Владлен Немец - Борис Бойков

– К сожалению, нет, а надо бы. Всё, кончай вечер воспоминаний, у меня самого тоже дел невпроворот.

– Ох, Боренька, наконец-то! Я за тебя папке всю шею прогрызла! – Нина просто светилась от радости. – А за что тебя на этот раз?

– Тактик наш пожаловался, что я ему методику порчу.

– Сложно все это. Пошли в кафе.

– Не пошли. Денег нет.

– На том свете угольками сосчитаемся.

– А на этом?

– Знаешь что? Пошли к нам – папка на совещание уехал.

– А ты мне так и не сказала, кто у тебя папа.

– Потом скажу, а то испугаешься…

– Ниночка, придется нам с тобой пожениться.

– Только из-за этого? – Нина сбросила простыню и подошла к Борису, который у зеркала приводил в порядок обмундирование. Обняла его сзади, прижалась губами к стриженному затылку. – Не торопи события, глупенький.

Но события все-таки пришлось поторопить…

К концу второго курса, примерно за месяц до выпускных экзаменов, Борис и Нина решили пожениться.

– Папка, у меня к тебе серьезнейшее дело.

– Ну уж если серьезнейшее…

– Мне не до шуток!

– С Борисом поссорилась?

– Хуже, беременна.

– О чем же этот сучий потрох думал?! Я его в порошок сотру! Он у меня…

– Папка, не надо. Мы с Борей решили пожениться.

– Это только из-за беременности?

– Мы любим друг друга.

Полковник дого молчал. Мать Нины умерла при родах. Пришлось растить дочку одному. И вот теперь…

– Что тебе сказать? Честно говоря, лучшего жениха, пожалуй, здесь не найти. Борис парень серьезный и очень перспективный. За ним ты будешь как за каменной стеной. Проблема в тебе…

Свадьбу сыграли очень скромно. Пригласили только ближайших друзей отца, двух подруг Нины, а со стороны Бориса пришел Женя Фирсов. Борис поддерживал хорошие отношения со всеми курсантами, но по настоящему сдружился только с Фирсовым.

На распределении Бориса ожидал сюрприз. Председатель комиссии, седой генерал со шрамом через всю левую щеку – получил во время очередного кавказского восстания фундаменталистов – встал, пожал Борису руку и сказал: «Учитывая ваши успехи в учебе, а также проявленные при этом недюжинные педагогические способности, – в комиссии начали улыбаться, припоминая сколько Борис претерпел от преподавателей за нестандартные решения, которые он предлагал своим товарищам, когда они обращались к нему за помощью, – руководство училища решило оставить вас на преподавательской работе, – и тихонько, – жену поздравьте.»

У лейтенанта Бойкова, младшего преподавателя на кафедре логистики, сегодня на редкость неудачный день. Утром на него окрысился заведующий кафедрой, видно не с той ноги встал, заявил, что некоторые, которые пороха не нюхали и вообще от горшка два вершка, много о себе понимают, а дело от этого страдает, и что вообще он, зав. кафедрой, намерен в ближайшее время предпринять самые решительные меры по наведению на вверенной ему кафедре должного порядка. Потом на лабораторных занятиях курсанты распоясались и чуть было не сорвали занятия. В библиотеке, куда он зашел за обещанным ему атласом основных сраженией Второй Мировой Войны, библиотекаршу заменяла какая-то новенькая сотрудница, и она не смогла найти этот атлас.

Поэтому Борис возвращался домой, то есть в выделенную ему и Нине двухкомнатную квартиру, в скверном настроении. Правда, оно, это настроение, когда он увидел свет в окне спальни, сразу улучшилось:

Нина дома. В последнее время она частенько задерживалась на работе в бухгалтерии училища, говорила, что очень запутанная отчетность и приходится разбираться.

– Слава богу, посидим хоть один вечерок вместе, поговорим, может даже в кино сходим – не был там целую вечность.

Дверь в квартиру открылась бесшумно – недавно по просьбе Нины смазал петли. Сквозь неплотно прикрытую дверь спальни пробивался свет. На цыпочках подобрался к двери спальни: – А вот я сейчас Нину напугаю!

Но что это?! Первое, что бросилось в глаза – широченный мужской волосатый зад, ритмичо поднимавшийся и опускавшийся, и обхватившие этот зад прекрасные длинные ноги Ниночки.

– Это еще что такое?!!

Дикий вопль Нины: «Боренька, спаси!!! Он меня насилует!!!»

Борис схватил за волосы и рванул на себя голову насильника. Мелькнула мысль: «А почему она его ногами охватила?».

Борис отвесил мужику несколько увесистых пощечин, и только потом разобрался, что передним во всей первородной красе предстал с еще подрагивающимся пенисом майор Кибельников с кафедры строевой подготовки.

– Вы что это себе позволяете?! Как вы смеете!!! Я старше по званию и не позволю…

– Боренька, врежь этой сволочи!

– А ты, сука, молчи! Ишь, насиловал я её, как же! Да тебя, бл…дь, чуть не весь ганизон…

Его излияния были прерваны Борисом, который стал молотить майора по всем правилам приемов рукопашного боя. Кибельников рванул к наружной двери…

– Гражданин, стойте! – к голому майору спешил комендантский патруль. – Кто такой, предъявите документы!

– Я, я майор Кибельников, меня здесь все знают.

– А почему не по форме одеты?

– У меня, видите ли…

– Ладно, в комендатуре разберутся. Идите вперед!

Над сержантом Угаровым долго потешались товарищи: додумался у голого человека документы требовать.

Но майору Кибельникову и лейтенанту Бойкову было не до смеха.

По рукам в училище ходила каррикатура: голого Кибельникова с гротескно укрупненными анатомическими деталями конвоирует комендатский патруль со штыками наперевес. А Борису по жалобе того же Кибельникова грозил трибунал. С Ниной развелись тихо, без скандала.

Только отец Нины, полковник Свищев, горесно вздохнул: «Э-эх, как была ты полковая, так, видно, и останешься. Хорошо еще, что ребенка не осталось. Тревога Нины по поводу беременности оказалась ложной – была всего лишь небольшая задержка месячных.

Бориса откомандировали в интернациональный корпус генерала Миллза.

Начальник следственной части горотдела МВД поднял трубку: «Филимонов слушает!”

– Авдей Петрович, выручай! – В голосе начальника Семеновского райотдела звучало неподдельное отчаяние. – У меня, понимаешь, отчет на носу, а с чем я прийду? Висяков до черта, да еще тут за два месяца три нападения с тяжкими телесными повреждениями – абсолютные глухари. Мои следоки даже не знают как к ним подступиться: ни следов, ни жалоб. Выручай, брат. За мной не пропадет.

– И чего ты, Михалыч, этих дармоедов держишь? Чуть что сложней внутриквартирной драки – они уже скисают.

– Найди других, я этих выгоню.

– Ну ладно, так и быть, присылай мне эти «тяжкие повреждения». За тобой должок.

– Ну о чем ты говоришь, конечно! Вот сейчас с курьером и пришлю все три дела. Сдается мне, что там что-то нечисто.