Владимир Север - В погоне за целью

Марина присела на стул.

– Может чайку налить? – спросила Настя.

– Нет, тётя Настя, не хочу, – отказалась Марина.

За столом говорили о Людмиле, вспоминали случаи из жизни. Все сокрушались о том, что неизвестный погубил прекрасную женщину. Настя утирала платочком глаза, казалось, она искренне горюет о потерянной подруге. Марина в душе позавидовала покойной мачехе. У неё самой до сих пор не было такого близкого человека, которому, или которой, она могла бы рассказывать самое сокровенное.

– А где Саша и Дима? – спохватилась Марина. Детей тёти Насти и дяди Михаила не было ни на похоронах и не было на поминках.

– Не пошли! Не смогли уговорить! Саша ревёт, боюсь на кладбище идти, Дима как ушёл с утра, так и нет его.

– И телефон отключил. – Добавил Михаил.

– Да, возраст такой, непредсказуемый, – задумчиво сказал отец Марины.

– Ой, и не говори, Слава! Саша, вон, последнее время, то плачет, то хохочет. То королевой пройдёт, то оденется как мышь серая, в угол забьётся, и не подходи к ней, так и кажется, что укусит.

– Переживает, девочка, – мягко сказал отец Марины. – Вы уж её не заставляйте никуда ходить, в таком возрасте так близко приблизиться к смерти.… Это, конечно страшно, для неокрепшей молодой души.… Вон, что с Машей происходит…

Марине было странным слышать такие слова из уст отца и видеть выражение его лица. Казалось, он через силу старается говорить правильно, на самом деле так не думает. На мгновение Марине показалось, что говорит не отец. Так отец не говорил никогда, если он не знал, что сказать, он не говорил. Если и пытался, как то выразить свои мысли, это обычно было грубо и безапелляционно. Все за столом это тоже заметили, и всем стало неловко. Настя внимательно взглянула на Станислава Евгеньевича, что это с ним? Неужели и этот, толстокожий, переживает из-за внезапной смерти жены. Она никогда бы не подумала, что Станислав Евгеньевич способен на проявление человеческих чувств. Михаил, коротко взглянув на соседа, уставился в стол, но его брови почти соединились на переносице. У молодого сотрудника выражение лица стало до того горестным, что Марина едва не засмеялась. Димка закашлялся, его кашель немного разрядил обстановку. Тётя Настя шлёпала Димку по спине, Марина подавала стакан воды. Димка отмахивался от обеих. Неловкость от слов Станислава Евгеньевича понемногу прошла. Настя с Михаилом засобирались домой. Когда они ушли, Станислав Евгеньевич молча, показал своему сотруднику рукой на выход. Тот от неожиданности не встал, а неловко спрыгнул со стула, сильно покраснел, стал извиняться, наконец, раскланялся и выскочил за дверь. Димка возмутился:

– Он тебе помешал, что ли? Как ты так можешь, ему стыдно стало, ты его как собаку прогнал, на дверь указал! Это он маму нашёл! Скорую вызвал! А как он доедет в город? Электричка только в одиннадцать!

– У него машина есть.

– Да что ты за человек! Для тебя люди только средства для достижения цели, даже к рабам так не относились! – продолжал бушевать Димка.

– Остынь, их надо держать в ежовых рукавицах, а то на шею сядут! Вот станешь вместо меня владельцем всего, тогда и порядки свои можешь заводить, а мне не указывай!

– Не нужен мне твой бизнес! Я сам для себя всё заработаю!

– Мы уже говорили об этом? – Спросил отец у сына. – Пройдёт время, сам будешь делать всё, как я.

Димка ничего не ответил, только вскочил со стула и выбежал из столовой. Было слышно, как он бежит по лестнице наверх, в свою комнату.

– Видишь, какие выросли. Ничего не хотят слушать, отец, видите ли грубый! – С горечью пожаловался Станислав Евгеньевич брату.

– Брось, Слава, вырастет – поумнеет. Ещё тебя переплюнет! – недобро засмеялся Алексей.

– Хоть бы на похоронах не набирался! – Зло упрекнула мужа Валентина. Алексей молчал с тех пор как приехал к Мачневым на похороны. А на поминках налегал на водку. Подвыпив, заговорил:

– Валька, почему ты у меня не болеешь, ни в аварии не попадаешь, а, крыса? – парировал Алексей на замечание жены.

– Хватит, Лёха! – прикрикнул отец на развязавшего язык брата.

– Постыдись при детях-то! – всхлипнула Валентина.

– О! Началось! Где ты тут детей видишь? Маринке уже двадцать, Марина, тебе ведь двадцать уже стукнуло? Замуж пора! Поди, и не девочка уже? Не девочка, Маринка? – захохотал Алексей.

– Дядя Алёша! – смутилась Марина. – Вы напились!

– Лёха! Ещё слово и ты мне больше не брат! Заткнись! – вступился отец за старшую дочь.

– Всё, всё! Прости, Слава, правда, перебрал чуток. Марина хорошая девчонка, наша, родная…. А мать у тебя была до чего красивая! Эх…

– Валя, уведи ты его! – взмолился отец.

Валентина помогла мужу подняться и повела в гостевую комнату. Алексей не сопротивлялся, тяжело оперевшись на плечо супруги, шатаясь, поплёлся из комнаты. Станислав Евгеньевич проводил его до порога недобрым взглядом.

За столом остались отец с дочерью. Марина любила отца. Конечно, иногда её коробило его отношение к людям, и даже к мачехе. Но она многое прощала ему. Особенно когда повзрослела. Ей нравилась его напористость, целеустремлённость, вера в свою правоту. Нравилось, что он смог стать тем, кем стал: успешным предпринимателем. Он смог разбогатеть, не имея высшего образования, без поддержки, так ей казалось, и так говорил отец. Станислав Евгеньевич детей своих любил и старался воспитать их сильными, выносливыми, стремился дать им образование в престижных школах и ВУЗах. С раннего детства он заставлял их заниматься спортом и сам занимался с ними в тренажёрном зале. Детям покупал всё самое лучшее. У них у одних из первых появилялись сотовые телефоны, компьютеры, планшеты. Он часто говорил им:

– У меня была тяжёлая жизнь. У вас такой жизни не будет, я не допущу. Но вы мне должны помогать: стать сильными, умными, чтобы никто не мог сломать нашу породу!

Марина внимательно смотрела на отца. Его лицо осунулось, под глазами темнели круги, в уголках губ появились складки. Ещё пару дней назад это был цветущий мужчина. Сейчас перед ней сидел человек среднего возраста, с потухшим взором.

– Пап! Держись, ты нам сейчас очень нужен! Маша очень переживает, Димке совсем плохо, да и мне!

– Я знаю, Мариночка! Ничего, меня так быстро не сломаешь, прорвёмся! – ответил отец. – Иди спать, я ещё немного посижу.

– Только не набирайся, как дядя Алёша.

– Боже упаси, я же не алкоголик!

Марина слабо улыбнулась на слова отца и пошла к себе.

– Убирать со стола-то? – спросила Даша.

Станислав Евгеньевич вздрогнул от неожиданности. Он совсем забыл про домработницу.

– Да, да, конечно! Я помогу тебе сейчас!

Даша, от неожиданных слов Станислава Евгеньевича, уронила на пол блюдо, которое держала в руках: