиная январскую непогоду и минус двадцать пять с ветром, и вдруг вижу бодро шагающего к офису Вадика в прикиде «Да здравствует воспаление легких!», кожа сосульками покрывается от одного его вида. А Куницын словно не чувствует холода!

– Что ты хочешь, – рассмеялась моя коллега, двадцатилетняя Светлана, подружившаяся с водителем, – Вадик – из «деток». Про Порфирия Иванова слышала и про закаливание организма? Вот наш Вадюша – его преданный поклонник и последователь. Правда, в психушке не лежал, как его вдохновитель.

А еще Куницын доверчив как дитя и регулярно попадает в глупые ситуации. То ему предложат на улице купить телевизор, естественно, «по коммерческой акции», в результате чего Вадик спустит всю зарплату и, конечно, останется не только без денег, но и без вожделенного «ящика». То к нему нагрянет из деревни какая-нибудь троюродная тетка или приятель брата жены двоюродного дяди (у бедного парня, видать, большая родня), которым нужно по делам в город съездить, да хочется сэкономить на гостинице. И гостят гости дорогие по месяцу, а живет Вадик, надо заметить, в однокомнатной квартирке и, отдав родственникам кровать, сам спит на полу в кухне. Впрочем, ему нигде не холодно и не жестко. Уникум!