Ирина Ковальчук - Тень зиккурата

– Это Генрих VIII и компания? – спросил Ваня.

– Он самый, – ответила Лора и улыбнулась. – Знаете, как они называли нулевой счет?

Все, за исключением Пашки, занятого мороженым, отрицательно покачали головами.

– Французы использовали слово «яйцо» из-за его схожести с нулем, а звучало оно почти, как английское «любовь» – l’oeuf.

Пашка, услышав последнее слово, перевел взгляд на Настю, и ложечка в его руке застыла на полпути ко рту.

– Как интересно, – улыбнулся Ваня. – А ты откуда это знаешь?

– А я там была. Ну, я в спецшколе училась, и родители посылали меня в Англию совершенствовать язык.

– Ты совсем современная девочка. А вот я в английском не очень.

– Но это не беда! Могу тебе помочь, без проблем, – небрежно предложила Лора и мысленно похвалила себя за удачный ход.

– Ну, спасибо. Ловлю на слове, – снова улыбнулся Ваня и посмотрел на собеседницу так пристально, что у той екнуло сердце.

– Настя, а у тебя как с английским? – поинтересовался Пашка.

– У меня? Тоже не очень.

– Ну, так я тебе помогу! – обрадовался Пашка. – Без проблем! Меня папа с детства репетиторами мучит… Лорочка, – переключился он на Настину подругу, – мне очень понравилась твоя история про «love». Продолжай, пожалуйста.

– Говорят, что третья и пятая жены Генриха, – продолжала Лора, – стали привидениями.

– О, это интересно, – оживился Пашка.

– В Хэмптоне одна из галерей так и называется «Посещаемая привидениями». По этому длинному коридору, крича и визжа, бежала пятая жена Генриха, Катрин Хоувард, получив приговор к смерти на плахе за измену королю. Перед казнью, ожидая отправки в Тауэр, она вырвалась из рук охранников и с криком вбежала в часовню, где на коленях молился Генрих. Она умоляла мужа о помиловании, но король не обращал внимания на ее просьбы. Катрин грубо оттащили, и приговор был исполнен.

– Настя, ты слышала? – Пашка сделал очень серьезное выражение лица. – Будешь из меня кровь пить, отправлю тебя к Генриху Восьмому!

Все рассмеялись, а Настя с видом страдалицы спросила:

– И что, эта несчастная женщина стала призраком?

– Да, – Лора с сожалением кивнула головой. – Говорят, время от времени женская фигура в белом подходит к тому месту в часовне, где Генрих стоял на коленях, а потом, как обезумевшая, убегает прочь, не переставая кричать.

– Пашка, как же мне тебя жалко! – сказала Настя, с трудом сдерживая улыбку.

– Дорогая, – видимо, подражая своему папе, ответил Пашка, – я понял свою ошибку и передумал отправлять тебя к этому английскому узурпатору.

– Вот так-то лучше! – с победоносным видом подытожила Настя.

Все дружно рассмеялись.

– А еще могу рассказать вам о Джоконде! – воскликнула разрумянившаяся Лора.

– О Джоконде, так о Джоконде, – согласился Пашка, – хоть моя Настя совсем на нее не похожа.

– Зато ты, когда серьезный, очень даже на нее похож, – пошутила Лора.

– Неужели? – искренне удивился Пашка. – А я-то голову ломаю, почему это мне так противно быть серьезным!

– Да ладно тебе! Ты в любом виде хорошенький, – сказала Настя.

– Ну, и что там Джоконда? – Ваня попытался отвлечь внимание присутствующих от Пашки.

– Существует кошачья гипотеза, объясняющая тайну ее загадочной улыбки, – ответила Лора. – Леонардо да Винчи в процессе работы над феноменом огненных глаз, пригласил одну даму, хозяйку живописного кота, поучаствовать в эксперименте. В глазах кота, сидящего на коленях дамы, по замыслу художника, должен был отразиться огонь свечи.

– Я ужас как н-не люблю эксперименты, – по-кошачьи промурлыкал Пашка.

– Коту флорентийки Моны Лизы они тоже были не по душе, – улыбнулась Лора. – Растянувшись на руках хозяйки, он закрыл глаза и сладко заснул. Когда же Леонардо зажег свечу и попросил свою модель разбудить кота щипком, пушистый любимец вскочил, перевернул мольберт, вылетел в окно и бесследно исчез.

– На его месте я сделал бы то же самое, – обиженно произнес Пашка и потерся щекой о Настино плечо.

– Зато улыбка флорентийки, тоскующей о своей пропаже, прославила Да Винчи на все века, – подытожила Настя и оттолкнула плечом голову чересчур осмелевшего ухажера.

– Знаете, – продолжил Ваня, – я читал, что эта картина способна доводить впечатлительных людей до обморочных состояний. Первым таким человеком из публики стал писатель Стендаль. И великий Леонардо, кстати, почему-то не захотел расстаться с заказной работой и оставшиеся шесть лет жизни часами смотрел на свою «Джоконду», дрожащей рукой внося поправки.

– Почему дрожащей? – удивилась Лора.

– Потому что все эти шесть лет его преследовала меланхолия, слабость и изнеможение…

– Картина вампир? – Лора широко открыла глаза.

– О, Ваня, ты наступил на нашу больную мозоль! – с тяжелым вздохом сказала Настя.

– Не понял?

– Вампиры и всякого рода мистика – любимая тема нашего Лорика!

– А что в этом плохого? – В голосе Лоры появились нотки раздражения.

– Ну, это сейчас очень модно, – задумчиво произнес Ваня, – хоть и не полезно.

– Вот, вот, объясни ей, – оживилась Настя.

– От такого типа продукции, – Ваня сделал небольшую паузу, – я бы не применил в данном случае слово «искусство» и «литература», случаются страхи и тревожные расстройства. Мне об этом, кстати, один психотерапевт рассказывал. Он сказал: «Современное общество серьезно больно. Психически нездоровые люди создают произведения, калечащие психику миллионов людей, и, в первую очередь, молодых».

– Ты считаешь меня больной? – Заданный вопрос прозвучал довольно дерзко.

– Да как я могу, Ларисочка? – Ваня поспешил загладить неправильное впечатление от своих слов. – Я же не врач! Это психотерапевт мне рассказывал о своей пациентке, которая спала ночью со светом, потому что боялась, как бы какой-нибудь из любимых героев не схватил её за ноги, как только они высунутся из-под одеяла.

– Прикольно, – хихикнул Пашка и с интересом посмотрел на свои вытянутые под столом ноги.

– Содержание современных книг и фильмов, – продолжал Ваня, – зачастую, таит в себе глубокий внутренний конфликт. Возьмем, к примеру, «Сумеречную сагу». Читатель или зритель умом понимает, что любовь между человеком и вампиром противоестественна, но романтика его увлекает. Романтизированный образ зла не пугает. Более того, он нравится! Тогда на подсознательном уровне срабатывают механизмы защиты:

«Не может этого быть! Любовь это добро! Любовь это свет! Любовь это тепло!»

Но у зараженного сознания свои доводы:

«Зло – оборотная сторона добра, и вампир тоже может полюбить!»

От таких мыслей начинаются сбои на эндокринном уровне, а негативные мысли, страхи и блоки на тонком плане – то же самое, что вирусы, бактерии и микробы на физическом. Читая, скажем так, неправильные книжки, можно подхватить духовную болезнь, а впоследствии и физическую – ведь, мысль имеет свойство материализовываться.