Анатолий Ярмолюк - Небо для вора

Больше одного вашего чемодана Филолог, конечно, не утащит, куда ему с его хлипкими стариковскими организмами, но ведь и один чемодан – это для банды «Ночные вороны» прибыток, а для вас – убыток!

Можно, конечно, в качестве окончательного восстановления истины, спросить: а что же, дескать, ваши сопровождающие?

А, как водится, – ничего!

Это уже потом, когда окончательно становится ясно, что не видать вам больше вашего чемодана, как своего собственного затылка, ну, тогда конечно… Многочисленные запоздалые советы и бессмысленное припоминание похожих случаев от дядюшки, веселое оживление обрадованных приключением ваших наследников, красноречивые в смысле своей ядовитости взгляды тещи, нескончаемые монологи жены…

А так, во время самого процесса (или, иначе говоря, экспроприации) все ваши сопровождающие, сколько бы их ни было и в какой бы степени родства они с вами ни состояли, обычно исполняют роли безгласных и ничего не понимающих эпизодических статистов.

Наверно, это какой-то еще никем не разгаданный закон. Вроде как то самое правило, по которому частица «не» с глаголом пишется раздельно.

Вот отчего, спрашивается, она пишется именно раздельно, а не как-нибудь иначе?

Никто во всем мире еще не ответил на этот вопрос.

Раздельно – и все тут.

Филологическая, понимаешь ты, аксиома.

И сомневаться не моги.

Таким вот, значит, подлым образом и шерстили Филолог с Абрикосом: и возразите вы мне, что это не сам черт связал их одной общей веревкой!

А Люська с Азбукой, например, шерстили, изображая из себя доступных вокзальных девиц.

А Никифор и Бикфорд, он же Шнур, их при этом страховали.

А Коммунист любил шерстить, прикидываясь припадочным.

А Цыган и Слоник всегда шерстили каждый в одиночку: они, будто некие вокзальные призраки, мигом возникали из тьмы, хватали у зазевавшегося пассажира чемодан, и тут же растворялись в сутолоке и тьме…

Ну да, ладно: хватит нам на эту тему! Хватит! В конце концов, я намерен рассказать вовсе даже не о том, как злодействовала банда «Ночные вороны».

Я-то намерен рассказать совсем о другом.

Я-то хочу рассказать о высокой Божественной драме, такой высокой, что один ее конец начинается здесь, на этой скорбной и грешной земле, прямо-таки на замызганном п-ском вокзале, а другой ее конец, может быть, упирается в самые Божьи небеса.

Вот о чем мне хочется рассказать.

А потому – идем дальше. Наша сюжетная канва продолжает извиваться и заплетаться в словесные узоры, как мог бы выразиться Филолог…

…Итак, Азбука решила не отходить ни на шаг от Слоника.

Во-первых, она ему это обещала.

Во-вторых, ее мучили тяжкие предчувствия, что Слоник непременно сгорит.

А в-третьих, Азбука любила Слоника. Ну а то, что любящая женщина способна на всяческое самопожертвование – это такая, как мог бы выразиться Филолог, затертая мелодрама, что о ней и рассуждать-то нет никакой надобности.

Да.

Вот именно.

Поезд сообщением «Москва – П-ск» должен был вот-вот прибыть, о чем даже уже было сообщено гнусавым металлическим голосом по вокзальному репродуктору.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.