Владимир Владыкин - Расправа. Роман в трёх частях

– Почему, Валерия, возьмём Тургенева – моего любимого писателя, который вывел в романах целую галерею так называемых лишних людей. Для того времени они были новыми людьми, их ссылали на Кавказ, в Сибирь. В наши дни – это передовики производства, герои труда. А у Чернышевского новые люди: Вера Павловна, Рахметов…

– Аня, я понимаю тебя, людям нужны маяки, как в море кораблям, чтобы не сбиться с намеченного курса. На западе рекламируют товары, а у нас передовиков ставят всем в пример. Получается трагикомическая ситуация: передовик дома колотит жену. А по телевизору показывают, сколько он хлеба намолотил, сколько угля добывает, сколько стали сварил. В то время как жена вкалывает не меньше: и в поле, и на огороде. Я пессимистка, и скажу так: тонкость нашей идеологии состоит в том, что она передовыми стахановскими движениями стимулирует производство, и тем самым эксплуатирует человека за ту же самую зарплату, что и раньше, до провозглашения рабочего передовиком.

– Мы так к истине и не пришли, – подвела черту Анна Севостьяновна. – Я удивлена тобой, Валерия. Спорить с тобой не хочу.

Подруга только добродушно улыбалась, плавно покачивая головой, – прислушиваясь к музыке Бетховена.

Шелкова и Соболева всегда заканчивали спор мирно, а оттого, что выяснялись их диаметральные взгляды, их отношения отнюдь не портились. К тому же при всей полярности воззрений они не испытывали друг к другу даже завуалированной враждебности. И с каждым разом их взгляды постоянно обновлялись, они отчего-то отказывались и что-то вновь принимали на веру, а в чём-то, как и все люди, заблуждались, при этом искренне веря, что жизнь со временем будет меняться к лучшему…

Это был период, когда «хрущёвская оттепель» сменилась брежневским застоем. Но в школе никто не обращал внимания на общественное затишье, пришедшее тогда на долгие годы в результате усилившегося идеологического диктата. А в целом наступило время для карьеристов, двурушников, которые весьма удачно продвигались по иерархической лестнице, преодолевая одну ступень за другой с помощью закулисных интриг, подсиживаний, доносительства. Ловкие идеологи и политики, руководители и хозяйственники всё больше убеждались, чем убедительней произносить с трибун обещания и заверения о поступательном развитии общества и в преданности партии, тем для них выгодней. Сделанное, неважно как, подтверждалось сказанным, а результат этого должен откликнуться в будущем новыми перспективами по пути самого гуманного строя…

В первый раз председатель Новозырковского райисполкома Николай Сергеевич Бобров увидел Анну совершенно случайно. Это произошло в школе, куда Николай Сергеевич приехал посмотреть, какой там требовался ремонт. Незадолго перед этим младшая дочь Наташа как бы вскользь обмолвилась, что у них есть учительница примерно таких же взглядов, как и у него, отца.

Тогда Николай Сергеевич многозначительно промолчал. Хотя точно не знал, насколько серьёзно Наташа делала намёк. Потом о разговоре с дочерью он забыл. И только через какое-то время, прочитав письмо из отдела образования о выделении средств на проведение ремонта в Дамишинской школе, в которой его дочь практиковалась на третьем курсе. Его внимание привлёк не сам этот документ, а то, что он вспомнил слова Наташи…

А тут ещё о ней газетная заметка бывшей выпускницы школы, где работала учительница.

В тот же день Николай Сергеевич решил лично съездить в сельскую школу, и посмотреть какой объём ремонта должны включить в смету. Обыкновенно такую работу он поручал своим заместителям…

Директор школы, Иван Афанасьевич Шпалин, поджарый, плотный, сопровождал по длинному коридору районного начальника, рассказывая о своих хозяйственных проблемах. Бобров слушал и одновременно смотрел в классы и кабинеты. Занятия в школе к тому времени закончились, но учителя по домам ещё не расходились. Шпалин увидел, как Бобров загляделся в кабинете географии на Шелкову, и счёл необходимым представить ему молодую учительницу. Она при нём встала, ответила на приветствие. Он махнул рукой, чтобы она села.

Николая Сергеевича смущала её молодость, и она казалась, необычайно красивой с выразительным лицом, умными тёмными глазами, в которых вспыхивал и приугасал лукавый блеск, каким она его так и окатила, и на миг даже замерло дыхание. Казалось, миновала целая вечность, как она зорко на него смотрела, как много ему сообщили её глаза, таившие улыбку оттого, что она, наверное, прочитала на его лице понятные ей мысли и представилась вся его прошедшая жизнь, а от этого готова к пониманию и участию. И как ни наивны были его представления о ней, он понял, что эта милая женщина ему нужна. Ему представилось, будто она не видела в нём районного начальника, приехавшего в сельскую школу, что здесь случается нечасто. Так свободно она смотрела на него. Бобров прикидывал, какой ремонт нужен её кабинету, и смотрел на давно некрашеный пол, половицы которого были стёрты. Хотя кабинет, несмотря на старую мебель, был опрятный. Бобров сказал, что столы, которые уже не раз ремонтировали, пора заменить.

– А тут и рамы оконные, двери надо менять, – сказала Шелкова.

– Обязательно заменим! – он посмотрел на учительницу и смутился.

«Не о ней ли ему недавно говорила Наташа, – подумал Бобров. – Вот такие учителя олицетворяют нынешнее время! А строгая, наверно?»

Шелкова не выходила из головы Николая Сергеевича и даже, когда со Шпалиным вышли на школьный двор, чтобы обойти всё здание по периметру и осмотреть хотя бы издали кровлю, после чего снова вошли в школу.

– Я ведь тоже когда-то был директором, – сказал Бобров, поглядывая между тем вдаль коридора, где находился кабинет понравившейся ему учительницы. – Сердцем принимаю ваши заботы и чаяния. По силе возможности непременно поможем, – заверил он.

– Признаться, я не думал, что так быстро откликнетесь, – заговорил Шпалин. – Наталье Николаевне я обронил как бы в шутку и походя. Извините, что воспользовался вашей дочерью…

– Я не потому приехал, что моя дочь у вас начинает работать самостоятельно. Просто, знаете, иногда тянет уйти в молодость. Свой путь руководителя я начинал со школы, это мне очень дорого, от этого никуда не уйдёшь, – проговорил Бобров и про себя немало удивился, что Наташа как раз насчёт просьбы директора ничего не передавала. И он воздержался об этом признаться директору.

– Верно, это верно. Я слышал, будто вас переводят на другую работу? Поэтому подумал, что вам теперь не до нас, – сказал Шпалии, глядя на него преданными глазами.

Бобров насторожился, услышав о себе такую новость, насупился, и недоумённо посмотрел на директора. Шпалин под его взглядом подобрался, опустил виновато глаза