Игорь Сотников - Причины и следствия моего Я

Загар неожиданно для себя, не рассчитавший место своего ротового приложения к горячей чашке кофе, вдруг обжёгся. А спрашивается, когда такие случаи бывают ожиданными?

– А в случае перепоя! А? – не ожидая от себя такой информированности, обалдел от такой неожиданности тот туалетный читатель, любитель перепоя, а недопоя который уже смирился со своими утренними ручными потрясениями. Что, конечно же, никому не понравится, и поэтому для сглаживания полученного ожогового ущерба для себя, требует от обжегшегося повышенной вентиляции этого места ожога. Это и вылилось в замечание Загара, с которого он решил начать свой много-ветренный и много-векторный путь ведения утренней рабочей летучки.

Ну а пока Загар обдувает свою губу и язык, эти его приближенные, три «А», вытянув свои лица, очень ответственно реагируют на этот его запрос к ним.

«Сколько веревочке не виться, а правда всегда найдёт для себя выход. Так что, это был лишь вопрос времени, когда ты сам признаешься, кто ты таков есть на самом деле», – Антон благоговейно и смиренно глядящий на Загара, тем не менее, в своих мыслях был не столь добродушен к своему, пока ещё начальнику, который, по его мнению, уже давно засиделся на своем тёплом месте, которое пора бы уже уступить более достойным, в коих он, отбросив всю редакционную шелуху, видел только себя.

«А моя позиция такова: дать бы тебе хорошенько в твою красную от возлияний, а не, как ты говоришь, волеизлияний рожу», – Андрон, всегда и во всем несколько оппозиционно настроенный к подавляющим его волю и сознание административным барьерам, чьим олицетворением для него были все начальствующие лица, от которых разве можно дождаться хоть какой-то демократичности поведения. И даже Загар, всегда отмечавший Андрона среди всех, и часто звавший его к себе домой на попойки, и то своим демонстративно-начальствующим поведением за столом, где каждый имеет свое право на лицевые и даже нелицеприятные высказывания, не давал ему свободы самовыражения, заставляя Андрона держать себя в руках и смеяться даже над теми шутками Загара, в которых он не видел ничего смешного.

«Поди, в кофе себе коньяка добавил и теперь куражится. А мне после вчерашнего только сдохнуть охота», – Андрон, стоящий у кулера с водой, вливает в себя уже третий стакан воды, который так и не приносит ожидаемого облегчения для Андрона, который своим домыслием всё-таки дал основания для понимания такой, как оказывается не случайности обжога Загара.

«Опять этот алкаш, не даст мне слова, а отодвинет в самый зад, – шипит, глядя на всех сразу, шустрая Алиса, которая, не смотря на всю свою рыжесть в купе с красотой лица и зада, энергичностью и зарядом своеволия, так и не может задвинуть собой этих хмырей Андрона и Антона. Они, как она считает, только благодаря своей мужской природе и имеют вес здесь в этом отделе, где в основном она и пашет, а они, нашедшие нужный подход к луженой глотке Загара, заливая ее умело, этим пользуются для продвижения своих на коленке написанных передовиц.

«Вот был бы на его месте молодой, то уж тогда у этих кадров не было ни единого шанса противостоять мне», – Алиса, облизнув губы, посмотрела в глаза какого-то суперактивного с голым торсом молодчика, глядящего на неё с плаката Пирелли.

– Я не понял, почему мы молчим, – не услышав должного ответа, Загар, полный огорчения, незамедлительно решив передать его всем присутствующим, повысил свой голос, но вылетевшая от удара дверь тут же внесла свои коррективы в этот насыщенный кофеем и придирчивостью Загара разговор. Который, получив свой новый заряд энергии, тем самым очень сильно ускорил необходимость принятия ответных решений всех участников этой дискуссии, где всякая задержка могла привести к плачевным результатам.

Примером чему послужила такая нерасторопность также присутствующего здесь стажера Виталика, в чьей компетенции находилась очень важная часть любого творческого процесса, где всякая думающая голова, не имея полноценной возможности держать при себе всю нужную демонстративную часть материалов, всегда чего-нибудь из них, да забывает у себя или в каком другом месте, которые просто необходимо предоставить на редакторский суд, что собственно на себя и берёт этот стажёр, быстро посылаемый к чёрту за этой необходимостью (стажёр сочетает в себе функции мальчика на посылках и для битья, так сказать, два в одном, а платят как за какую-нибудь неполноценность).

Ну так вот, этот стажёр, видимо, находился с утра в своём должном месте у двери в прилежно сконцентрированном на себе состоянии, которое у всех этих, ещё непуганых стажеров, есть результат их не совсем должного непонимающего осмысления своего места в этом творческом процессе (какой вход «платят», такой и выход «усердие»). В общем, этот стажер Виталик, как всегда, с открытыми глазами кемарил и, наверное, в случае словесного обращения к нему кого-либо из присутствующих он, скорее всего, только со второго упоминания его рабочего (настоящим никто не удосуживался интересоваться) имени («Эй, стажёр, ты чё, уснул что ли?!») возмущенно отреагировал бы: «С какой это стати?!».

Но на этот раз такой резкий вылет двери, в радиусе которого оказался этот дремлющий стажер, своей весьма жёсткой размашистой встречей с носом стажера, только и успевшего до своего падения визгнуть, не предусматривал дополнительных уточняющих вопросов. Ну и ко всё понявшему с полуоборота двери стажёру, так и ко всем другим присутствующим в офисе сотрудникам, быстро уловившим сегодняшний зубодробительный тренд, сразу пришло понимание того, что для каждого из них найдётся своя дверь или тот же косяк.

– Ну так что, мы молчим? – теперь уже задался этим сакраментальным вопросом Алекс, обращаясь к Загару, который на автомате, как тёртый калач, во избежание не только кривотолков, но и для того, чтобы не выдать всех своих редакторских тайн, решил заранее купировать эту проблему, засунув свой язык в чашку кофе. Так огненная горячесть кофе, должна была обжечь и напрочь нейтрализовать функционал его языка, лишив его возможности ведения откровенных разговоров. Хотя, возможно, Загар, просто дёрнувшись от неожиданности, таким неосторожным образом бесчувственно прикипел к своей чашке с горячим напитком. Что ж поделать, когда в каждом человеческом поступке хочется видеть хоть какой-то героизм.

– Что, язык проглотил что ли? – вопросительное предположение Алекса, было не слишком далеко от правды, в которой пылание языка Загара было сродни этому явлению.

– Алекс! – вдруг прозвучавший голос сумевшей первой собраться Алисы вывел его из своей задумчивости и быстрым шагом вернул его обратно в свой кабинет, куда и заглянула эта Алиса.