Сергей Васильченко - Шестнадцать. Рассказы

Наши страсти губят нас.

Я не Будда. Но иногда я сравниваю себя с отверженным богом. На одном из форумов я тусуюсь под ником Отверженный бог. Это имя символичное, я его специально подбирал. Любой хикки, занимающийся творчеством, – отверженный бог. Бог в изгнании. А почему бог? Потому что относительно свободен, потому что сам формирует свою реальность в своем творчестве. И даже может поделиться этим в пространстве Интернета. И каждый художник, писатель, музыкант – бог. Не всегда. Но хотя бы в тот момент, когда он формирует эту самую реальность.

Каким творчеством я занимаюсь? Я рисую в фотошопе. Только начал, конечно, пока получается не ахти, но я стараюсь. Стараюсь и пока не показываю свои работы. Засмеют.

Я уже упоминал, что смотрю порнушку. Раза два в неделю. А куда деваться? Похоть не пропьешь. Жизнь – это лишь добавка к похоти, и похоть не умирает, совершенно правильно заметил писатель Юрий Мамлеев.

Порно – это идеальное фэнтези. Это то, что ты представляешь в своей голове. Девушки в порно нарочито стерильны, доступны, они делают все, они при этом улыбаются и вожделеют. А в жизни тебе ничегошеньки не положено, если ты не суперкрут.

Вчера мы разговаривали с Верой о соллипсизме. Это, конечно, идеалистическая теория. Она гласит: все, что вокруг, придумываем мы сами. Есть только мы, а остальное – наша выдумка. Потому что действительно никак нельзя доказать, будто нечто помимо нас существует.

Эта теория понравилась и мне, и Вере.

– Я тебя придумала.

– А я тебя. Ахахахахах))

А вдруг и правда ничего нет, кроме меня? А я просто плохой придумщик, и поэтому ничего не сложилось?

Да, отличная теория.

Я даже привел Вере аргумент в ее защиту. Теперь мне понятно, почему воспоминания детства (самые ранние) такие мутные-мутные. Мы ведь были тогда еще маленькими и не могли как следует придумать окружающее. Отсюда эта мутность и обрывочность.

А ведь верно, согласилась она.

Вера меня понимает.

И тут я начал думать о том, что стоило бы к ней наведаться в гости. Алпатьевск – всего триста километров отсюда.

– Нет! Нет! НЕТ! – возмущалась другая часть меня. – Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…

– Но Вера…

– …Надежда, Любовь, бла-бла-бла. Достаточно общения по скайпу.

– Но…

– И как ты это себе представляешь? Ты приедешь к ней – и что дальше? Зачем все портить?

Я и я-2 ожесточенно спорили.

Потом я вроде успокоился, но все равно что-то продолжало меня подтачивать. Я тосковал по ней, я начал впадать в зависимость от нее. Эта любовная зависимость – штука сильная. Она способна сделать человека полным психом.

Я засыпал, а видел во сне ее улыбку. Такой, какой запомнил по скайпу. Когда она нагнула головку и что-то говорила о том, что родители подарили ей на день рожденья новый ноутбук. Вспоминал ее движения, ее голос. Вставал, подходил к компьютеру, находил ту фотку топлесс…

Утром я решил посоветоваться с мамой. С отцом были конкретные сложности, он был особенно недоволен, что сын у него такой дебил. А мама всепрощающая. И поэтому меня не выгоняют из дома, и поэтому я в тепле и у меня есть компьютер.

Я ей сказал, что хочу отправиться в Алпатьевск.

Она была очень и очень удивлена.

– Ты так давно никуда не хотел выходить… Что случилось?

– Я познакомился с девушкой в Интернете, девушкой своей мечты. Я хочу съездить к ней в Алпатьевск.

– Но это же далеко.

– Да, мне очень страшно, но я постоянно думаю о ней. Мне хочется ее обнять.

– Если честно, я даже рада. Я думала, ты потерял всякий интерес к жизни.

[Она всегда говорила:

– Ты потерял всякий интерес к жизни. Тебе нужно к психологу.

Но я решил не ходить. Все в мозгах можно изменить только самостоятельно. А психологи – шарлатаны. Я так считаю.]

– Нет, мне многое интересно. Например, последний фильм фон Триера. Или… Ну, в общем, много вещей.

– Так когда ты собираешься в Алпатьевск?

– Через неделю. Я постараюсь подготовить ее. Девушку.

– Как ее зовут?

– Вера.

– Может, потом и на работу устроишься?

«О нет, только не разговоры о работе…»

– Да. Возможно.

Я сказал, я хочу ее подготовить. А как подготовить? Я не знал. Может, она скажет, мол, нет, не приезжай, зачем все портить? Типа: да и я в последнее время стала относиться к мужчинам скептически. Мало ли какие могут быть причины?

Но она подарила мне на 14 февраля милого мишку с сердечком. Виртуального, конечно. Мне девушки никогда ничего не дарили.

А я ей писал, что она мой самый близкий человек. А прошло всего-то два месяца с нашего знакомства. Мы созданы друг для друга, да, да, да.

Я сам пожалел чуть позже, что наплел все это маме. У меня богатое воображение, я представил, как я выйду на улицу и отправлюсь в долгое путешествие. И стало ОЧЕНЬ страшно. Раньше я читал новости, и, возможно, именно это сделало меня таким, каким сделало. Там ментовский беспредел, там люди расчленяют друг друга, убивают из-за десяти рублей, там воруют, там личность ничего не стоит, там каждый за себя, там все дерутся за лучшее положение в обществе. Там люди замерзают на улицах, а матери бросают новорожденных детей, там тысячи алкоголиков, которые потеряли всякий смысл. Там ад, ад, ад.

Там, за окном.

Я вжался в подушку. Я постарался подумать о чем-то хорошем.

О солнышке, о птичках. Но мозг все равно возвращался к каким-то неприятным вещам. Я включил мультик, и, наконец, спустя час меня отпустило.

Ну ладно, еще не поздно, можно ведь и не ехать.

Так ехать или не ехать? Это противоречие казалось невыносимым. Я всегда был мнительным, каждое решение мне давалось с трудом. Вот поэтому и мучился так.

Ну ладно. Надо поговорить с Верой.

«Вдруг она вообще не захочет видеть тебя, тебя, тупого идиота».

Вот она – снова онлайн. Милая, милая Верочка.

– Привет. Что делаешь?

– Да ничего. Только что цветы поливала.

– Отлично. А какие цветы?

– Бегонии. Фиалки.

– Прекрасно.

– Слушай, Вера. Я подумал. Ведь мы же не так далеко друг от друга живем. В смысле: сел в автобус, и через четыре часа можно оказаться в Алпатьевске.

– Да.

– И…

– Ну?

– Я подумал. А может, я приеду? Мы погуляем. Сходим в парк аттракционов. В какое-нибудь кафе. А потом я поеду домой.

– О, это было бы здорово.

Она согласилась.

Слава богу, она согласилась.

Или: черт, она согласилась.

– Да, у меня есть такой план. Я еще пару деньков подумаю и сообщу тебе. Хорошо?

– Ок.

– Ты читала Харуки Мураками?

– Да. Роман «Кафка на пляже».

– Толстенная такая книга.

– Да-да…

Короче, разговор перетек в ничего не значащее русло.

Но итог положителен. Она будет рада.

Значит, надо ехать. Мне очень сильно хотелось обнять ее, просто обнять. Почувствовать ее. Почувствовать, что она живая, что она настоящая.