Булат Диваев - Таня и Тоня. Две судьбы. Роман

– Я всё знаю, дочка. Плохо, конечно, что твой дружок в армии. Я-то было обрадовалась, что буду к свадьбе готовится, да видно придётся повременить. И если он также сильно любит тебя, то когда вернётся, всё правильно поймёт.

Таня посмотрела на маму и грустно улыбнувшись, обняла её.

В конце октября на улицах Белореченска ребятня лепила снеговиков и каталась на санках с горок. Снега в этом году выпало необычайно много для поздней осени. Сугробы были больше метра высотой, а снег и не думал таять. Наступала зима. Ветер, разметав косы берёз, срывал с них серебро инея, которые белоснежными искринками, переливаясь на солнце всеми цветами радуги, тихо опадали на землю. Дети, воздев руки к верху, смеясь и вереща, принимали снежный душ.

Таня после уроков стояла у окна и улыбаясь смотрела на детишек, которые, не обращая внимания на ветер, с криками да воплями, кувыркались в сугробах, когда пионервожатая Лиля зашла в учительскую. Увидев Таню, она сказала:

– Татьяна Герасимовна, вас директор школы просит пройти к ней в кабинет.

– Зачем? – спросила Таня.

– Откуда мне знать? – пожала плечами Лиля и села за свой стол.

Теряясь в догадках, Таня пошла в директорскую. У неё вроде как не было недочетов в работе: все поурочные планы, конспекты занятий были написаны чуть ли не на месяц вперед, дисциплина на уроках была соответствующей и успеваемость учеников улучшалась «Что ещё Шипучке от меня надо?» – недоумевая, шла по коридору Таня.

Войдя в кабинет директора, Таня увидела, что директор в кабинете была не одна. На стульях, расставленных вдоль стены, сидели парторг школы Нина Николаевна и председатель профсоюзного комитета, он же завуч по воспитательной работе Вадим Николаевич.

– Здравствуйте, Роза Ахметовна! – поздоровалась Таня с директором и кивком головы поприветствовала остальных присутствующих и остановилась у порога.

– Проходите, Татьяна Герасимовна! Присаживайтесь – ответила ей директор, указывая на стул, стоящий у противоположной стены, возле окон, и добавила, – Вам наверное тяжело на ногах-то.

Таня послушно прошла и села за указанный ей стул.

– Как вам у нас работается? Нет ли каких-либо претензий к нам, руководству школы? – с какой-то язвинкой в голосе спросила директор.

– Нет, что вы! Какие могут быть претензии. Я счастлива работать в таком замечательном коллективе. – ответила Таня и облегченно вздохнула, решив, что это формальная профилактическая беседа или опрос.

– Вот, вот! – подхватила Роза Ахметовна, посмотрела на Нину Николаевну с Вадимом Николаевичем, и рукой показывая на них продолжила. – Такой замечательный педагогический коллектив, которые многие годы является передовиком соцсоревнования, имеет награды от обкома и райкома партии, министерства образования и тут такой конфуз.

– Какой конфуз? – с непониманием спросила Таня.

– А такой конфуз, что у вас будет карапуз – сказала директор и издевательски засмеялась. Парторг с профкомом криво ухмыльнулись шутке Розы Ахметовны.

– Вы о чём? – спросила опять Таня, всё ещё не понимая смысла происходящего.

– Да о тебе и твоем будущем ребенке, дура! – уже своим характерным шипением произнесла директор, которой надоело ломать комедию и она бросилась в атаку на Таню. – Ты своим бесстыдством, распутством бросила тень на весь наш коллектив! Понимаешь ты это или нет? Не имеет значения, что ты зачала своего ребенка где-то в Уральске! Абсолютно не имеет никакого значения! Потому что будут говорить, что в Горской школе учителя -распутники и развратники! Вот что имеет значение! – Шипучка стала захлебываться от злости, и тут её перебил голос Нины Николаевны.

– Татьяна Герасимовна! Школа является тем местом, где готовят подрастающее поколение строителей коммунизма. Где дети, глядя на своих учителей должны видеть образец для подражания. А кем станут Ваши ученики? Развратниками? Нет, этого мы допустить никак не можем. Ни дети, ни их родители, а тем более партийные органы не поймут нас.

– А что должны понять родители и дети? Я же не человека убивать собралась, а родить… – попыталась возразить Таня.

– А какая разница, если и то и другое аморально! – крикнула Роза Ахметовна. – Рожать незамужней девушке это аморально!

Таня вся побелела лицом от этих слов. Она прямо посмотрела в глаза директору и сказала:

– Это ребенок от моего любимого человека и ничего аморального в этом нет!

– Эх, девочка, – сказал Вадим Николаевич, – молодая и глупая ты, видать. По человечески мне тебя очень жаль…

– Жаль не жаль, а что-то делать надо, – властно прервала его директор.

– Да, да, Роза Ахметовна – поддержала её Нина Николаевна. – Надо что-то делать.

– А что вы предлагаете? – спросила Таня – Не рожать? – И удивленно посмотрела поочередно на всех.

– Рожать или нет, это твое дело. Но, работать в нашей школе ты не будешь. – твердо сказала Шипучка.

– Как не буду? – взволнованно спросила Таня, вставая со стула.

– А так, не будешь: мы сейчас в составе руководства школы, парткома и профкома тебя за аморалку и уволим.

У Тани на глазах появились слезы. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не разрыдаться прямо в кабинете директора.

– Нет, нет, Роза Ахметовна. Мы поступим по другому, так ведь Таня? – крадущимся голосом спросила Нина Николаевна, видя состояние Тани. – Она сейчас возьмет ручку и напишет заявление об увольнении по собственному желанию. Кто её с аморалкой на работу-то потом возьмет, мы же люди всё- таки, не будем жизнь портить девочке. Да, Таня? Вот возьми листочек и пиши.

Таня стояла столбом, обхватив руками свой выпирающий животик и уже не слышала говорящих. Её голова шла кругом, кровь прильнула к лицу и била молоточком в виски. Она пошатнулась и плюхнулась на стул.

– Дайте ей воды! – крикнула Роза Ахметовна.

Вадим Николаевич схватив стакан и графин с водой со стола директора, подошел к Тане. Он налил воды в стакан и протянул его Тане. Таня взяла стакан и отпила глоток воды. Она запрокинула голову назад и покачала ею из стороны в строну. Затем выпрямилась, сделала несколько глубоких вздохов и горько усмехнувшись, решительно сказала:

– По собственному, так по собственному!

Таня взяла тетрадный листок, ручку, и подняв стул, подошла к столу директора.

– Вот и хорошо, – сказала Роза Ахметовна, когда прочитала, написанное Таней, заявление. – И к нам меньше вопросов будет, когда спросят, почему не удержали молодого специалиста. А за аморалку мы бы только одним выговором не отделались…

3 февраля 1979 года Таня родила девочку. Через три дня Лидия Михайловна и Тоня пришли в родильный дом, встречать её с ребенком. Таня всю дорогу, от больницы и до их дома, бережно несла на руках сверток, в котором лежала её дочурка. Она не обращала внимания на косые взгляды прохожих, гордо шагая по родной улице. А Лидия Михайловна всё же суетилась вокруг Тани, поторапливая её, чтобы не столкнуться с кем-либо из знакомых, боясь лишних расспросов. Но Таня твердой, размеренной походкой шла к дому.