Вадим Лёвин - Скульптор-экстраверт

– Я встал пред Дианой на одно калено и подарил ей роскошный букет цветов! – Это я услышал от генерала через год-другой после нашего с ним знакомства.

– И зачем он мне этот веник тогда… в тот вечер на танцах подарил? – И это я услышал от Дианы через месяц другой после кончины Олег Ивановича…

Приняв этот букет от человека военного, Диана обрекла себя на участь офицерской жены. И к концу своих дней ей не на кого будет пенять, кроме как на самою себя… За этот поступок свой, легковесный и необдуманный. Поступок на эмоциях – поступок экстраверта.

Но что мне кажется, когда я пишу вам эти строки, так это то, что не она приняла этот букет, а букет выбрал ее. И она была обречена принять эти цветы из рук молоденького лейтенанта, она была обречена стать генеральской женой, в силу своего характера, властного по началу своему… А ведь у нее был неплохой выбор и хороший голос, и она очень даже неплохо пела и танцевала. Она могла бы сыграть себе и другую, более подходящую и достойную партию, нежели с Олег Ивановичем. Но букет выбрал ее, и она его приняла пренебрежительно из рук влюбленного в нее офицера, приняла и даже не подумала о тех последствиях, которые наступят для нее лет этак через тридцать-сорок…

Из рассказов генерала я понял, что Олег Иванович любил солдат отеческой любовью, и он не скрывал этого. Именно что любил, и этого никак не скрыть от взгляда стороннего. Рассказывал он мне и о том, как он командовал дивизией, и об Афгане тоже говорил, но не многословно, так – пару ярких эпизодов, один из них мне особенно засел в памяти.

Про Афган он не любил рассуждать вслух, да оно и понятно, кто жил в то время, тот не понаслышке знает о гробах цинковых (груз двести). Так вот – о том случае, который засел моей в памяти…

В один из солнечных летних дней мы стояли с генералом на улице и разговаривали о простых, казалось бы, вещах. О повседневной, ничего не значащей суете житейской. В это время я посмотрел на небо и увидел сверкающий из-за облаков лучик солнца, иголкой пронизывающий облака. Эта картинка вызвала восторг души моей, я обратился к генералу с откровением своей радости, картинке, увиденной мною на небосводе…

– Олег Иванович, смотрите, какой красивый, острый, как иголка, солнечный лучик из-за облаков сверкает и в землю, как копье, вонзается!

Генерал приложил руку к глазам и запрокинул голову к небу…

– Да, красивый лучик, ничего не сказать. Вадим, вот точно такой же лучик двадцать лет назад в Афгане мне жизнь спас.

– Расскажите…

В тот день Олег Иванович вместе со старшими офицерами летел на двух вертолетах в Кандагар. Между скал в узком ущелье, ширины незначительной, метров в сто. Вертолеты летели над прослойкой тумана, которая застилала собою дно ущелья. Все как обычно: в первом вертолете высший командный состав, второй вертолет – вертолет сопровождения. Над скалами зависло палящее солнце, на небе не единого облачка.

– Справа ракета!!! – Крикнул один из офицеров смотревший в этот момент в иллюминатор вертолета…

В это время со стороны скал в сторону вертолетов по замысловатой траектории летела ракета. Никому из сидящих в вертолете людей не надо было объяснять, что это значит, в следующее мгновение несколько голосов разом прокричало пилоту:

– Ныряй вниз! Ныряй в туман!!! Скорее! Быстрей ныряй!!!

Летчик взял штурвал от себя, мгновенно изменил траекторию полета, и через доли секунды командирский вертолет уже летел под слоем тумана. А вертолет сопровождения падал на дно ущелья. Именно в него и попала ракета…

Прогремел взрыв. Все, как в кино, – было два вертолета, остался один. Через десяток секунд пилот, управлявший командирским вертолетом, потерял ориентацию в пространстве. Вертолет летел по ущелью, сквозь туман… Слева, справа и спереди были только скалы. Метр влево, метр вправо – удар вертолета о скалу и взрыв.

На борту вертолета воцарилась тишина. Никто ничего не говорил. Все пребывали в неведении. Лишь неторопливый и размеренный гул пропеллера нарушал тишину пространства. Шум от гула пропеллера с каждым мгновением нарастал и постепенно переходил в звон в ушах. Звон в ушах усиливался с каждой секундой полета и напоминал собой колокольный… Вертолет летел по дну ущелья с целую минуту. Олег Иванович много о чем успел вспомнить в эти, как ему казалось, последние для него мгновения. Прожитая жизнь калейдоскопом событий пронеслась в его памяти… Пред его глазами мелькали: папа с мамой, брат, сыновья, солдаты, гарнизоны… и конечно же Диана. Он мысленно попрощался с ними и приготовился к худшему… Олег Иванович прикрыл глаза и ждал того момента, когда вертолет ударится о скалу. Но в тот раз он явно поторопился с выводами…

Тогда в далеком Кандагаре еще не пробил его час… Олег Иванович внезапно очнулся, он услышал несколько прокричавших в едином порыве голосов…

– Лети на лучик!!!

Олег Иванович встрепенулся, открыл глаза, салон вертолета был залит солнечным светом. Он наклонил голову к иллюминатору и сощурил глаза, ослепленный тонким, как иголочка, солнечным лучом, пронизывающим насквозь облака… Жизнь офицеров повисла на кончике лучика… Вертолет взмыл к небу, вверх по вертикали. И летел по солнечному лучику, словно по монорельсу. Через секунды вертолет соскочил с монорельса, взмыл над туманом и завис над скалой… Все выдохнули!

– Вадим, как только мы вылетели из-под тумана, то чуть было не уперлись носом вертолета в отвесную скалу. Если бы не солнечный лучик, то мы с вами сейчас бы не разговаривали… Случай нам тогда помог, случай нас тогда спас!

Генерал рассказывал мне об этом эпизоде из своей жизни увлеченно, с улыбкой на лице, как о приключении. Так обычно вспоминают о своих поездках за границу незадачливые туристы, у которых, к примеру, пропал багаж.

Генерал нисколько не ошибался в нашей с вами жизни, на все воля случая. Он имел безусловное право так утверждать. За ним был опыт. За ним были долгие годы службы и многие судьбы, прошедшие перед его глазами, которые не оставляли для него никаких сомнений на сей счет, – на все воля случая…

С раза первого генерал казался мне человеком, не успевшим до конца растратить жизненную энергию за годами, оставленными им на военном поприще. Но в то же время нельзя было и сказать, что в нем бурлила энергия. Хотя и, наверное, и вне всяких сомнений, он хотел казаться для окружающих его людей именно таковым человеком, в котором кипела и била через край энергия…

Со стороны же он скорее походил на отставного военного, мужчину зрелого возраста, вышедшего в отставку и приспосабливающегося к своему новому жизненному укладу. Создавалось впечатление, что генерал искал применение остаткам той энергии, которая в нем еще пребывала после долгих лет армейской службы…