Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

Переодетые монахами, фараоны неслышно гуськом пёрли к избушке, выставив в небо большие чёрные пистолеты. Семь злых гномов, семь иуд городских! Товариш Шнурков! Как ты опустился!

Доколь топтать им твердь земную?

Доколе буду допрашивать оных?

Бутыль опустела, и далее мы шли молча, как бы обдумывая непредсказуемые виражи, которые творит непредсказуемая отечественная история, полная фантастических трюизмов и трагических фантомов. И ещё скажу, я боялся за судьбу лучезарных братьев Фельдманов, которые так не ко времени засветились при неизвестном сахарном заводе, боялся за судьбу их богатств в грозные революционные годы! Так обидно всё потерять, единожды надыбав! Так обидно!

Когда шоссе перешло в убийственную грунтовку, а потом и вовсе исчезло, заменившись колдобинами с острыми кольями и камешками, мы долго шли по лесу, освещённому солнцем гаснущего дня.

Горная речушка, вся усыпанная гирляндами валунов, прихотливо петляла в джунглях ползущих растений. Огромные корявые дубы выбрасывали могучие ветви к солнцу, одаривая свиней и кабанов градом сладких желудей.

Всю ночь всем снились ужасы: кто-то то логарифмировал Еву Пирелли, то извлекал квадратный корень из Бритни Спирс, то подвешивал на крюк Папу Римского. И Папа был, нет не в юбке, а хуже – в шотландском килте! А всё кто-то кому-то грозил пальцем! И иногда святейших отец кошмарил всех инцикликами и гонялся в огромных галошах за улизнувшими блудницами..

– Я тебе, падла, говорит, такую инциклику сварганю, что ты весь стигматами покроешься и кровью ссать будешь! Падла! – говорит.

Математические кошмары плавно перешли в медицинские, и закончились омерзительными кулинарными извращениями, в процессе которых он то ел совершенно несъедобное, типа пирожки с гвоздями, то с отвращением отрыгивал абсолютные деликатесы. И наконец король приказал внести в зал огромную устрицу, размером с бейсбольный мяч, или даже чуток поболе, которую он обязан был проглотить. Он стал тужиться и пасть разевать шире некуда! Кремовым тортом с салом его кормили насильно, и только тренированная с детства сила языка помогла ему. Он выплюнул даяния доброхотов метра на три! Так сильна наша ненависть к врагам! Его стали бояться не только наделённые ножками и клешнями лобстеры и анчоусы, но даже и деликатная икра, которая теперь норовила отползти и откатиться от такого сомнительного недоноска.

В чёрном платке до бровей и чёрной юбке до земли Марта была похожа на матёрого куклуксклановца, которому выдали нобелевскую премию за «Развитие „Ку-Клукс-Клана“, как основы общественного развития Армериканской демократии»

О, что это был за голос! Голос сотарившейся сирены, выброшенной на берег понтийским штормом. Людское предубеждение рисует юных армянок созданиями совершенной красоты, зрелых – сочными персиками на блюде, старух – исчадьями ада с жалящим языком. С этим мнением можно было бы поспорить, но знавший этих старух, скорее согласится с ним, чем будет попусту спорить. Резкий ли морской климат, жёстская ли природа ли, близость гор, многолетнее копание в земле с овощами и фруктами – кто знает, что делает прекрасных ангелов во плоти дьволицами в теле! Нет слов, которыми можно было бы описать красоту совсем юной Марты, сладкий сок её поздней зрелости, и нет слов, которыми можно описать животную ярость её старости, её сатанинский юмор и замогильный смех, которым она вместе со своими козами приветствовала этот испорченный мир.

Вернее, я это позднее узнал, а теперь мы только вступали в этот рай отпетых! Режим этот Ральф тоже не любил, как и другие, и потому, перекосившись рожей, клялся нассать ему в кофейник. Пока мы шли, Ральф рассказывал, как он сражался со своими неблагодарными домашними животными:

– Какао – не кака, и осёл выпьет!

– Мама! Я хочу кофе! Не нужен мне ядерный щит, я хочу кофе!

– Кстати о кофейнике! Что я могу сказать об охране животных! Давным-давно, когда я впервые оказался без родителей в пустом доме, чувство одиночества заставило меня искать друга. В результате этих поисков подвернувшийся под руку причятель подарил мне огромного рыжего кота, скотину ушлую, с вечно задранным хвостом, красными, как от пьянки гипнотизирующими глазами. Я взял его, поддавшись уговорам, и потом неоднократно жалел о своей поддатливости. Никогда нельза поддаваться сочувствию! Да, я взял его под гипнозом, исторгаемум этими безумными глазами, и потом неоднократно жалел о своей глупости! Кот оказался редчайшей скотиной, и мало того, что серил где ни попадя, совершенно не охраняя жилище от мышей и крыс, как это подобает приличным котам, так ещё и сразу пристрастился к подлым каверзам, какие трудно было ожидать от глупой скотины! С какого-то мофараона я стал замечать, что вся элктронная техника, какая была у меня в доме, стала постоянно портиться, и сначала я не придавал этому значения, полагая, что это происходит оттого, что всё стареет. Однако однажды я заметил, как мой любимый кот, на которого возлагались такие надежды, ссыт в термос, который я оставил открытым на столе. Обоссаным термосом дело, однако, не закончилось, на следующий день я узрел мерзкую скотину, отливающей на мои золотые часы. На третий он нассал в пылесос и на торшер. Это вс ё было ещё терпимо, но когда кот вопреки всякому здрамвому смыслу нассал в новый ноут-бук, купленный на последние деньги, я понял, что последняя капля терпения истекла и конец моим мучениям настал!

Со слезами на глазах я схватил злополучного кота за хвост, что есть силы ударил им в шкаф и понёс, держа за хвост к кукольному театру, где всегда толпой стояли эти долбаные защитнички природы. Они и теперь там были, рядом с плакатом, на котором был нарисован душка-котёночек с грустными глазками – падла! А под ним написано буквами: «Не тронь Домашнее Животное!!!»

Они увидели, что я несу рыжего кота за хвост, и кот не шевелится, и было видно, что несколько секунд они были в шоке – что делать?

Я подошл к ним, к их стойбищу и положил бездыханного котяру прямо под плакатом «Не трожь Домашнее Животное!!!»

И ты знаешь, защитники природы настолько уловили моё состояние, что ни сказали ни слова! Поняли, что кошечка наказана по заслугам!

– А кот?

– Он был похоронен с соблюдением всех глистианских приличий на Арлингтонском национальном кладбище! Королева лично закрыла его светлые очи!

– Рядом с Кеннеди?

– У Кеннеди место похуже, чем у моего кота! Но лежат они неподалёку, Мурмурыч и старый прелюбодей Джон.

– А у вас есть четвероногие друзья? – говорю.

– Двуногие! Только двуногие! – сказал Ральф.

Издали я понял, что мы приближаемся к вилле Циклопа. Моё предчувствие оправдалось. Это был самый настоящий дом Циклопа.