Варвара Бурун - Так надо. Художественно-документальный роман

– Как дела? – спросил Иваныч.

– Да как? Нормально всё.

– Федя сказал, ты себя не очень хорошо чувствуешь?

– Да в порядке я!

– Ладно, ладно. Не заводись.

– Ты из-за этого пришел? Уже полночь, наверное! – Виктор посмотрел на часы, затем поднял руку повыше, чтобы разглядеть циферблат при свете луны, но стрелок не было видно.

– Ну почему из-за этого? Я только из конторы, домой иду, вот и решил по пути заскочить, посмотреть, что да как.

– А чего ты так поздно на работе?

Иваныч вздохнул:

– А потому, что бардак в стране.

Директор выругался.

– Это да, – согласился Виктор. – Случилось что-нибудь?

– Да теперь каждый день случается… Это уже норма… Начали с перестройки, а закончили развалом страны… Цены каждый день растут, связи разрушены, непонятно, что происходит. Мы целый день с бухгалтером пытались понять, как дальше жить. И полстраны по телефону обзвонили. По какой цене зерно продавать, чтобы не в убыток? Кому продавать, как вывозить… Э! Дожили…

Виктор молча смотрит в землю, кивая головой.

– Ладно, не бери в голову, – Иваныч по-дружески хлопнул Виктора по спине. – Вырулим… Как дома?

– Да все вроде нормально. Ну, не считая того, что в стране бардак, – Виктор улыбнулся. – От него ведь дома не закроешься.

Иваныч ухмыльнулся в ответ. Поговорили еще немного об урожае, о погоде, о чудной ночи, затем директор сказал «ладно, пойду» и протянул руку. Они попрощались, и директор ушел. Виктор вздохнул, почесал лоб. Хороший народ в поселке, но эта жалость достает. Каждый раз он чувствует себя глубоким старцем. Хотя, конечно, они недалеки от истины. Иваныч, вон, ровесник, а заметно моложе. А он… Вот и сейчас предательская слабость в ногах, во всем теле, и никуда от нее не деться. А ощущение такое, будто он разваливается потихоньку. Прямо как вся страна. То ли тема разговора повлияла, то ли жалость Иваныча задела, но на сердце стало еще противнее. Виктор вернулся в сторожку, нащупал в темноте кушетку и снова лег. В стране плохо, на сердце плохо, со здоровьем плохо. Вот как все обернулось!..

…Учеба позади, он снова дома! Сашка первый, кого он увидел. Стоял во дворе, словно ждал.

– Осторожно, раздавишь, – с наигранной натугой выдавливает он слова, оказавшийся в объятиях брата.

– Вырос-то как! Меня скоро догонишь!

– Постараюсь, – смущенно улыбаясь, говорит Сашка. – Пойдем, маму обрадуем.

Радость оказывается чрезмерной. Увидев его, мама охает и чуть не падает. Они едва успевают подхватить ее.

– Витенька, сыночек мой! Ты вернулся!.. Мой родненький!

Тут и Даша выскакивает из соседней комнаты. Все четверо обнимаются, кто плачет, кто смеется…

Он не может нарадоваться своему дому, ходит кругами, проверяет каждый уголок. Осматривает родное гнездо по-хозяйски, основательно. Руки так и чешутся. Петли на входной двери надо жиром смазать, скрипит нехорошо. В курятнике полки поправить… Дров наколоть побольше… Не откладывая, берется за дело.

Так незаметно пролетает неделя отдыха. Пора и за работу. Его ждут не дождутся в конторе.

– Та-ак, – протягивает директор совхоза Борис Сергеевич, разглядывая свидетельство. – Звучит-то как: механизатор широкого профиля! Прямо всезнайка! Очень хорошо! – Глядя в глаза, с улыбкой выносит решение: – Ну, механизатор широкого профиля, начни-ка, пожалуй, с ремонта техники. Запчасти уже завезли, так что действуй. Сначала надо привести в порядок трактора, комбайны, сушилки, веялки и там что-то еще по мелочи. Техника у нас вся барахлит, так что есть где показать всю широту этого самого профиля. Как тебе такая перспектива? – подытоживает директор.

– Хорошая перспектива! – улыбается он. – Мне самому не терпится теорию в практику претворять.

– Красиво говоришь! Молодец! Тогда вперед, к победе сам знаешь чего! Малышева… Как его имя, однокашника твоего?

– Лёша. Алексей…

– Алексея подключим, дам еще ребят. Нужно будет еще чем-то помочь – вот я.

Понеслись рабочие будни. Он уже не помощник, не подмастерье, а полноценный работник. На нем и на Леше держится вся техника хозяйства. Руки все время черные от мазута, постоянно приходится дышать керосином, целыми днями лежать под машинами. Рабочую одежду он оставляет в гараже: она стоит колом от всяческой химии и запахов. Стирать такую робу – легче выбросить! Непростая у него работа, но ему нравится. Уставший, но довольный, всегда с улыбкой, возвращается вечером домой, где ждет мамин душистый борщ, свежее молоко от собственной коровы и ароматный хлеб. Что еще надо?

На развлечения времени уже не хватает. Да и развлечений-то особых нет в поселке. Иногда привозят кино, по выходным в клубе танцы. Но ему все время некогда. В будни целый день на работе, а в выходные надо матери по дому помогать: то дверь в сарае поправить, то навоз убрать – да мало ли дел!..

– Тебе повестка, сынок!

Голос у мамы грустный. Он берет со стола желтоватую бумажку: «Явиться в военкомат…» и все такое. Понятно, что ж. Он молча переодевается, умывается, садится за стол. Молча берет ложку и принимается за ужин. Мама садится рядом и смотрит, как он ест.

– Не хочется? – спрашивает.

– Не в этом дело. – Служить-то надо. Просто хотелось в поле еще поработать. Я ж все время об этом думал, совсем про армию забыл… Думал, вот приведем в порядок технику – в поле попрошусь на время сева… Или уборки… Теперь только через три года…

…Провожают сразу пятерых ребят. На этот раз он расстается с родными на долгих три года! Лешка и он будут служить в разных местах. В военкомате на просьбу не разъединять их ответ по-военному короткий: «Отставить!». Они впервые будут не вместе. Новобранцы садятся в жесткие вагоны – и прощай, родина!

В переполненном вагоне ему достается верхняя полка. Всем выдают по матрацу, одеялу и подушке, без всякого белья. Ребята рассаживаются по своим местам. Теперь можно расслабиться, перекусить. Многие достают сухие пайки, выданные еще на станции, но тут по вагону проносится громкий окрик старшины:

– Отставить!!! Кто разрешал открывать консервы?!

Голос у командира зычный, по-военному жесткий.

– Значит так! Обед только по расписанию и по моей команде! Все поняли?

– Вот и перекусили, – бурчит один из его соседей – коренастый смугловатый парень, который до этой минуты все время молчал. – Команду жди! А жрать охота…

Другой сосед – полная противоположность молчуна. Худощавый, шустрый, общительный. Говорит с акцентом. Калмык или ногаец. Четвертый в их «купе» – белобрысенький паренек с большими, широко открытыми голубыми глазами.

– Ну что, познакомимся? – хлопнув ладонями, весело предлагает шустрик. – Я Рома. Роман.

– Дима, со Ставрополья, – отвечает белобрысый, пожимая руки.