Алексей Козлов - Супернестор. Том II

– Всэх белих охвицеров
Пуф-пуф!
И – с глаз долой!
Срэдь мёртвых нэт знакомых!
Друзья мои!
Вперёд!
От врэдных насэкомых
Асвабаждать народ!
Пры помощи секстанта,
Буссоли…
Может бить…
Чапай сумеет банду
Рассеять и плэнить!?

Когда вскипели страсти,
Бесстрашный наш Варяг
Пролез, как угорь к власти
И взял страну в кулак.
– Дзэржин!
Щто там с половой?
О чём там городыт
Наш…
Всадник бэзголовый…
Ну…
«Дэсат днэй»?…
Майн Рыд?..
Гдэ Гэрберт?
Умер?
Баста!
Поднять!
Нэ может бить!
Хотел спрасыть фантаста,
А он решил шютить!

Он приобщил zasrantsev
К разумной вспашке нив
И взял у иностранцев
Словечко «kollektiv».
Нас гладя против шёрстки,
Он сам понять не мог,
В чём сущность продразвёрстки?
Чем ценен продналог?
Презрен работник жалкий,
В забвении поля,
Работников за палки
Гонял он на поля.
По нашим повиликам,
По розам и кустам
Герр Троцкий с диким кликом
На ослике скакал.

– Васползуюсь мамэнтом!
Юрыстов заибу!
Вам будэт дакумэнтом —
Атметина на лбу!

Когда в Кремле решили
На что годиться криль,
В Москве собор спалили,
И поломали шпиль.
Узревши, что без правил
Взгнусил церковный хор,
Он Троцкого отправил
В далёкий Бунгалор.
Такому человеку,
Которого любил
На ветхую телегу
Он книжки сам грузил.
Сикейрос и Ривера,
Рождённые от муз,
Палили в изувера
Из детских аркебуз.
Большое учрежденье,
Где дёргали за чуб,
В подарок к дню рожденья,
Послало ледоруб.
Некролог на заборе:
«На стол подать кутью!
Труп сжечь!
Прах бросить в море!
Всё кончено!
Адью!»

Эстетами мы стали,
Вошли в немалый раж
И шустро распродали
За трёшку Эрмитаж.
Для нас, сидевших в клетке,
По мере слабых сил,
Он век на pihtiletki
Причудливо разбил.
Ах, как отец молился!
Велением его
В Сибири возносился
Закрытый город ЧМО.
Что может быть приятней,
Чем честные рубли?..

На жёрдочке в курятне
Рабочие легли.
Тут мы загоношили…
Возрос маразм, как гриб,
Мы в гору потащили
«Магнитку» и «Турксиб».

– Раздать рабам подачки!
Пусть правит в мире том
Божественная Тачка,
Благословенный Лом!
Как есть лягушку с хреном —
Решалось до поры,
Тут индустрия с креном
Свалилась в Тартары…
Ужасную картину
Мы здесь изобразим.
Как Бука Буратину
И кошку – вместе с ним,
Проснувшись, Новый Гришка
(Чего бы это вдруг?)
Хозяев золотишка
Подвешивал на крюк.
Простим ли мы невежде,
Что нас в подвал зовут?
Пришёл он к нам в надежде
На наш бесплатный труд.
Сознание реалий
Коснулось всех вполне:
Стахановцы застряли
В прессованном говне.
Когда Иосиф с нами
Покончить повелел,
Народ гремел ушами,
И взвизгивал, и пел.

– Дыана!
Терпсыхора!
Кимвалов вражьих мэдь!
Вставай, Хрущ, с памыдора —
Не всё тэбе балдеть!
Каго сычас подвялим,
Падвесив на суку?
Кто будыт под роялем
Кричать «кукуреку»?

Мы с радостью узнали,
Он агроном большой —
Мы осенью пахали,
А сеяли – зимой.
Всё это проводилось
Под лозунгом «Даёшь»…

…В Поволжье уродилась
Невиданная рожь.

Говаривали греки:
«Без хлеба и вина
В двуполом человеке
Любовь не так сильна!»
В деревне мёртвой летом,
Смутив пальбою тишь,
Поймали людоеда…
То был – совсем малыш.

За Снежным Мэном исто
Из самых разных мест
Три лучших коммуниста
Пошли на Эверест.
Шеломами повиты,
Взлелеяны всегда,
Застряли прозелиты
В торосах инда льда.
Назло подводным минам,
Нежна,
Юна,
Светла,
К Сияющим Вершинам
Нас Партия вела.
Присяга наша метко
Торчала из штанов:

«К борьбе за дело предков
Будь, гад, всегда готов!»

Герои размышляли:
К чему мы на мели?
Виновников искали
И… наконец нашли.
Торжественна картина:
Не тратя лишних слов,
В курорты Сахалина
Погнали кулаков.
Наверно по привычке
Радетели мечты
Забыли дать им спички,
И не дали еды.
Те шли и поминали
Во здравие его
И тихо помирали…

«Незнамо от чего»…

Куда им было деться?
Голодные рабы
Родимчики младенцам
Крушили о стволы.
Пока мы были живы,
Лепили для гостей
Бифштексы из крапивы
И кофе из гвоздей.
Где б было наше тело
И острый ум, когда б
Природа не имела
Лягушек?
Крыс?
А жаб?

– Крыстяне-бандерлоги,
Прощаясь навсэгда,
Цылуют пыль дороги…
Довольно мило, да?
Народ пакынул нывы?
Зачэм народ патух?..
Вэдь есть сырьё:
Крапыва…
Пирей…
Мургуль…
Лапух…
Изысканные блюда:
Хлэб, мясо от каров
Лубил одын Иуда,
Но был ли он здаров?
Нэт, не в питаньи дэла!
Возмом в прымер Рахиль!
Она вить нэ хатела
Пустить в глаза всэм пиль?!..

Полив мочой Керзона,
Свой путь прошёл герой
От фени приблатнённой
К совбиблии пустой.
Мы впитывали яро
Советы новых бар —
Рецепты кулинара
Из ресторана «Яръ».
Внизу умами правил,
Являя всем пример,
Святой Морозов, Павел —
Савейский пионэр
С дудой и барабаном,
Упорный, как упырь…
Отца в угаре пьяном
Отправил он в Сибирь.
Страна ещё не знала,
Что смерть его близка:
Малютка ломтик сала
Увёл у кулака.
Враги его схватили
За юные уды
И в землю опустили
С небесной высоты.
Его могилка, где ты?
Со всех концов земли
Плывут кабриолеты,
Проходят корабли…

Увы, богатство Креза
Не страшно нам пока:
Кулак в нас – из обреза,
Мы к стенке – кулака!
Пророчество Гекубы
Плоть с кровью обретёт:
Кто сеет волчьи зубы,
Драконий сброд пожнёт!
А что творилось кроме?
Скупали мы подряд
Отраву в «Моссельпроме»,
А в «Москвошвее» – яд.
Мы крепли год от года,
Но третьего числа
Зловещая Ягода
На грядках возросла.
Вослед, когда под святки
Нас сильно понесло,
Ежовые перчатки
Сдавили нам чело.

Жене сказал он: «Дура!
Бери с меня прымер —
Perfer… et obdura…
Perinde… cadaver…»
(«Терпи и крепись…
Подобно… трупу…»)
Хотэл ей сделать милость,
Хотэл сломать рога…
Но бабюшка закрилась
На тридцать два замка!

Когда он был в дозоре,
(Ещё прибить кого б?)
Его супруга в горе
Пустила пулю в лоб.

Засим мудрить не стали,
Закон борьбы суров,
Как дроф, перестреляли
Седых профессоров.
Достались людям бедным
Окурки и крюки,
В тумане предрассветном
Мелькали «Voronki».
Донос – подкоп под норов,
Расстрелам лучший фон —
Рёв тракторных моторов
И громкий патефон!

Мы думали: обрек ли
Иль пожалел абрек?
Но головы, как кегли
Торчали из телег.
Помойки.
Пни.
Перроны.
Рагу марксистских книг…