Валентина Поваляева - Подарок судьбы. Повесть

Но если с причудами водителя я могла смириться, поездка на «семерке» пугала. Хоть Вадик и лазил к своей «лапушке» под капот регулярно, ломалась она постоянно. Тем более, я совершенно не переношу быстрой езды, а Куницын – Шумахер местного значения, скоростной режим меньше ста километров не признает.

Поэтому прикинув все прелести предстоящей поездки, я позеленела, почувствовав подступивший к горлу рвотный спазм.

Увидев вытянувшееся лицо подчиненной, Стуков ехидно поинтересовался:

– И чем мы опять недовольны? Извини, лимузинов не припас!

Я подавила вопль негодования, сжала губы и попыталась изобразить улыбку.

– Вот и чудненько, – пропел шеф, теряя ко мне всякий интерес.

Когда я выпала из приемной, подскочил Вадик и, со щенячьим восторгом заглядывая в глаза, поинтересовался, во сколько завтра отправляться в путь – видать, подслушивал под дверью.

– В девять, – ответила я и мысленно простонала:

«Господи, дай мне силы вынести это путешествие!»

До вечера больше ни о чем, как о предстоящей поездке, я думать не могла.

– Кислых леденцов с собой возьми, – посоветовала Света, зная мою любовь к катанию на автомобилях. – Да не волнуйся, Вадька, если тебе понадобится, всегда сделает остановку.

Вот спасибо-то!

Домой я вернулась больная от переживаний.

– Наконец-то, – возмущенно фыркнула тетушка, стоило мне только открыть дверь. – Твой подкидыш мне все нервы вытянул! Не ребенок – законченный мерзавец! Теперь я не удивляюсь, почему мать сплавила сыночка куда подальше!

– Вера, объясни, что случилось, – устало сказала я, – только не части, пожалуйста!

У любимой родственницы есть мерзкая привычка: когда торопится что-либо рассказать, начинает говорить быстро-быстро, глотая окончания.

Веруня надулась:

– Этот мальчишка оскорбил меня!

Я удивилась:

– Надо же, а с виду вроде нормальный парень. Он что, обозвал тебя?! Как?!

Тетя шмыгнула:

– Нет, не обозвал. Он… он…

Да что такое сделал Димка, что у Веры даже слов не находилось, чтобы описать должным образом его недостойное поведение?

– Он отказался есть! – выпалила наконец тетушка. – Когда я утром позвала его завтракать, он заявил, что не может себе этого позволить. Я подумала: мальчик просто не любит творог, но он не стал есть и йогурт, и фрукты. Ничего! А к обеду я приготовила курочку в соевом соусе, такая вкуснятина получилась, но этот изверг даже не вышел к столу! Испекла пирожки с капустой и яблоками – тоже не устроило! Целый день голодом сидит! Сидит и пялится в компьютер…

Вера чуть не плакала. Что тут скажешь! Лучше б Димка нагрубил, но при этом слопал завтрак и обед, да с добавками, и тетушка была бы счастлива. А надменный отказ от угощения – самая настоящая оплеуха повару-виртуозу.

Я решительно направилась в комнату гостя. Надо выяснить, почему мальчишка объявил голодовку. В конце концов, через месяц мне нужно вернуть его матери целым и здоровым, а сами понимаете, что без питания это весьма проблематично.

Димка, видимо, слышал, как я вернулась домой, поэтому при моем появлении поднялся со стула и кивнул, словно поприветствовал.

– Дима, – осторожно сказала я, – Вера говорит, что ты не стал ни завтракать, ни обедать. Почему?

Парнишка поднял на меня серьезные глаза и ответил хрипловато:

– Я не хочу вас объедать. Достаточно того, что вы предоставили мне кров. У меня есть деньги, я могу сам покупать еду. Вы только покажите, где магазин, а то я не знаю города.

Сначала я опешила. А когда до меня дошел смысл дурацкой напыщенной фразы (какой начитанный мальчик – врезать бы ему между лопаток хорошенько!), разозлилась не на шутку:

– Засунь свои деньги, знаешь куда?.. Человек для тебя старался, хотел порадовать, а ты своим отказом в душу плюнул. Мне-то все равно. Хочешь – голодай дальше, пока в скелет не превратишься, вот мать-то обрадуется при встрече с таким дистрофиком! Только мою тетю обижать не смей. В нашем доме принято гостей угощать, а ты – гость. Так что изволь подчиниться! И больше не выпендривайся! Сейчас ты пойдешь на кухню и будешь уплетать за обе щеки и завтрак, и обед, и ужин! Выхода у тебя нет. Либо ты живешь по нашим правилам, либо я немедленно звоню твоей матери, и она прерывает командировку и, естественно, лишается заработка. Хочешь?

– Не надо, – вспыхнул Димка. – Я все понял.

Следующие полчаса подросток провел за кухонным столом, уписывая одну тарелку за другой, а Вера, умильно улыбаясь, подкладывала «извергу» самые вкусные, на ее взгляд, кусочки. Она уже не сердилась. Здоровый аппетит – для нее лучшая награда.

– Димка, – вдруг предложила я, сама от себя того не ожидая, – мне завтра за город по делам нужно. Поехали со мной? Не киснуть же целыми днями дома, а там лес, озеро…

Паренек проглотил кусок пирожка с яблоками, вытер губы и сказал:

– А чего? Поехали.

Вера заохала и пообещала приготовить нам с собой «паек».

– И этих пирожков положите, пожалуйста, – попросил «подкидыш», – просто объедение!

Вера радостно закивала и бросила на меня торжествующий взгляд.

Вера поехала с нами.

Весь вечер она стряпала и варила, собирая в путь-дорогу «котомку», следуя совету умудренных опытом путешественников: в лес идешь на день – хлеба бери на неделю. А потом вдруг заявила, что вдоволь надышалась отравленным городским воздухом, и ей крайне необходимо вырваться на не изгаженную цивилизацией природу:

– Без меня вы все равно голодом насидитесь. Надеюсь, в машине найдется еще одно место для не слишком стройной пожилой дамы?

Веруня кокетничала: ей удалось с девичества сохранить стройный стан.

Я не знала, радоваться мне или печалиться: впервые по делам фирмы я отправлялась в компании подростка и престарелой тетушки. Но могла быть полностью уверена: с такими попутчиками точно не соскучусь.

– Только я сначала заскочу к Марусеньке, на пять минуточек, – предупредила Вера.

Маруся, вернее Мария Павловна Кочеткова, – любимая подруга тетушки. Дружат они с детства. Когда Мария после окончания пединститута вышла замуж за военного и уехала с ним, приятельницы долгие годы переписывались. А несколько лет назад Кочеткова вернулась в наш город. Вера немедленно навестила подругу, вернулась домой в слезах и, безостановочно всхлипывая, рассказала мне, что «у Марусеньки несчастье». Ранним утром они с мужем Геннадием ехали с дачи на своем заслуженном «жигуленке» и попали в ДТП. Виновником аварии стал заснувший за рулем дальнобойщик: фура смяла автомобиль Кочетковых и протащила несколько метров. Прибывшим на место трагедии спасателям пришлось вырезать из покореженного металла труп Геннадия. Мария осталась жива, но ей раздробило ноги. Женщина превратилась в беспомощного калеку. Скитания по больницам ничего, кроме горечи не дали. Врачи не стали лукавить и обнадеживать: Марии Павловне уже никогда не встать с инвалидного кресла. Детей у Кочетковых не было. Мария продала дачу и квартиру и вернулась в родной город. Здесь ей по наследству от родителей досталась двухкомнатная «хрущевка». Женщина наняла сиделку и начала учиться жить в новом качестве.