Андрей Синельников - Евангелие от Андрея

Пир пошел своим чередом. С теми, кто остался в замке Андрей отпировал вчера. Сегодня он был с ватагой, как называли в этих краях морскую дружину. Впервые в ватаге были дружинники разных краев. Когда он осушил свою корчагу и перевернул ее над костром, отдавая последние капли богу огня, вся ватага сгрудилась возле их костра. Андрей обвел их взглядом.

Ближе все к огню сидели храбры – профессиональные вои, прошедшие с ним многие испытания, воспитанные и закаленные в боях. Многих он учил сам, многие пришли к нему наемниками в дальних землях, да так и остались с ним, став ему братьями. Это был костяк ватаги. Они ходили по морю на лодьях с вырезанными искусными мастерами лебедями на носу. Лебедь птица луны, птица Матери-Земли. Они даже на берегу отдыхая от походов, так и жили вместе экипажами лодей. Лоджами, как коверкали их название северные племена. Сами себя они называли богатыри – угодные Богам, хотя, как казалось иногда Андрею, не верили ни в кого, только в воинственных Валькирий, что заберут их потом в боевую дружину другого мира.

Чуть подальше расселись кружком ватажники. Наемники из местных племен. Варяги как называли их здесь. Подчеркивая этим своим именем, что и в названии воина слышен рык их Хозяина Зверя. Эти пришли поучиться воинскому искусству, поиграть с судьбой, попытаться поймать за хвост удачу. Их меньше всего манили трофеи, а больше всего слава и будущие песни скальдов, в которых будут потом восхвалять их подвиги. Юркие длинные струги, названные по головам драконов на носу – драккарами, на которых они чувствовали себя, как дома, покачивались на спокойной волне прямо на середине реки.

Отдельной кучкой расселись ушкуйники. Кто были эти люди? Андрей всегда затруднялся определить их. Купцы, мореплаватели, пираты, корсары, корабелы, мастеровые, ремесленники, то есть люди при собственном деле. Они всегда находились в любых землях и в любом месте, и нанимались или примыкали «за интерес», то есть за долю в добыче или за право получения защиты, или за что-то еще, не требующее оплаты вперед, или просто за возможность попасть в новые края и получить новые знания. Они шли на широких и крутобоких нефах, поместному карбасах, менее юрких и вертких, но зато устойчивых к высокой волне и шквалистому ветру.

Все вместе они звали себя – кметь или морские братья. Потому, как клятва при приеме в дружину, была клятвой братской, и каждый дружинник был другому кровным братом, побратимом значит. И месть за смерть брата была кровной местью, враги были кровниками.

Андрей часто слышал как местные племена и здесь и на пройденных им землях, называли такие ватаги коротким, но емким словом – Русь. Это объединение воев дружинников и мастеров магов и умельцев, независимо от племени и веры, в единый кулак было тем, на что Наша Госпожа должна была опереться в своем победном шествии по земле.

– Андрей! Андрей, расскажи нам о вашем Великом пути сюда, – раздался голос от костра.

– О чем? – он пытался рассмотреть спросившего.

– О вашем Великом Пути. О Нашей Госпоже. О Новом Завете, – вопросы посыпались со всех сторон.

– Но вы все слышали это не раз, – рассмеялся он, – А потом какой из меня рассказчик. Есть Иоанн Богослов, Матфей, Фома, Лука. Их десятки, тех, кто рассказывает складные байки. А я воин! Воин! А не бард и не скальд, – он засмеялся громким смехом.

– Зато ты говоришь правду! Расскажи! Мы послушаем еще раз, – Андрей разглядел говорящего и сразу вспомнил его. Это был один из его учеников. Сергий, – Ладно! Что вы хотели услышать? – сдался он.

– Все с самого начала…

– С Иоанна Предтечи, – Андрей опять рассмеялся, – Тогда мы не отвалим от этих берегов до белых мух.

– С того момента как вы бежали от изменников и врагов! – тихо уточнил Сергий.

– Хорошо. Слушайте, – рассказчик отхлебнул из корчаги поданной ему и спокойно начал рассказ.

Хриплый голос Андрея был хорошо слышен в вечерней тишине, разливающейся вместе с туманом по берегам реки. Он говорил спокойно, ровным голосом, но от этого рассказ его был еще более динамичен, суров и трагичен, как будто это был рассказ постороннего человека, а не участника всех событий. Кажется, каждый слушающий видел все собственными глазами.

– Когда мятеж был подавлен, – устало начал Андрей, – Да впрочем, он и не начинался. Нас победила измена. Сейчас часто грешат на Иуду Искариота, но ведь он тут не причем. Сидящие у костров сами увидели, как уходил Иуда, напутствуемый Иисусом, чтобы привести солдат. Как ворвались солдаты и арестовали Учителя, который надеялся, что его арест подхлестнет начало мятежа и объединит непримиримых и умеренных. Даст повод колеблющимся, будет примером для мужественных и флагом для фанатичных. Разрушит стену неприятия между враждующими и вложит оружие в руки сомневающихся. Но это было ошибкой. Все, почти все, остались сидеть в своих норах. Жрецы не поделили власть, воеводы – славу, народ не преодолел страх, а венценосцы не преодолели страх перед народом с одной стороны, и страх перед императором с другой.

Все кончилось казнью под рев и улюлюканье толпы, которая почувствовала раскаяние и жалость сразу же после казни, но вслед за этим потеряла веру и надежду.

Непримиримые и кинжальщики подняли мятеж и развязали войну. Предатели и продажные шкуры, тут же переметнулись на сторону врага, и все завертелось в кровавом вихре, как и всегда, когда мятеж неподготовлен и когда у него нет вождя.

Они, все ближайшее окружение Иисуса и его личная дружина, уходили от места казни. Тот же самый хитроумный Матфей повел их не прямо на север, где их ждали каратели, не на восток в объятия предателей и пиратов, даже не на запад в дикие степи, а через пролив на юг. Старыми тропами, которыми когда-то уходили такие же непримиримые ессеи, не признавшие Иисуса после гибели Иоанна Предтечи, и ушедшие в пустыню Кумран. Посланные вдогон всадники, не нашли их и на этом пути. Загадку их пропажи знали только они сами. Андрей сегодня открыл ее. Он не пошли тропой ессеев. Они свернули к древнему Храму Артемиды, стоявшему на берегу моря в Эфесе, одному из чудес Империи. И там, подавшая секретный знак, Мария получила помощь жриц, укрывших их всех в немереных подземных галереях Храма.

Затем они выходили группами на берег моря, куда приставали храмовые лодки с вырезанными на носу лебедями, изящно изогнувшими свои шеи. Оставив на попечение жриц Деву Марию мать Иисуса, все разместились в лодках и отдали себя на волю Великого Океана. Птицы Богини Луны, Матери-Природы понесли их по волнам Срединного моря в неизвестность. Ни ветер, ни корабли пиратов, ни даже флот императора не встретился им на пути.

В первой лодке шли к незнакомым берегам семеро – это были Максимин – личный оруженосец Магдалины, Лазарь – ее брат, сама Мария Магдалина, Марфа ее сестра, Мария Саломея, мать апостолов Иоанна и Иакова, Мария Иаковлева, сестра Девы Марии и Сара Египтянка – воевода женской дружины со своими закованными в броню темнокожими амазонками. В легких боевых стругах вокруг, держась по бортам их лодьи, разместились все остальные. На первом струге держал команду Иосиф Аримафейский – знатный воин и мореплаватель, на втором – Иаков брат господен, а на третьем и четвертом он – Андрей и брат его Симон-Петр, знающие морское дело не понаслышке.