Ольга Карагодина - Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы.

Они стали с Гайнуллой рассматривать гнездо. Канис под шумок смотался. Минут через пять раздался зычный голос.

– Канис! Канис! Где ты сучий сын!?

Послышался топот ног по лестнице. Канис стоя на втором этаже прислушался к звукам. Хозяйка бегала по комнатам. Минут через десять запыхавшаяся, лохматая, скатилась по лестнице на второй этаж

– Куда ты убежал? Почему меня не подождал? – достала из кармана плаща поводок, прицепила его и потащила на улицу. – Пошли гулять. Ты свои дела не сделал.

– Сделал. – Запыхтел, упираясь всеми четырьмя лапами Канис. – Отстань, гангрена! Там сыро, мокро, противно.

Целый час она водила его по кустам и траве, но он так и не присел. Лишь когда совсем вымокла, встала в лужу, а её тапки залило водой по самые щиколотки, вылила из калош воду и повела его домой.

Утром их встречал у калитки Гайнулла. Хитро прищурил и без того узкие глаза.

– А я знаю куда вчера сбежал Канис. На втором этаже в самой дальней комнате нашёл. Я собрал пакетиком. Выкинул.

Канис сделал вид, что он ничего не слышит. Болтает всякое старый казах.

Фото автора

– А не погулять ли нам с волками по Кремлю? – донесся из трубки мобильного телефона энергичный голос Гали. – Часов в шесть утра. Погоду обещают хорошую. Без дождя. Выходной. Большая часть народу на дачах. На машине легко проехать, пробок нет. Туристы позже появятся. Живём в центре. До Кремля рукой подать.

– А что! Всеми лапами за! – Бодро ответила я, готовясь внутренне к очередной авантюре. – Созваниваемся в шесть.

Дома радостно сообщила мужу.

– Завтра утром я на несколько часов уеду, спи спокойно.

– Куда тебя несёт? – поинтересовался он.

– На Красную площадь. Влчаков поснимать.

– Фи-и-и-ть… – покрутил у виска пальцем. – Тебе психиатричку сейчас вызвать или завтра по факту?

– Ты ничего не понимаешь, – буркнула я, переводя часы.

На следующий день в пять утра, кое-как разлепив сонные глаза, туго соображая где я и зачем встала в такую рань, поползла ставить чайник. Канис приоткрыл один глаз, сонно следя за моими перемещениями по квартире, только что лапой у виска не покрутил. Однако узрев, что беру фотоаппарат, встрепенулся. И вот в шесть часов утра мы гуляем на собачьей площадке, ожидая приезда Гали с волчицей Марсю.

Мы дали немного собакам побегать и отправились на съёмки. Через десять минут подъехали к Красной площади. Дружной толпой выкатились из машины и наткнулись на кучку военных, которые неторопливо огораживали площадь решетками.

– Нельзя? – Спросили мы, подходя с волками к молодому лейтенанту.

– Нет. – Строго ответил он, отступая на шаг, ибо рядом встала Марсю.

– Придётся идти в обход, – сказала Галя, сворачивая в переулок.

Только свернули к огромной церкви, услышали церковное пение. Посередине огороженной улицы стояла большая толпа поющих прихожан во главе с крупногабаритным батюшкой. Пристроившись к одному из прихожан, мы поинтересовались.

– А что сегодня? Праздник какой?

– День ВДВ! – Ответил солдатик проходивший мимо.

– Всё равно поснимаемся. – Сжала упрямо губы Галя.

И мы направились мимо ГУМа в обход церемонии. Подобрались с другой стороны площади, где ещё до конца не огородили.

– Жаль не удастся на фоне храма Василия Блаженного посниматься…

– Уластся. – Улыбнулась Галя. – Попробуем попросить пустить нас на краешек площади на несколько минут.

Мы двинулись к патрулю, выставив вперёд собак.

– Девушки! – Строго сказал старший. – Вы не слышали про правила выгула собак? На площадь нельзя.

Но когда же мы отступали?

– Мы в Москве один день. Приехали на собачью выставку. Собак оставить негде. Очень хочется Красную Площадь посмотреть, – тихим голосом сказала Галя.

– Ладно, – махнул рукой патрульный. – Только быстро.

– Мы мухой… – Заверили его, бросившись по очереди щёлкать друг друга. Через пару минут нас и след простыл. Двинулись дальше. Подошли к арке, что на выходе с площали. Я встала с Канисом и Марсю в проёме. Нам и оставалось-то щёлкнуть пару раз затвором, но тут из малюсенькой часовеньки, что рядом, вышли две гламурные дамы, страшно занятые собой. Если остальные люди нас почтительно обходили, то здесь был вариант слепо-глухо-немых инвалидов.

– Ой-й… я кажется сломала об алтарь ноготь… – медленно тянула голосом длинноволосая шатенка, наступая Канису на хвост. – Даже не знаю, как мне теперь хо-о-дить. Надо салон красоты искать. А здесь везде дорого-о…

– Ну мо-о-о-жет обойдётся? – Расширила глаза блондинка, – толкая бедром Марсю.

Волки напряглись, заняв выжидательную позицию. После второго толчка, Канис собрался объяснить, что он тут гуляет со своей дамой, и ему совершенно не интересны когти незнакомых ему «сук». Шли бы они своей дорогой, пока остальные не обломали.

– Девушки м-м… – Замычала я. – Отойдите в сторонку на несколько шагов, пожалуйста…

– С чего это? – Вспыхнула обидой шатенка, продолжая мять в руках сломанный коготь, и только тогда опустила глаза.

– Ой-й… Волки!

Обеих сдуло ветром.

А мы решили пойти в Александровский сад. Полвосьмого утра. Народ начал прибывать. На улицах появились люди в голубых беретах и тельняшках. Многие были одеты в них целыми семьями. Нужно было действовать быстрее. Но сколько же внимания было направлено на нас. Со всех сторон доносились голоса: «Волки! Волки в центре города!» И только одна полуслепая старушка брякнула: «Обожаю служебных овчарок. Таких нынче не делают.»

Около церкви чёрный кот загляделся на голубя и не заметил приближения нашей группы. Влчаки, вообще мало звуков издают, а уж когда охотятся и подавно молчат. Канис с Марсю натянули поводки буравя янтарными глазами зазевавшегося котейку. Складывалась пищевая цепочка по классическим трудам сэра Чарльза Дарвина: кот за птичкой, волки за котом. Оба влчака переживали, кто из них вперёд успеет поймать жертву. Кот заметил нашу группу, когда мы уже практически подошли вплотную. Влчаки ходят бесшумно, мы топали как слоны. Обернувшийся кот, почувствовав что-то неладное, с ужасом узрел две раскрытые волчьи пасти с высунутыми языками. У бедолаги случился приступ страха. Времени на шипение и выгибание спины не оставалось. Последнее что мы видели, подъезжая к месту охоты, сверкающие чёрные пятки. Голубь благополучно упорхнул. Мы лишили кота завтрака. Влчаки расстроились и побрели дальше. Им самими эти съёмки уже осточертели.

В малюсеньком переулочке, почти примыкающем к Красной площади и Александровскому саду, им все же повезло. Рыжая с белыми пятнами кошка намывала себе хорошее настроение, наблюдая как полицейские ставят оградки вокруг площади. Ничто не предвещало плохого дня. Кошка знала, что здесь практически не бывает собак, и была абсолютно спокойна. К ней волки подкрались более профессионально. Лишь шестое чувство подсказало ей, что не бывает всё гладко в такой славный день, и она обернулась. В этот момент два оскалившихся волка молча встали на дыбы. Это мы их сдерживали. Глаза у кошки сделались с грецкий орех, уши прижались, она сложилась пружиной и выстрелила в сторону полицейских с оградками в руках. Те увидев кошку, бросившуюся к ним в ноги, подняли глаза, упёрлись взглядом в стоящих на задних лапах волков, побросали оградки и вместе с кошкой ретировались вглубь площади, что-то нервно говоря по рациям. Настроение у всех заметно улучшилось, и мы пошли дальше.