Гали Манаб - Олигофрен

– Мне больно, – говорю, – у меня попа болит.

А он:

– Ничего, – говорит, – первый раз у всех болит, зато заслужил пряники.

Потом подошел помогать мне штаны одеть, а сам рукой залез ко мне в трусы и говорит:

– Э-э-э, какой у тебя, брат, корень-то большой. Надо же, повезло тебе. Да ты кончил, я смотрю. Признайся, тебе же тоже было приятно. Тоже любишь трахаться, да? Машу хочешь трахать? Она, сучка, не дала мне сегодня. У нее, понимаешь ли, критические дни.

Потом говорит:

– Если еще раз увижу, что ты подслушиваешь или подглядываешь, опять тебя оттрахаю, и без пряников. Понял меня? И никому, – говорит, – не рассказывай, иначе ты знаешь, что с тобой будет. Если ты правильно будешь себя вести, – говорит, – мы с тобой подружимся, и я, – говорит, – помогать буду тебе во всем.

Потом он подобрел, дал мне целую пачку пряников и сам проводил меня на этаж, прямо до спальни.

На другое утро я не мог встать с постели, так сильно болела попа. Я никому не рассказал, сказал, что у меня голова болит, и весь день пролежал в постели. Нянечки жалели меня и кушать приносили в постель. А пряники я спрятал под подушку и сам все съел. Они были очень вкусные.

Школу мы с братом Кайратом закончили на серебряную медаль. Немножко не дотянули до «золота». Оно и понятно. Мы с братом не хуже учились, чем золотые медалисты. Просто у тех родители оказались круче, чем наши. И на всех, как оказалось, не хватит золота. Одна из золотых медалисток заслуженно была наша одноклассница Сауле. Хотя она и дочь директора нашей школы. Надо отдать ей должное, Саулешка на самом деле очень умная девочка. Она очень серьезная, целеустремленная. В отличие от меня, она всегда четко знала, чего она хочет в жизни. Мама у нее работает главным врачом в нашей районной больнице. По специальности она – психиатр. И вот, сколько я помню Саулешку, она всегда мечтала стать врачом-психиатром, как мама. Несмотря на свои пристрастия к медицине, Сауле тоже ходила на занятия философии.

– Во-первых, мне это очень интересно, – говорила она, – во-вторых, широкий кругозор еще ни одному врачу не помешал. И вообще, моя мама говорит, что психиатрия – это не только медицина, это обширная наука, она включает в себя и философию, и психологию.

Сауле серьезно готовилась поступать в медицинский и к окончанию школы она заявила своим родителям, что тоже хочет поступать в Московский медицинский вуз. Она считала, что Московский мед – это круто, поступить в который, – честь, а не поступить, – не позор. Поначалу родители ее были против. Они уже «пристроили» ее в Астанинский мединститут, тем более у них там были связи. Но Саулешка как бы бросила вызов родителям, что она сама своими знаниями может поступить в вожделенный Московский мед. В конце концов родители ее, не без гордости, согласились с ее решением. Зная, что я хочу тоже ехать в Москву поступать, ее родители пришли к нам домой к нашим родителям, посоветоваться, как им лучше решить все вопросы с поездкой в Москву. Наши же родители, которые до сих пор отговаривали меня ехать в Москву, апеллируя это тем, что мне целесообразнее учиться вместе с братиком в одном вузе, в Астанинском университете, тем более, что там тоже есть факультет философии, неожиданно для меня, решили, что мамы, моя и Сауле, дочек везут в Москву. А Кайрата папа отвезет в Астанинский университет, поступать на юридический факультет.

И вот, наконец-то, наступил тот день, когда мы все вчетвером сели в самолет Астана – Москва. Счастью моему не было предела.

Москва меня поразила своими масштабами. Она меня, пожалуй, покорила в первую же минуту пребывания, прямо в «Домодедово». У меня появилось чувство, будто я «в прошлой жизни» жила здесь и теперь, через много лет отсутствия, вернулась к себе на Родину. И я для себя решила, что, несмотря на исход вступительных испытаний, независимо от того, поступлю я или нет, все равно останусь жить в Москве.

Я была в полной растерянности. Пока мы из «Домодедова» добирались до гостиницы, я, широко раскрыв глаза, что называется, во все глаза смотрела на «проезжающий» пейзаж за окном. Сначала перед нашими взорами были продолжительные леса, затем автобус въехал в город, и пошли высокие дома, коробка за коробкой, затем пошли красивые постройки разных времен. Красивые столетние дома сменялись новыми, модерновыми постройками. А когда мы доехали в самый центр города, наступил вечер, и словно фейерверком засверкали огни разных оттенков. Изобилие неоновых рекламных щитов по всей улице, ослепляющий своими огнями ряд фешенебельных ресторанов, игорных клубов приводили меня в неописуемый восторг. Вокруг было сказочно красиво, как в новогоднюю ночь. Я ощутила себя как в американском фильме, будто оказалась в самом Лас-Вегасе, в самом центре мировых событий, где жизнь бьет ключом. Не знаю, что мною двигало в тот момент, но меня окутало состояние эйфории, что я, казалось, даже забыла саму цель своего приезда в Москву. У меня было такое состояние, будто мечта моя уже сбылась и что мне больше ничего в жизни и не надо было. Я получила то, что хотела, – я в Москве. И я невольно задумалась, а надо ли мне поступать в университет. Надо ли мне это вообще, мое ли это, эта затея – поступать. Но мне предельно было ясно одно, мне надо, жизненно необходимо жить в Москве, в гуще событий. Быть частицей этого огромного мегаполиса. Эта мысль пугала меня. Я интуитивно не стала ею делиться с мамой, озвучивать ее, боясь реакции мамы.

Устроились мы в скромной гостинице. Обстановка номеров оставляло желать лучшего. Мамы решили снять два двухместных номера на сутки. Один заняли мы с мамой, а другой заняли, соответственно, Сауле с мамой. В планы родителей не входило долгое проживание в данной гостинице, они собирались нас устроить в студенческих общежитиях наших вузов, а там будет видно.

На другой день мы с мамой, позавтракав, поехали в университет городским транспортом. Для меня было все ново. И местная валюта, в которой мы путались. Любую цену мы в уме пересчитывали на наши казахстанские тенге, и где-то нас это приятно удивляло, но в основной массе своей цены нас огорчали. Москва все-таки оказалась дорогим городом.

Выйдя из гостиницы, сначала мы шли пешком до метро. Вооружившись схемой метро, мы сначала долго ее изучали, потом, немного порасспросив прохожих москвичей, мы более менее разобрались в маршруте гостиница – университет. Выйдя из метро «Университет», мы долго блуждали, опять таки расспрашивая прохожих, пока не дошли наконец-то до «стекляшки», как ее называли студенты МГУ, до корпуса гуманитарных факультетов.

Поднявшись на чуде строения – лифте, мы увидели, что работа в приемной комиссии кипела. В большой аудитории стояло много столов. На каждом столе стояли карточки с указанием соответствующего факультета. Мы заняли очередь среди абитуриентов, сдающих документы на «Философский». Желающих поступать на этот факультет, равно как и на другие, оказалось очень много. Здесь было много молодых людей и девушек, многих из которых сопровождали, как и меня, родители. У одной молоденькой девочки пришла, кажется, вся семья – мать, отец и даже бабушка. Я, если до этого и стеснялась, что меня мама везде сопровождает, то, видя это, мне стало немного даже смешно. Моя мама подошла к этой чете, чтобы пообщаться, она, так же как и я, подумала, что эта девочка такая же «скороспелка», как и я. Пообщавшись с матерью этой девочки, мама подошла ко мне и говорит: