Александр Барбаросса - Эффект преломления, или парижская история

– А ты еще для кого-то танцуешь?

Она улыбнулась:

– Конечно. Почему нет? Думаешь, это нравится только тебе? Мания исключительности?

Ясмина была всегда дружелюбна и покладиста. Андрей как-то раз поймал себя на мысли, что, вероятно, в тех случаях, когда мужчины женились на проститутках, они женились именно на таких как она.

Войдя в подъезд, где находилась ее квартира, Разумовский подумал, что за два месяца он не был у Ясмины ни разу. Девушка открыла ему дверь и, улыбаясь, впустила его внутрь.

На ней был тот самый костюм для танца – бирюзовый с золотом.

– Привет!

– Привет! Рад тебя видеть! Даже удивительно, что мне удалось попасть к тебе так сразу.

Ясмина закрыла за ним дверь и ответила:

– Клиент отказался, не смог приехать. Видимо, тебе это нужнее, раз все так сложилось. Проходи. Хочешь чай или кофе?

Андрей сказал:

– Кто же откажется от твоего кофе? Но шампанское тоже принеси.

Ясмина усмехнулась и молча проскользнула в кухню, указав Андрею на дверь ванной. Тот кивнул и пошел принимать душ. Когда он вошел в комнату в чистом банном халате, на столике уже стояла турка с только что сваренным кофе. Лампы вдоль стен привычно разбрасывали по ковру разноцветный свет. Ясмина прилегла на кровать в ожидании. Андрей присел рядом и молча налил кофе в стоявшую рядом с туркой крошечную чашечку. Подвинул ее девушке, затем налил и себе. Ясмина посмотрела ему в глаза и спросила:

– Потанцевать для тебя, султан?

Андрей ответил:

– Конечно, танцуй.

Она довольно улыбнулась и поднялась с кровати. Разумовский, сделав глоток ароматного кофе, наблюдал за ее манипуляциями. Ясмина взяла с застекленной этажерки небольшой предмет, который поставила на столик перед кроватью. Андрей взглянул на него – что-то среднее между маленькой пепельницей и миниатюрным кальяном. Размяв в пальцах, она положила в него какое-то вещество и подожгла. По комнате стал распространяться ароматный дым, в котором Разумовский почувствовал лимон, корицу и другие пряности. Наконец, Ясмина включила музыку. В этот раз ее выбор был крайне необычен. Вместо ритмичных ударов барабана Разумовский услышал вступление на рояле, к которому присоединились скрипки и духовые. Когда зазвучал вкрадчивый колдовской вокал певицы, Андрей удивился еще больше – Ясмина никогда не выбирала для танца такие композиции. От красивой, по-восточному тягучей арабской мелодии в шикарной оркестровой аранжировке веяло драматизмом, как и от всего происходящего в целом. Девушка начала двигаться, и Андрей, наслаждаясь танцем, оказался на другой планете, где имели значение только движения этого великолепного тела в клубах пряного легкого дыма, окрашенного снизу в разные цвета. Он подумал, что такая музыка могла звучать в шалманах Касабланки – арабская мелодия с легким европейским флером. Ясмина танцевала сегодня необыкновенно страстно. Звон ее монист и браслетов гармонично сливался с позвякиваниями бубна. Примерно на середине танца она сбросила расшитый топ и стала приближаться к нему, ритмично двигая бедрами и животом. Разумовский не мог отвести глаз от великолепных грудей с золотыми сосками. Музыка закончилась, и в наступившей тишине послышался короткий металлический звук, – это упала на ковер украшенная монетками полупрозрачная бирюзовая юбка с разрезами, последняя одежда, которая оставалась на Ясмине. Девушка подошла к Андрею, и он сразу привлек ее к себе.. После, когда она лежала рядом и молча гладила его по груди, Разумовский решился задать вопрос, не дававший ему покоя каждый раз, когда он сюда приходил. Вдруг показалось, что именно сегодня между ними возникло некое подобие того доверия, которое появляется между давними любовниками:

– Слушай, почему ты здесь? Ты же великолепно танцуешь и, наверняка, могла бы зарабатывать танцами… В конце концов, ты могла бы давно все бросить, так как явно делаешь это не из-за денег. В чем причина? Или ты нимфоманка?

Отпив немного шампанского, Ясмина откинулась на подушки рядом с ним так близко, что Андрею в мельчайших подробностях был виден покрытый особым «золотым» шоколадом сосок ее левой груди, и тихо ответила:

– Ты не знаешь моей истории и не вправе судить о чем бы то ни было…

Увидев, что собеседник собирается возразить, она добавила:

– Я знаю, что ты как раз и хочешь узнать ее. Помнишь, что я говорила тебе про три посещения? Ты стоишь сейчас на пороге, а нужно ли тебе это? И нужно ли это мне?

Увидев, что Ясмина не хочет отвечать, Андрей попытался перевести разговор на другую тему:

– Ладно, не отвечай. Скажи хотя бы, почему ты выбрала именно «танец живота», а не стриптиз, например?

Она рассмеялась, обнимая его:

– Какой ты все-таки хитрый! Ну, хорошо, попробую объяснить.

Андрей, не в силах оторвать взгляд от позолоченного соска и возбужденный этим нежным объятием, прильнул губами к ее груди, стирая остатки «золотого» шоколада. Ясмина застонала. Когда разгоряченные и утомленные они снова упали на подушки, он напомнил:

– Ты хотела объяснить про танец…

Она приподнялась на локте и произнесла:

– Здесь все просто. Я очень люблю этот танец и арабскую музыку. Знаешь ли ты, что, рассказывая человеку, какая музыка тебе по-настоящему нравится, ты открываешь ему свою душу? Иногда по одной единственной песне можно составить портрет души любого человека.

Андрей немного подумал над ее словами и возразил:

– Ерунда какая-то. Сегодня нравится одно, завтра другое… Я увлекался разными стилями в разное время, а, если следовать твоей логике, должно быть что-то общее

– Или что-то, что нравится всегда. Просто надо понаблюдать. Не спеши спорить. Постарайся вспомнить. Наверняка, есть музыка, которую ты слушаешь всю свою жизнь… Скажем, двадцать лет назад ты увлекался роком, потом, например, электронной музыкой или чем-то еще, но при этом всегда тебе нравилось, скажем, танго или романс. Не спеши, покопайся в памяти.

Андрей задумался, вспоминая, а Ясмина продолжала:

– Я не скрываю от тебя свою музыку и открываю тебе свою душу. Здесь и сейчас мне хорошо с тобой. И я вижу, что тебе тоже хорошо со мной. Потому что я открылась тебе. Ведь ты забываешь, что заплатил за это деньги. Ты приходишь сюда за любовью, за самой чистой любовью, которую можно купить за деньги. А чистая любовь скоротечна, секунда – и к ней добавляются примеси быта. В этом и есть причина моего занятия – я ищу и даю эту самую любовь в чистом виде, этот любовный эфир, который испаряется к утру без остатка, но до утра мы дышим и наслаждаемся только им. Разве не восхитительно? Поэтому я не хочу, чтобы ты приходил трижды в месяц. Ну, представь, ты влюблен в меня, а я ответила тебе взаимностью. Что дальше? Будем жить вместе? И ты никогда не простишь мне моего прошлого, как в рассказе Цвейга…