Владимир Бумаков - Записки путешествующего провинциала. Вы никогда не запомните свой самый лучший день просмотра телевизора. Путешествуйте…

Прошло то всего 15 лет и все! Псковской сельской глубинки больше нет. Псковщина – чьей красотой и колоритом сельской жизни любовались Пушкин, Фонвизин, превратилась на большинстве своей территории в захолустье.

Нашему поколению эту землю, эти деревни к жизни больше не вернуть. Она потеряна именно как основа Великой Руси. Она нам более не кормилица. Стараниями «поумневших» на иностранных словах наших вождей и национальных лидеров, эту землю превратили в «капитал», «обеспечение» и во что-то там еще. Терминов для нее придумали много. Применения ей дать не хотят. Именно – не хотят. Еще некоторое время пройдет и применение ей смогут найти разве что китайцы. Но это будет уже их земля.

При таком раскладе наши предки, костьми ложившиеся в войну за эти самые деревеньки, проклянут нас с такой энергией, что все фильмы ужасов «отдохнут». Духи их с того света такое придумают для тех, кто спаивал деревенских мужиков «бодяжным» алкоголем, что никакие причитания не помогут. «Воздастся каждому по делам его» – давно и с большим смыслом было сказано.

Только за дела далеких от нас людей, придумавших для Руси такое медленное умирание, расхлебывать уже приходится всем нам и нашим детям. Расплачиваться последствиями для здоровья от употребления америкосовских кур, кормленных химией и генно-придуманными кормами. Расплачиваться своими болячками, которые нас заставляют лечить сделанными из заграничной химии лекарствами, которые то ли лечат, то ли калечат.

Дети наши уже расплачиваются, обучаясь по «перспективным» учебным программам, слизанным московскими умниками с совершенно не подходящих для русского характера, образа жизни и семейного уклада европейских образцов. Результаты обучения наших детей по таким вот дебильным супер-пупер программам уже можно спрогнозировать с большой долей вероятности. Новое поколение тупеет. Советская методика подготовки учащихся, как я вижу на примере личном и своих сверстников, была лучшая на этой части Евразии. Но её отринули безоговорочно, заменив на что-то там с иностранными корнями.

Прибыв, наконец-то к месту назначения, мы вытащили из машины все необходимое нам для добычи ракообразных снаряжение и потащили его к речке. Преодолев заслон из двухметровых зарослей тростника, мы вышли на место, бывшее когда-то явно сенокосным лугом. Сейчас здесь была трава в пояс высотой, но по очертаниям этой территории можно было четко предположить, что еще 15, максимум 20 лет назад на этом месте раненько по утру, с характерным присвистом срубали душистые травы деревенские косы. Я живо, основываясь на своих детских деревенских воспоминаниях, представил, какая здесь была красота и благолепие, когда наступала пора сенокоса. Широкий луг, упирающийся с трех сторон в живописную речку. Высокие берега, покачивающиеся на течении, уходящие в глубину чуть коричневатой воды стебли кувшинок. Терпкий запах сохнущего сена. Голоса местных ребят, приносящих из деревни перекус отцам-косарям. Так было в моем детстве. Здесь не могло быть иначе.

Теперь здесь таежная тишина. Можно хоть из пушки стрелять – никто в округе не встрепенётся. Нет никого. Далеко теперь отсюда людское жилье.

Сидим с товарищем на берегу, ждем, пока раки соблазнятся на пахучую наживку в раколовках и судачим в ночной тишине у костерка вот о том самом, о чем написал я эти несколько страниц.

Вроде грустно, если проводить параллели с нашим, таким уже далеким детством.

И так хорошо, что тишина густая и туман свежий, собирающий с увядающих луговых трав свой аромат. Запах такой у этого вечернего тумана, что легких не хватает, чтобы вдохнуть в себя все великолепие его ароматов.

Мы растворяемся в этой абсолютной тишине, вбираем в свою душу ауру этого затерянного места.

Город всего в 45 километрах отсюда. Но именно здесь мы дома. На нас через густые туманные сумерки смотрит близкий лес. Нас взбадривает ароматной сыростью первый ночной туман. Это наша земля. Это наш дом. Когда мы закончим свой земной путь, наши души молча удалятся в эти черно-сиреневые лесные дали, перемешаются с сырыми туманами.

В Городе остались проблемы и переживания. Без них сегодня как-то не получается. Надо кормить детей, готовить их к невидимому из нашего времени будущему.

И нам очень хочется, чтобы наши дети, так же как и мы стремились хоть иногда послушать эту родную тишину. Пропитаться таким нужным и полезным ароматом русского леса, русской реки, заброшенного луга. Именно это дает человеку в руки ту тоненькую и невидимую ниточку, которая вяжет его к родной земле крепче морского каната. И не видно эту ниточку, но, когда она начинает трепетать, ты бросаешь все и едешь в глухомань. Где только ты и Родина.

Мы с товарищем сидим у костра, подкидываем в него дровишки, уворачиваемся от дыма. Скоро поспеет брошенная в угли картошка. Будем есть ее с салом. Мы вспоминаем свое детство. Пересказываем друг другу воспоминания своих родителей об их детстве. Нам повезло ощутить в своих семьях связь времен и поколений наших предков. Мы их помним и чтим. Им выпала тяжелая доля. При них много раз все вокруг рушилось.

А что нам еще предстоит пережить?

P.S.

Раков мы поймали мало

Совершенно этим не расстроились

Не за раками, в принципе, ехали…

2005 год

Повезет иногда неслыханно! Задашь человеку всего один вопрос, а в итоге целую историю узнаешь. И благодаришь Судьбу, что повстречался тебе собеседник, не только много помнящий, но и способный донести до тебя свою историю красиво поставленной речью. С интересными деталями. Ясно и понятно. Просто так, КАК ЭТО БЫЛО.

Мне повезло побеседовать с Антониной Кирилловной Попенковой, прекрасно помнящей предвоенную жизнь своей малой родины – деревни Сляжево Себежского района. И эта память, конвертированная ею в прекрасный, практически литературный рассказ, тем более ценна, что содержит такие исторические детали, о которых сейчас практически никто и не знает.

Рассказ Антонины Кирилловны я изложил без изменений. Так, как она посчитала нужным донести до меня его содержание. Надеюсь, что читатели, интересующиеся историей нашего района, узнают много для себя интересного о деталях той далекой уже эпохи.

Мы с родителями жили на хуторе Тужилово, это возле Калинково. Потом, когда началась повальная коллективизация и укрупнение деревень, нас переселили в Сляжево. Сейчас на месте Тужилово и Калинково густой лес, а раньше были сплошные поля. Все пахалось, даже крутые горки все пахались. Очень красиво было вокруг. Семья наша жила, как тогда считалось, хорошо, потому что у нас лошадь своя была.